Кэт Мартин - Ни о чем не жалея Страница 16

Герцог задумался, и Кейт никак не могла понять почему. Она решила продолжить разговор на эту тему, но в последний момент передумала. Белдон знает Талмиджа еще хуже, чем она. Кроме того, его мнение не имеет никакого значения. Будет так, как скажет отец.

Отойдя на небольшое расстояние от реки, они направились по заросшей травой тропинке, по обеим сторонам которой росли маленькие бело-желтые цветочки. Тропинка привела их к уединенной узкой лесистой долине. С каждым шагом Кейт все сильнее ощущала присутствие герцога. Ее как магнитом тянуло к нему.

Надеясь тем не менее, что ничем не выдает своих чувств, Кейт огляделась по сторонам и заметила маленькую юркую птичку с рыжими крылышками и длинным белым хвостом, усевшуюся на ветку у нее над головой.

– Вы любите птиц? – спросил герцог, проследив за ее взглядом.

– Да, очень, хотя и не так много о них знаю.

– Это белогрудка. Красивая, правда?

– Просто очаровательная. – В этот момент в нескольких футах от них появилась еще одна птичка – маленькая, толстенькая, с коротким хвостом и серо-голубой головкой. – Вы знаете, как называется и эта птичка? Герцог улыбнулся.

– Поползень. Они умеют лазать по деревьям. Очень интересно наблюдать, как они это проделывают.

Брови Кейт удивленно поползли вверх.

– Откуда вы столько знаете о птицах? Никогда бы не подумала, что человек, занимающий такое высокое положение, как вы, станет тратить время на изучение пернатых.

Щеки герцога слегка покраснели. Откашлявшись, он отвернулся и, глядя вдаль, проговорил:

– Я только недавно стал ими интересоваться. Жена Ника, Элизабет, всегда любила птиц. Как-то она начала мне о них рассказывать, и я поймал себя на мысли, что мне это интересно.

– По-моему, это просто замечательно.

– Вот как? – Герцог усмехнулся. – Мой отец, узнай он о моем увлечении, пришел бы в негодование. Он бы посчитал недостойным мужчины испытывать нежные чувства к каким-то пичугам, которые годятся только на то, чтобы упражняться по ним в стрельбе. Стрелять, конечно, мне в них доводилось, но гораздо больше мне нравится просто наблюдать за ними, как мы с вами делаем это сейчас.

Кейт почувствовала, как ее охватывает глубокое чувство симпатии к нему. Наверное, Элизабет права: герцог Белдон – тонкая, чувствительная натура. Он определенно не эгоистичный, самодовольный аристократ, каким она его представляла.

Герцог наклонил голову и испытующе взглянул на Кейт. Что-то в его лице изменилось. Глаза потемнели, взгляд стал более пристальным.

– Мне нравится наблюдать за птицами, но есть еще кое-что – гораздо более важное. Что-то, о чем я мечтал с того момента, когда впервые увидел вас на балу.

Сердце Кейт затрепетало. Машинально облизнув губы, она спросила:

– И... и что же это?

– Поцеловать вас, Кейт. Я долго ждал подходящего момента и больше ждать не намерен. – И в следующую секунду Кейт оказалась в его объятиях. Губы герцога, теплые, шелковистые и необыкновенно мягкие, прильнули к ее губам. Сердце Кейт исступленно забилось, а пальцы впились в лацканы его сюртука.

Какой же он высокий, мелькнуло в голове Кейт, и, встав на цыпочки, она обхватила руками его шею. Поцелуй все продолжался, и Кейт почувствовала, что у нее подкашиваются ноги. Она затрепетала, чуть слышно застонав.

Рэнд еще крепче притянул ее к себе, прижимаясь к ее губам с еще большей страстностью. Кейт не впервые в жизни целовалась с мужчиной, кое-какой опыт у нее уже имелся. Один раз она целовалась со студентом колледжа в Бостоне, где преподавал отец, второй – в Дакаре, с молодым английским офицером из расквартированного там контингента. Невинные поцелуи, сдержанные, не требующие ничего, пронизанные уважением к ее юности и положению ее отца.

А в этом жгучем поцелуе герцога не было ничего сдерживающего. Он был страстным, требовательным, будоражившим кровь. Кейт ответила на поцелуй с таким же жаром, осторожно коснувшись языком языка герцога, и услышала, как он застонал. От него пахло сладким красным вином. Рот его показался Кейт обжигающе-горячим и невероятно сладостным.

– О Господи, Кейти, – прошептал герцог, на секунду оторвавшись от ее рта и принимаясь покрывать поцелуями ее шею. – Ты даже не представляешь, как я тебя хочу. Я думаю об этом день и ночь.

От этих слов сердце Кейт забилось еще быстрее, а по телу разлилась сладостная истома. Зарывшись дрожащими пальцами в волосы герцога, она вновь почувствовала на своих губах его губы. Сквозь тонкую ткань платья она ощутила его упругое напряженное тело и почувствовала, как внизу живота возникла незнакомая ноющая боль.

Язык герцога еще глубже проник к ней в рот, и у Кейт подкосились ноги.

На секунду ей показалось, что сейчас она упадет, но крепкие руки подхватили ее, не дав рухнуть на землю. А сладостный поцелуй все продолжался. Кейт и не заметила, как герцог расстегнул пуговки у нее на платье. Догадалась о том, что ее раздевают, лишь по тому, что почувствовала разгоряченной кожей легкое дуновение ветерка. Платье соскользнуло к поясу, но Кейт не сразу уловила опасность. Лишь когда горячая рука герцога легла ей на грудь, она немного пришла в себя и замерла, понимая, что должна его остановить.

Рэнд успокоил ее легкими поцелуями; потом, коснувшись рукой соска, принялся поглаживать его, и сознание Кейт снова затуманилось, а тело обдало жаром. Наклонив голову, Рэнд взял сосок в рот, намочив при этом тонкую ткань рубашки, и принялся легонько покусывать его. Кейт показалось, что она сейчас упадет в обморок.

– Рэнд... – прошептала она и прильнула к его шее, едва не всхлипывая от наслаждения, которое он ей дарил.

Он вновь поцеловал ее, не переставая при этом гладить ее грудь, мять, поднимать и опускать, словно пробуя ее на вес, и у Кейт вновь голова пошла кругом.

Наконец, оторвавшись от ее губ, Рэнд наклонил голову, покрывая легкими поцелуями шею Кейт, и, добравшись до уха, затеребил мочку горячим языком.

– Ривер-Уиллоуз совсем рядом, за холмом, – тихонько прошептал он. – В доме никого нет, только несколько слуг. Пойдем со мной, Кейт. Позволь мне любить тебя. Позволь показать, как нам будет хорошо вместе.

Кейт тяжело дышала. Голова кружилась, и она никак не могла понять, о чем он говорит. Внезапно ее как громом поразило. Рэнд привез ее сюда, в одно из своих поместий, чтобы заняться с ней любовью, как уже наверняка проделывал с десятком женщин. Негодяй! Да как он смеет! А она... О Господи, что же она делает? Ведь ее предупреждали и Элизабет, и Мэгги, и даже Джеффри Сент-Энтони.

Да, она хочет его, что кривить душой. С того дня, как увидела его на боксерском ринге, она сотни раз представляла себе его великолепное тело. Когда он целовал ее, она ощущала ни с чем не сравнимое удовольствие. Но этого недостаточно.