Патриция Галлахер - Искры под пеплом Страница 16

Зажатая между Брантом и Дженни в одноместной коляске, Гарнет ощущала его горячее бедро возле своего. Густой запах духов, исходивший от одежды Бранта, не оставлял сомнения в том, где он только что побывал.

В выборе гардероба Гарнет снова проявила консерватизм и, в частности, приобрела такой же темно-синий дорожный костюм, какой был на ней в начале путешествия. Ее тетя выглядела молодо и привлекательно в муслиновом платье цвета зеленых яблок и такой же шляпке с шелковыми цветочками.

— Надеюсь, вы не скучали, ожидая нас, сэр? — вкрадчиво поинтересовалась Гарнет.

— Нисколечко, — щурясь, произнес он. — Признаюсь, я приятно провел время.

Гарнет стиснула зубы и молчала до самой Грей Оукс, которой они достигли уже в сумерках. Позволив Бранту помочь ей выйти из коляски, она почти бегом бросилась к дому и затем вверх по лестнице. Гарнет не выходила из спальни, пока Дженни не пригласила их на поздний ужин. За едой никто не проронил ни слова.

Когда трапеза закончилась, Брант спросил:

— Могу я поговорить с вами несколько минут, прежде чем вы отойдете ко сну, миссис Лейн?

— Положим, — холодно произнесла она.

— Прогуляйтесь немного, — предложила Дженни, — а я здесь пока приберусь.

Вслед за Гарнет он направился в библиотеку с зажженной свечой в руке.

Заметно волнуясь, Брант поставил свечу на стол.

— Ваш пароход отплывает через три дня, Гарнет.

— Я знаю.

Брант сжимал и разжимал кулаки. Как он может отпустить ее, не сказав ей правду о муже? И все же он никак не мог найти подходящих слов, а может, и смелости. Проклятье!

Неожиданно для себя он вдруг сказал:

— Я еду с вами.

Она удивленно подняла брови:

— Что это значит «с вами»?

— На том же пароходе.

— Почему?

— Попытаюсь найти родственников отца, — он старался быстро найти нужные слова.

— Если вы хотите из каких-либо рыцарских побуждений сопровождать тетю Дженни и меня, то, пожалуйста, оставьте их. Мы не нуждаемся в вашем покровительстве.

Развернувшись на ходу, он поспешил ретироваться:

— Не беспокойтесь, пожалуйста, что я потревожу вас во время вашего путешествия, мадам. Я не собираюсь этого делать.

Гарнет провела еще одну бессонную ночь, и утром встала совершенно разбитой. С Брантом она держалась подчеркнуто сухо, а он намеренно сделал вид, что не замечает ее, и ушел из дома под предлогом последнего обхода плантации.

— Это должно быть ужасное чувство — отдавать свой родной дом в чужие руки, — заметила Дженни, когда они упаковывали книги в библиотеке.

Гарнет кивнула, подумав, как трудно пришлось бы ей на его месте.

— Знаешь, тетя Дженни, он тоже едет в Техас. Не понимаю, зачем.

— Не понимаешь? Ну ты же не такая тупенькая, какой прикидываешься, моя дорогая. Гарнет вздохнула, разведя руками:

— Ах, тетя, и он едет тем же пароходом!

— Меня это не удивляет.

— Ты, похоже, даже рада.

— Я-то рада, — воскликнула Дженни, — да и ты, если бы не была таким упрямым гусенком, должна была бы чувствовать себя на седьмом небе. Так-то, милая!

Глава 9

После недавнего жестокого шторма Мексиканский залив в Техасе был безмятежно спокоен. Узнав, что Корпус Кристи по-латыни означает «тело Христа», Гарнет удивилась, почему мексиканцы так странно, на ее взгляд, назвали город. Дальше ей приходилось удивляться и огорчаться все чаще и чаще.

За время плавания она ни разу не видела Бранта Стила и встретилась с ним только на причале в Сан-Антонио. Она была поражена, заметив на пристани Лэси Ли с обезьянкой, восседающей на багаже, но затем решила, что лучше ничему не удивляться.

Пейзажи по пути не отличались разнообразием: в основном — прибрежные равнины с пасущимися на них мустангами и длиннорогими коровами. Лето здесь было жарким, и Гарнет подумала, что эта земля засушлива и пустынна. Раскаленное солнце, бездонное голубое небо и необозримый горизонт, на котором только кое-где выделялись островки скудной растительности.

Где же деревья, озера, реки, горы? И что она надеялась доказать себе или кому-нибудь еще в этом Богом забытом месте, которое генерал Филип Шеридан назвал «частью Ада»? Проклятый дурацкий доктор! Он-то, конечно, не был в Южном Техасе. Лишь в одном он оказался прав: климат тут, несомненно, сухой и жаркий. После того как она покинула корабль, ей все время хотелось пить.

Когда они наконец добрались до Сан-Антонио, довольно крупного города, расположенного на извилистой реке, берега которой покрывали тенистые деревья, Гарнет была еще больше разочарована, узнав, что жить они будут здесь. Уютный отель на главной площади должен был стать для них всего лишь очередным временным пристанищем, где им предстояло ожидать дядю Сета.

Мистер Стил и мисс Ли побрели вниз по улице искать не столь дорогое жилище, куда пустили бы их с Лоллипопом. Брант нес вещи. Гарнет провожала взглядом это странное трио, пока они не скрылись из виду.

— Разве не смешно? — обратилась она к тете, удобно откинувшись в кресле, в просторном, хорошо отделанном вестибюле «Менгер-отеля».

— Что?

— То, что некогда гордый плантатор-мятежник, как лакей, прислуживает этой девке с обезьяной! Скоро она заставит его вертеть ручку шарманки на улице.

— Сомневаюсь в этом, дорогая. Он по-прежнему совершенно независимый мужчина и просто помогает девушке в несчастье.

— Эта особа несчастна? Да она выберется невредимой даже из ямы со змеями! Как бы то ни было, почему эта великая артистка таскается за ним? Я думала, она осталась работать в Королевском театре.

— Забудь о них, — посоветовала Дженни.

— Я постараюсь. Навсегда.

— Конечно, моя радость.

Клерк подал запечатанный конверт, адресованный мисс Дженнифер Темпл. Она нетерпеливо открыла письмо и прочитала племяннице: «Добро пожаловать, дорогие родственники! Хорошенько отдохните ночью, а я приеду за вами рано утром. Любящий и ждущий вас дядя Сет».

— Слава Богу, — вздохнула Гарнет. — Сегодня я не вынесла бы больше и одной мили пути.

Последний раз Дженни видела брата своей матери тридцать лет назад, когда он покинул Коннектикут, отправившись на границу. На Дженнифер, тогда романтически настроенную шестнадцатилетнюю девушку, статные молодые мужчины производили чарующее впечатление, а дядя Сет — ему было двадцать девять — выглядел особенно привлекательным, так как имел не только лихие черные усы, но и дерзкие темно-карие глаза, сверкающие жаждой приключений. Женщины из их семьи плакали, провожая его как на похоронах. Деревенская молодежь завидовала дядиному путешествию.

Дженни с трудом узнала человека, вошедшего на следующее утро к ним после завтрака. Белые, как хлопок, длинные и лохматые волосы, потемневшее от солнца лицо, изрезанное морщинами, словно дно пересохшей бухты, — а ведь ему всего лишь пятьдесят девять. Ей даже сначала пришло в голову, что он тяжело болен и нуждается в домохозяйке, но тут же она устыдилась подобной мысли. После горячих объятий и поцелуев Сет рассказал, что его жена Сара умерла пять лет тому назад. Он не знал, как известить о том родственников на Востоке, ведь война прервала все почтовые коммуникации, послание могло идти месяц, а то и два, а в своем письме он ничего не сообщил об этом нарочно, так как опасался, что это помешает им приехать. Ему же очень хотелось их видеть.