Диана Гэблдон - Барабаны осени. О, дерзкий новый мир! Страница 157

Он не забыл посмотреть на выходные данные книги; она была выпущена в 1906 году маленьким британским издательством. Это значило, что ее можно найти далеко не в каждой библиотеке; и тем не менее Брианна вполне могла натолкнуться на нее, ведя свои собственные исследования.

Конечно, если посмотреть на все с точки зрения сухой логики, эта книга была не из тех, в которые могла бы заглянуть девушка в поисках необходимой ей информации. И все же… Книга называлась «Песни и баллады восемнадцатого века». Роджеру было хорошо знакомо то любопытство историка, которое заставляет ни с того ни с сего соваться в самые невообразимые письменные источники; наверняка и Брианна страдает таким же любопытством. Более того, он знал эту юношескую жажду знаний — любых знаний, — которая могла подтолкнуть Брианну к тому, чтобы заглядывать в любую и каждую книгу, относящуюся к интересующему ее периоду, ей ведь наверняка хотелось как можно подробнее представить себе обстановку, окружавшую ее родителей, создать собственное видение их жизни, которую ей никогда не разделить с ними.

Да, тут должно совпасть много обстоятельств, но все же риск оставался… Роджера нечаянно толкнул какой-то прохожий, и только тогда он осознал, что уже несколько минут стоит, облокотившись о перила моста, глядя, как на поверхность реки падают дождевые капли, и ничего не видя. Он медленно повернул обратно и пошел по улице, не замечая ни потоков дождя, ни зонтиков, вдруг покрывших все тротуары.

Нет, невозможно было предполагать, что Брианна никогда не увидит это издание; книга могла существовать в одном-единственном экземпляре, но их могла быть и добрая сотня, а то и больше, и они лежали, как бомбы с часовым механизмам, в библиотеках по всем Соединенным Штатам.

Боль в желудке стала еще сильнее. Роджер к этому времени уже промок насквозь и основательно замерз. Но в глубине его тела холод был куда сильнее, и он разлился по конечностям Роджера при новой страшной мысли: а что сделает Брианна, если вдруг наткнется на эту заметку?

Конечно, она сначала будет просто потрясена, поражена горем. Но потом? Сам он был абсолютно убежден в том, что прошлое изменить невозможно; это говорила ему Клэр, и она доказала ему это. Они с Джейми фрезером пытались хотя бы уменьшить кровавую бойню при Калодене, если уж не предотвратить ее вовсе. Клэр пыталась спасти своего будущего мужа, Фрэнка, спася его предка, Джека Рэндэлла, — но потерпела неудачу, и лишь тогда узнала, что Джек вообще не был предком Фрэнка, а просто женился на беременной любовнице своего младшего брата, чтобы дать ребенку законное имя, поскольку его брат умер.

Да уж, прошлое и само по себе может корчиться и извиваться, как раненная змея, но изменить его невозможно. Но Роджер совсем не был уверен в том, что Брианна разделяет его убеждение.

«Да как ты можешь оплакивать путешественников по времени?» — спросила она его как-то раз. Но если он покажет ей эту заметку, и она тоже начнет оплакивать, от всего сердца. Но, наверное, ей все равно следует это знать. Это знание тяжко ранит ее, но душевные раны заживут, и она оставит прошлое в покое. Оставила бы, если…

Если бы не было тех камней на Крэйгна-Дун. Каменного круга и той пугающей возможности, которую он обещал…

Клэр прошла сквозь камни Крэйгна-Дун во время древнего языческого праздника огня, в первый день ноября, почти два года назад.

Роджер содрогнулся, и на этот раз не от холода. Волосы на его голове шевельнулись, когда он только лишь подумал об этом. Тогда было ясное, мягкое осеннее утро, рассвет… наступал День всех святых, и ничто не тревожило мирный покой травянистых склонов холмов, где уже многие сотни лет стояли на страже каменные круги. Ничто не тревожило… пока Клэр не коснулась огромного треснувшего камня и не исчезла в прошлом.

И тогда земля словно растаяла под его ногами, а воздух умчался прочь с грохотом, оглушившим его, словно это был грохот пушек. Он ослеп он удара света и тьмы; лишь память о том, как это уже происходило, удержало его от полной и безоглядной паники.

Он держал Брианну за руку. И рефлекторно сжал ее, хотя все остальные чувства как бы исчезли. Это было похоже на то, как если бы он внезапно провалился на тысячу футов вглубь ледяной воды; ужасающее головокружение, отсутствие воздуха, потрясение настолько сильное, что он ничего и не чувствовал, кроме собственно потрясения… в голове кружились остатки двух последних мыслей, его сознание мерцало, как огонек свечи в вихре ветра. «Я умираю, — думал он с полным равнодушием. И еще: — Не отпускай ее».

Луч рассветного солнца упал сквозь трещину в огромном камне; Клэр ушла навстречу ему… Когда Роджер наконец смог пошевелиться и поднял голову, в небе жарко сияло полуденное солнце, и темно-голубое, лавандовое небо вставало за камнем, и эта огромная глыба казалась черной на фоне золота и синевы.

Он лежал на Брианне, закрывая ее своим телом. Девушка была без сознания, но дышала, и ее лицо казалось невыносимо бледным в окружении темно-красных волос. Он настолько ослабел, что не могло быть и речи о том, чтобы отнести Брианну вниз со склона холма, туда, где их ждал автомобиль; дочь своего отца, она была ростом почти в шесть футов, лишь немного ниже, чем сам Роджер.

Он притулился возле нее, положил ее голову себе на колени, и сидел так, поглаживая ее волосы и дрожа, до самого заката. Только тогда она открыла глаза, темно-синие, как вечернее небо, и прошептала: «Она ушла?»

— Да, все в порядке, — шепнул в ответ Роджер. Он наклонился и поцеловал ее в холодный лоб. — Все будет в порядке. Я позабочусь о тебе.

Он и хотел о ней заботиться. Но как?

К тому времени, когда Роджер вернулся к себе, уже полностью стемнело. Он слышал стук тарелок в столовой, когда проходил мимо нее, чувствовал запах тушеного окорока и печеных бобов, но ужин был последним, что могло бы сейчас его заинтересовать.

Он с трудом поднялся в свои комнаты и бросил промокшую одежду прямо у двери, свалив все в кучу. Он насухо вытерся, потом уселся на кровать прямо голышом, держа в руках полотенце, но совершенно забыв о нем, и уставился на письменный стол и на деревянную шкатулку, в которой лежали письма Брианны.

Он должен сделать что-нибудь, чтобы уберечь ее от горя. Он должен сделать куда больше, чтобы спасти ее от угрозы тех камней.

Клэр вернулась — как он надеялся — из тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года в тысяча семьсот шестьдесят шестой. А потом умерла в тысяча семьсот семьдесят шестом. Сейчас был 1970 год. И тот, кто отправился бы в прошлое сейчас… ну да, он мог бы очутиться в самом конце тысяча семьсот шестьдесят восьмого года. Тогда времени бы хватило. В этом, черт побери, все и крылось; времени бы хватило…