Мэйдлин Брент - Тибетское пророчество Страница 17

Обернувшись, я увидела, что он, распрямившись, вытаскивает ружье. Я закричала:

– Сембур, нет, все в порядке!

Но было уже поздно. Привлеченный криками, медведь поднялся на задние лапы и, движимый любопытством, заковылял в нашу сторону. Баглер заржал от ужаса. От его рывка мою руку на мгновение больно стиснуло, и пони, выдернув у меня вожжи, метнулся вбок. Сембур упал из седла, а Баглер тут же исчез в кружащемся снегу. Пытаясь убежать от медведя, он, судя по приглушенному стуку копыт, помчался по ущелью на север.

Я стояла по колено в снегу, едва не рыдая от отчаяния. Медведь, по-прежнему на задних лапах, с извиняющимся видом проковылял, шаркая по снегу, мимо. Затем, опустившись на все четыре лапы, он тоже исчез в буране.

Крепко держа своего пони, я подошла к Сембуру, наклонилась над ним и прокричала:

– Поднимайся, нам надо добраться только до пещеры! Снегопад может кончиться! Так часто бывает перед зимой!

Он не шевельнулся. Опустившись на четвереньки, я увидела, что его глаза закрыты, а лицо искажено от боли. Он никак не мог сильно ушибиться при падении в снег, но тем не менее был без сознания и не пришел в себя даже тогда, когда я сильно ударила его по лицу.

Наверное, я разрыдалась от отчаяния, но следующий момент, который всплывает у меня в памяти, – я медленно иду вверх по склону к навесу и веду своего пони. Плечи Сембура обвязаны веревкой, другой конец которой прикреплен к передней луке седла моего пони, и Сембур тащится за нами на спине по снегу. Когда мы добрались до навеса, я втолкнула внутрь пони, а затем наклонилась, чтобы поддержать голову Сембура.

В пещеру вели три отверстия, два из которых были настолько малы, что в них с трудом мог проползти человек, третье же скорее напоминало грубо вытесанный дверной проем, и туда свободно могла пройти даже лошадь. В ширину пещера была шагов пятнадцать, однако в глубину она тянулась раза в два больше. Свод же был довольно низкий, всего лишь на несколько дюймов выше, чем голова моего пони.

Оказаться вне досягаемости ветра и бьющего в лицо снега было огромным облегчением, но мои проблемы при этом отнюдь не заканчивались. Прежде всего мне нужен был свет. На то, чтобы распаковать кожаную сумку, содержимое которой Сембур называл "набором для выживания", и зажечь две масляные лампы, ушло несколько минут. Я раскатала подстилку Сембура, разобрала его постель и, задыхаясь от усталости, затащила на нее его вялое тело.

Оказалось, что на протяжении долгих лет путешественники набросали в пещеру сотни подношений, чтобы ублажить живущих в ней демонов. Здесь были грубо вытесанные деревянные статуэтки, связанные вместе длинные палки, нити больших деревянных бус, фигурки из соломы, бумаги и хворостинок. Еще здесь было много высохшего навоза и целый ковер мелких костей, из чего следовало, что пещера служила уже долгие века убежищем для снежных барсов.

На случай если встреченный нами медведь вздумает искать в пещере укрытия, я зажгла у входа огонь и после этого, наконец, могла заняться Сембуром. Т1ри таком освещении трудно было разглядеть цвет его лица, однако дыхание оставалось неровным, и он по-прежнему был без сознания. Мы оба пали жертвой горных демонов, ибо горло у меня полыхало, а голова болела так сильно, что мозг отказывался работать. Впрочем, я была почти что рада этому, поскольку знала, что если начну думать, то страх, который и так владел мною, только увеличится.

Выйдя из пещеры, я набрала в кастрюлю снега, чтобы у нас была вода, а потом вернулась и стала готовить на огне цампу. Ветер, к моему удовлетворению, вытягивал через одно из маленьких отверстий весь дым. Пока цампа грелась, я стреножила пони, сняла седло и разложила те пожитки, что у нас остались.

Среди них была постель, палатка и набор для выживания с запасом пищи на девять-десять дней. Должно быть, я взяла у Сембура его кобуру с винтовкой и сняла у него, когда привязывала, со спины рюкзак, в котором обнаружились патроны, носки и нижнее белье, полотенце, туалетные принадлежности, его бумаги в клеенчатом бумажнике и трубка в старом футляре. Еще там были наша маленькая сумка с серебряными монетами, банка из-под табака с драгоценностями и две наши книжки – Святая Библия и "Истории про Джессику", обернутые в клеенку.

В своем рюкзаке я нашла запасную одежду, туалетные принадлежности, глиняный кувшин с маслом и сушеную козлятину, нарезанную на полоски и завернутую в марлю. Голова работала плохо, но все же я решила, что если снег не будет идти слишком долго, а Сембур, отдохнув день-другой, придет в себя, мы сможем одолеть долгий путь до Магьяри. При условии, конечно, что демоны несчастий оставят нас в покое.

Я немножко поговорила со своим пони, рассказав ему, какой он хороший и что я назову его Иовом, потому что так в Святой Библии звали одного человека, которому пришлось ужасно много вынести. Затем в ожидании, когда согреется цампа, я села около Сембура. Его дыхание все еще было тяжелым, но все-таки ровнее, чем раньше. Я растирала ему руки и разговаривала с ним.

Через несколько минут Сембур глубоко вздохнул и низким голосом спросил:

– Джейни, где мы? Что случилось, милая? – он говорил очень медленно, с большими паузами, словно ему было трудно вспомнить нужное слово.

– Мы на самой вершине перевала, – ответила я. – В пещере. Баглера мы потеряли, потому что его испугал медведь, и он убежал. Но самое необходимое для того, чтобы выжить, у нас осталось. Скоро я дам тебе поесть.

– А твой… пони?

– Здесь, с нами. Он такая умница.

– Возвращайся… обратно в Галдонг. Возьми все, что нужно, Джейни. Поторопись… а то будет поздно. Со мной все кончено.

– Нет! – я с ужасом уставилась на него. – Нет, ты поправишься, Сембур, ты должен!

– Иди, Джейни. Делай… как я говорю. Будь… хорошей девочкой.

Силы оставили меня. Закрыв лицо руками, я уронила голову на колени и разрыдалась.

– Сембур, я не могу. Я не могу оставить тебя здесь… и даже если бы могла, я… я слишком устала. Я так отвратительно себя чувствую, Сембур, наверное, у меня сильный жар.

Я почувствовала прикосновение его руки к моему колену. Подняв голову, я сквозь слезы увидела, что он, как будто от сильной боли, закрыл глаза. До меня донесся шепот:

– Иисусе сладчайший, помоги ей, умоляю.

В этот момент зашипела, переливаясь через край, цампа, и я, вытирая глаза рукавом, отползла, чтобы снять кастрюлю с огня. Добавив немного масла и соли, я разлила цампу в чашки и понесла их туда, где лежал Сембур.

Он не мог сидеть, но, поддерживая его за голову, я сумела хоть чуть-чуть покормить его прежде, чем он почувствовал себя слишком утомленным, чтобы есть. Из-за того, что горло у меня полыхало, свою чашку мне пришлось отставить в сторону, пока она почти совсем не остыла. Когда я поела, то сняла с Сембура ботинки, накрыла его спальным мешком и вышла наружу посмотреть, что происходит с погодой.