Мэрилайл Роджерс - Песня орла Страница 17

– Райс был?.. – Слова Линет оказались заглушенными звуком тяжелых сапог, и, обернувшись, она лицом к лицу столкнулась с предметом своего вопроса. Орел остановился от девушки на расстоянии вытянутой руки, и она в очередной раз была потрясена его мощью и красотой.

Брови принца были недовольно нахмурены, ибо, войдя в дом и услышав голоса обеих женщин, он некоторое время простоял за дверью. Таким образом, он прослушал всю их беседу – от отказа сестры удовлетворить тихие просьбы пленницы до своего имени, произнесенного последней. Взгляд его медленно переходил от смущенной Линет, характер которой неожиданно открылся ему совсем с другой стороны, благодаря печальному рассказу об одиноком детстве, к пылавшей негодованием Грании. Что наговорила она этой бедной девочке до его появления? Принц знал, что сестра его готова унизить заложницу всеми возможными способами, но, кто знает, до чего могла она дойти в своих кознях?

Вопрос был немаловажный, но вряд ли Райс получил бы сейчас на него вразумительный и правдивый ответ, и потому он постарался отвлечься, перенеся все свое внимание на "невзрачную коноплянку", на самом деле оказавшуюся не такой уж и невзрачной. Бушующее пламя камина медными отблесками ложилось на ее каштановые волосы, обрамлявшие некрасивые, но пикантные линии ее личика – высокие скулы, маленький, гордо устремленный вперед подбородок, короткий прямой носик и неожиданные на этом детском лице губы, капризно изогнутые, зазывные, обещающие… Прелесть девушки была как бы в зачатке, в еще не распустившемся бутоне, а это могло вскружить голову и не такому искушенному знатоку женщин, каким был Уэльский Орел.

Под горячим и проницательным взглядом черных глаз, в котором порой вспыхивали золотистые искорки, Линет совсем смутилась, порозовела и опустила голову. Неужели она сделала нечто дурное, что заслужила этот взгляд и эту насмешку? Может быть, она плохо разговаривала с Гранией? Может, принц гневается на то, что жена вообще упомянула его имя в беседе с пленницей? О, если так, то остается только молить Бога, чтобы он никогда не узнал о болтовне Пайвела, какой бы преданностью она ни дышала.

Райс немедленно заметил растерянность девушки по судорожно прикушенным губам и задрожавшим пальцам, мявшим чересчур просторное уродливое платье. Разумеется, малышка подумала, что его раздражение Гранией относится к ней, и не знает, что делать. Он ободряюще улыбнулся и перешел к делу.

– Я пришел за тобой, чтобы отвести тебя повидаться с братом. – Обстановка на границе сгущалась, ибо граф Годфри разослал своих людей вдоль по всей ее длине в надежде не только внести напряжение, но и разузнать, где находятся его дети. Но здесь Райс имел полное преимущество, поскольку всякий знал расположение Рэдвеллского замка, но никто даже понятия не имел о тайном пристанище Орла.

Янтарные глаза вспыхнули одновременно презрением и радостью. С одной стороны, Линет даже боялась себе представить, каким издевательствам может быть подвергнут Алан в руках злобного бородача, но, с другой – ей, конечно, хотелось убедиться, что он жив и невредим.

– Оувейн говорит мне, что твой брат опасается моего плохого с тобой обращения, и, таким образом, сей визит должен опровергнуть его глупые подозрения и утвердить мои самые честные намерения и позволить мне впредь не заниматься подобной ерундой.

Линет кивнула, несмотря на то что ни на минуту не забывала о все уменьшающемся сроке, в течение которого обращение принца с пленниками останется действительно мирным и вежливым. Райс рукой указал ей на дверь, и бедной девушке не оставалось ничего другого, как безропотно подчиниться повелению хозяина. Лишь на мгновение остановил ее недовольный взгляд Грании, возмущенной тем, что ей не дали вполне насладиться унижением пленницы.

Девушка смешалась, но Грания, как ни в чем не бывало, наклонилась к столу, ровными, почти механическими движениями дорубила мясо и, ни на кого не глядя, прошла к огню, чтобы опустить куски в ласково похлюпывающий в камине котел.

Райс увидел, как Линет, глядя на это, прикусила губы, и в первый раз по-настоящему пожалел, что не обладает никаким влиянием на сестру и не может заставить ее прекратить столь унизительное обращение с норманнкой. В конце концов, Линет не сделала ей ничего плохого! А то, что она дочь Годфри, вовсе не дает Грании никакого права унижать ее. Впрочем, размышления эти были напрасны, и Райс, подталкивая заложницу к выходу, положил ей на спину свою широкую ладонь. На губах его заиграла циничная насмешка – вероятно, объяснение злобного поведения сестры лежит в той же области непознаваемого, как и разгадка неподдающегося его плотским чарам тела Линет.

Совсем сбитая с толку, девушка покорно шла, ведомая принцем прямо к незакрытой еще с самого его появления двери, и едва лишь успели они выйти, как подскочившая Грания с силой захлопнула ее, конечно же, в чем была уверена Линет, не желая видеть, как ее муж пускается с беззащитной жертвой в путешествие без свидетелей.

– Носишь ли ты те прочные сапожки, что я приказал для тебя сделать? – Райс спросил это, останавливаясь перед вбитыми в стену крючьями, на которых висел меховой плащ Линет, но испуганная девушка молчала и лишь торопливо застегивала под подбородком отделанные эмалью пуговицы. Принц и сам накинул на широкие плечи черный плащ, который был ему явно мал и стар.

Появление несколько дней назад сапожника в ее комнате весьма поразило бедную пленницу, но диковатый человек деловито обмерил ее ноги и вскоре принес те сшитые из кусочков плотной кожи сапоги, которые и были теперь у нее на ногах. Сапоги эти не отличались изяществом, но на пути из Рэдвелла до пристанища Орла Линет хорошо поняла бесполезность красоты и теперь желала лишь поблагодарить принца, открывшего ей преимущества удобства перед бессмысленностью моды… Впрочем, все равно никто не предпочтет работящую коноплянку красавцу-павлину, а вот смуглая Грания и умела и красива…

Линет оглядела в который раз свое уродливое домашнее платье, и все ее доводы в пользу удобства вновь исчезли. Ах, какие платья носила она дома! И как именно перед Орлом хотела бы она в них показаться! Но Линет быстро опомнилась, и губы ее сжались в тонкую ниточку. Не ей мечтать об уловках красавиц, да и грех желать произвести впечатление на женатого взрослого мужчину… А плащ все никак не хотел застегиваться.

– Быстрее, – поторопил ее Райс и протянул руку, чтобы помочь. Линет отпрянула. Это движение поразило принца, – кажется, он не сделал этой недотроге ничего, что могло бы вызвать такую реакцию, но в следующий миг он уже расхохотался над своим столь нелепым утверждением: не сделал ничего! А нож у ее горла? А похищение? А суровое обращение? Как после этого может она к нему относиться?