Лиза Хигдон - Когда ты станешь моей Страница 16

– Да они же стоят целое состояние! Розы посреди зимы. Кто их прислал, дорогая?

Лаура пожала плечами:

– Не знаю. Карточки в букете не было, а лакей, который его доставил, успел уйти до моего прихода. Джереми его видел. Говорит, на нем была зеленая с золотым ливрея.

– Свидетельство одной из твоих побед на балу у мадам, – ухмыльнулась Селия.

Лаура молчала, погрузившись в свои мысли. С того памятного вечера миновала неделя. Мадам Деверо переслала ей несколько визитных карточек мужчин, с которыми Лаура встретилась в ее доме, но ни на одной из них не значилось имя лорда Локвуда. Да и могла ли она ожидать иного? Он был всего лишь вежлив с ней, как истинный джентльмен вызволил ее из затруднительного положения и наказал обидчиков. И принял ее за куртизанку, имея для этого все основания. Ему и в голову не придет, что она просто никому не известная актриса маленького театрика.

Зажмурившись, она вдохнула пленительный запах роз и мысленно перенеслась в родной Лонгэйкр, в Виргинию. Ей чудилось, что над головой у нее сияет щедрое солнце, а из дома доносится пение бабушки.

Мечтаниям ее положила конец Селия. Будничным тоном она произнесла:

– Мадам справлялась о тебе. Велела передать, что рада будет принять тебя назад. Чего ты ждешь, дорогая? Ведь твое положение нисколько не изменилось – ты по-прежнему на мели.

– Не могу! – ответила Лаура, нахмурившись. – Я желала бы стать такой, как ты, Селия. Отважной, решительной, практичной. Но у меня ничего не получается.

– Ты себя недооцениваешь, утеночек. Мадам все мне рассказала о твоих подвигах. В первый же вечер ты пленила нескольких знатных господ, в числе которых был и лорд Локвуд, загадочный и неприступный.

– Неприступный?.. – Лаура ничем не выказала своего волнения.

– Неуловимый, как сам сатана в гостиной у викария. Его жена перебралась в Европу, где продолжает вести себя в высшей степени скандально. Он же, по слухам, ужасно по ней тоскует и страдает в одиночестве. А еще ходят сплетни, что он завел интрижку с собственным секретарем. Представляешь? Но тогда зачем бы ему посещать салон мадам Деверо, а?

– Совершенно незачем, – машинально кивнула Лаура, силясь представить себе лорда Локвуда, каким он ей запомнился, страдающим из-за неверности жены. Из этого ровным счетом ничего не вышло, потому что она не могла поверить, что есть на свете женщина, способная променять его на кого-либо другого.

– Лаура, – Селия хлопнула ладонью по столу, – ты просто не представляешь себе, какого успеха могла бы добиться, если бы только захотела! Ведь на балу у мадам за тобой стали увиваться несколько знатных и богатых вельмож. Не считая сосунка Стокли, разумеется. Взять хоть того же Локвуда. Он тебе не какой-нибудь жалкий баронет, он…

– Женат.

Селия сердито фыркнула:

– Нуда, нуда. И это одно из его достоинств, глупая! Вспомни, я же тебе говорила: с женатыми легче.

Лаура лишь слабо улыбнулась. В душе она была категорически не согласна с подругой.

– Поторапливайтесь, леди! – хохоча, выпалил Джереми, который, как всегда, ввалился в уборную без стука. – Публика неистовствует. Шерман позабыл слова. Его уже забросали гнилыми яблоками, сбили с головы парик, а тот угодил в оркестровую яму.

Селию этот волнующий рассказ нисколько не впечатлил. Она пожала плечами, прилаживая тесемку к подолу своего платья, и презрительно бросила:

– Хорошо бы он и сам туда свалился. Никогда не знает своей роли!

Лаура в последний раз глянула на себя в зеркало, взяла пастушеский посох, вынула из корзины маленького ягненка и выскользнула из уборной следом за Селией.

Роль у нее была небольшая, но публике она нравилась. К тому же изображать пастушку было куда приятнее, чем злую ведьму, роль которой ей приходилось играть в предыдущем спектакле. Зрители не скупились на аплодисменты.

Отыграв свою последнюю сцену и получив заслуженное одобрение аудитории, она скрылась за кулисами. Ягненок, с которым она, согласно своей роли, ни на миг не расставалась на сцене, оглушительно блеял. Лаура бегом припустилась к маленькому загончику, где невинное существо проводило свободные от представлений часы.

– Научись вести себя как подобает, а не то превратишься в рагу, – напутствовала она его. Ягненок затих и с удовольствием принялся жевать сено, которое было припасено в загончике. А еще ему довелось полакомиться яблоком, одним из тех, которые публика метала в беднягу Шермана. Лаура погладила малыша по курчавой головке, поднялась с корточек и… остолбенела.

У стены коридора стоял не кто иной, как лорд Локвуд. Улыбаясь, он уже давно наблюдал за ней. Она так громко беседовала с ягненком, что не расслышала его шагов. Он кивнул ей и с улыбкой проговорил:

– По-моему, этот малыш играл куда лучше, чем недотепа, который лишился своего парика.

Кровь прилила к щекам Лауры. Она не нашлась что ответить.

– Я бы посоветовал вашему директору хорошенько подумать, кого из них лучше пустить на рагу.

Лаура все еще никак не могла собраться с мыслями. Сердце ее отчаянно стучало в груди, стук этот отдавался у Нее в ушах.

– Я не напугал вас, мисс Ланкастер?

Только теперь к ней вернулся дар речи.

– О нет, милорд. Просто я никак не ожидала встретить вас здесь.

– Разве к вам за кулисы не заглядывают почитатели вашего таланта? – Он слегка изогнул бровь.

– Такое случается, но все они – люди иного положения, чем вы, милорд.

– Вот как. – Губы его тронула улыбка.

– Откуда… как вы узнали, что я служу здесь?

Джулиан развел руками, давая понять, что ответ очевиден.

– Ах, ну разумеется. Это несложно для человека с вашим…

– Положением. – В голосе его звучала едва уловимая насмешка, но Лаура ее проигнорировала и молча кивнула. Здесь, в полутемном загоне для театральных животных, он показался ей еще более красивым, чем в бледно-желтой гостиной мадам Деверо. Яркий свет ламп ложился красно-багровыми отсветами на его густые темно-каштановые волосы, а карие глаза отливали золотом. Полуослепленная этим светом, она едва удержалась, чтобы не вытянуть вперед ладони и не посмотреть, запляшут ли и на них блики.

– Это оказалось совсем нетрудно, – пояснил он. – Я навел о вас справки у мадам Деверо.

– Вот как.

– Простите меня, мадемуазель, но нельзя ли нам с вами перебраться куда-нибудь из этого загона для театральных животных? Куда угодно. Здесь… попахивает.

Лаура смущенно кивнула:

– Разумеется, милорд. Мы можем пройти в мою уборную. В уборную Селии.

– Селия… Милейшее создание. Как талантливо она играет, особенно в третьем акте. Замечательно! Ведите же меня в вашу гримуборную, мадемуазель.