Кэндис Герн - Ярмарка невест Страница 17

– Может быть, прямо здесь в огороде есть самые лучшие лечебные травы?

– Может быть, и есть, – ответила миссис Трегелли. – Но скорее всего наша повариха об этом даже не догадывается, иначе уже давно сама приготовила бы это варево, чтобы помочь своему мальчику.

– Вы могли бы научить нас.

Верити взглянула в глаза юной Гонетты, только что вошедшей в кухню. Верити покачала головой.

– Вот, – сказала она, наливая сироп в чайную чашку, – отнеси это своему брату. Удостоверься, чтобы Дейви выпил как можно больше. Вкус ему не понравится, но проследи, чтобы он получил хорошую порцию.

Гонетта поспешила в комнату, где лежал ее больной брат. Она прикрывала рукой чашку, чтобы содержимое ее не расплескалось.

Пока Верити смешивала упаренный настой ноготков с медом, миссис Трегелли с интересом наблюдала.

– Он пахнет почти так же сильно, как сироп, – сказала Верити, – но благодаря меду его будет легче проглотить. Выпив иссоп, Дейви, конечно, будет рад съесть что-нибудь сладкое.

– Нетта была права.

– Чем?

– Вы могли бы научить нас кое-чему из того, что умеете. Мы были бы вам очень благодарны. Пока ничего не известно о том, когда вернется доктор Трефузис.

Верити покачала головой и продолжала помешивать мед.

– К сожалению, я долго здесь не задержусь, – тихо произнесла она.

Миссис Трегелли разочарованно поцокала языком, но больше ничего не сказала. Через несколько минут Гонетта снова вбежала в кухню.

– Дейви выпил! – воскликнула она. – Ему не понравилось, но мама заставила его.

– Это хорошо, – кивнула Верити. – Теперь найдите мне кувшин или глиняный горшок, в котором можно было бы хранить сироп. Посмотрим, что еще можно дать проглотить мальчику.

Когда они вернулись в комнату больного, миссис Ченхоллз улыбнулась Верити, от волнения глаза ее увлажнились.

– Спасибо вам, мэм, – сказала она, – что помогли моему мальчику. Видите? Ему уже стало легче дышать. Он больше не хрипит. Теперь он поправится, правда?

Верити наклонилась над кроватью и дотронулась до щеки мальчика. Его протерли и тепло закутали. Прошло еще слишком мало времени, чтобы понять, спадает ли жар. Даже простое вдыхание пара приготовленного настоя с его тяжелым камфарным запахом должно было очень быстро облегчить дыхание ребенка. Но это было временное средство.

– Я ничего не могу обещать, миссис Ченхоллз. Эти лекарства должны его успокоить, на некоторое время облегчить дыхание. Только, пожалуйста, не возлагайте на них слишком большие надежды. Я не могу обещать исцеление. Его положение довольно серьезно. Нам придется подождать. А теперь попробуйте заставить его проглотить ложку этого сиропа. Потом каждый час давайте настой. Обязательно теплый. И каждые три часа по чайной ложке сиропа. Если ему станет хуже, попробуем другое лечение.

– Спасибо, мэм, – поблагодарила миссис Ченхоллз. – Спасибо. Слава Богу, что вы приехали к нам.

– Идемте, – сказала Верити, стремясь побыстрее избавиться от раздирающих ее чувств, – я научу вас и миссис Трегелли готовить эти лекарства, чтобы вы могли сами лечить Дейви, после того как я уеду.

Гонетта молча пошла за ней. Пока Верити рассказывала, как приготовить настой и сироп, Гонетта только время от времени кивала. Миссис Трегелли все подробно записывала.

– Единственная трудность, – вздохнула Верити, – в том, что у меня мало иссопа. Ноготков я смогу вам оставить достаточно, на сироп их надо совсем чуть-чуть. А вот иссопа у меня осталось немного. Как думаешь, Гонетта, у твоей мамы в огороде есть иссоп?

– Я не знаю, мэм. И не узнала бы его, если бы даже увидела.

– Зато я узнала бы, – ответила Верити. – глянем.

Гонетта повела ее в крохотный огородик, расположенный сразу за дверью буфетной. Там росли розмарин, шалфей, петрушка, укроп, фенхель, тимьян, эстрагон, любисток, пижма и лимонная вербена. Верити осмотрела посадки в поисках знакомых высоких стеблей иссопа. Конечно же, вот он растет, рядом со своими мятными родственниками.

– Смотри сюда, – сказала Верити, срывая лист и растирая его между пальцами, – у вас есть все, что нужно. Это иссоп, который используется в теплом настое. Только я заваривала сухие листья. Если вы будете брать свежие, то надо удваивать количество. Ты запомнишь?

– Честно говоря, сомневаюсь, – с грустью вздохнула Гонетта. – Может, вы все-таки останетесь? Тогда у вас будет больше времени на то, чтобы научить нас и убедиться, что мы ничего не путаем. Мы люди простые, не такие образованные, как вы. Нам нужна ваша помощь, особенно сейчас, когда у нас нет врача.

Верити тяжело было выносить жалобный тон девушки. Она хотела помочь, действительно хотела, потому что вопреки своей рассудительности обнаружила, что Гонетта ей все больше нравится. И еще Верити не могла забыть благодарные, полные доверия глаза миссис Ченхоллз. И все-таки она не могла сделать так, как им хотелось. Это было невозможно.

– Я не могу остаться, Гонетта, – пробормотала Верити, не глядя на девушку. – Я уезжаю из Пендургана, как сказала тебе. Сегодня, если успею уложить вещи и договориться с его милостью.

– Но вы не можете уехать! По крайней мере не сейчас. Останьтесь хотя бы до тех пор, пока Дейви не станет лучше.

– О, Гонетта! – Верити едва хватало решимости устоять перед страдальческим взглядом девушки. Она должна уехать из Пендургана. Она должна уехать от лорда Харкнесса, рядом с которым непонятно по каким причинам она чувствовала себя неуютно.

– Пожалуйста, мэм! Дейви умер бы, если бы вас здесь не было. Вы нам нужны, миссис Озборн. Пожалуйста, не уезжайте!

– Гонетта...

– Пожалуйста, мэм, останьтесь. Его милость не будет возражать. Правда, ваша милость?

Верити напряглась.

– Нисколько, – услышала она низкий голос у себя за спиной.

Джеймс смотрел на Верити: ее напряженные плечи начали немного расслабляться с того момента, как она осознала свое замешательство. Даже со спины ему было видно, как надменно вздернулся ее подбородок, совсем так же, как прошлой ночью. Когда она повернулась, он не смог сдержать насмешливую улыбку.

Однако улыбка тут же сползла с его лица, а рот удивленно приоткрылся. Джеймс впервые видел ее при дневном свете, без капора, затеняющего лицо, без тяжелого плаща и нелепого вороха одежд. Раньше он не замечал, насколько Верити привлекательна. Ее можно было даже назвать красивой, хотя это была не та испорченная красота, что у его светловолосой хрупкой жены.

Волосы Верити, насыщенного цвета черного кофе, были уложены глубокими волнами, полностью открывая лицо. Несколько непослушных прядей выбились на ее длинную тонкую шею.

«Такую прекрасную шею, – думал Джеймс, – не следует прятать под капорами или стягивать кожаным ошейником».