Забытые письма - Валентина Андреевна Степанова Страница 17

кости, а сколько вшей!). Лучше об этом не вспоминать. Хорошим для меня воспоминанием останется Кавказ. Какая красота неописуемая! Не раз вспоминается Змейка, Верблюдка, Бештау, Эльбрус – все эти красавицы, воспетые Пушкиным и Лермонтовым. Недаром, они так воспевали его, ибо есть за что! Люди там тоже прекрасные и чувствительные! Но и это еще не конец путешествиям и странствиям; пришлось побывать и в Ташкенте, и немного пожить. Это самый продолжительный срок, где пришлось побывать в эвакуации.

Что за город Ташкент? Сам по себе хороший, особенно в центре, весь в зелени, в садах. Но что-то неродное, что-то отталкивающее есть в нем. Особенно эта пыль и жара, но основное неприятное – это жульничество, спекуляция и ужасная дороговизна. Это было немножко позже из истории моей жизни, хотя и очень кратко.

Какое же настоящее?

Писать нечего, все так однообразно и монотонно, что раз опишешь и все. Жизнь такая бесцельная, однообразная проходит в такие молодые годы. Живешь от завтрака до обеда и ужина, и так все время – одно и то же. Никаких жизненных интересов, гулять никуда не хожу – не в чем и не с кем. Все жду известий из дома, на днях получила письмо от Жени (тети), о родителях ничего не пишет, – каждому свое горе. Вот она уж и замуж выскочила, правда, по ее словам, заставило горе так поступить. Она, как видно, не очень довольна замужеством. Вот живу, и каждый раз думаю только об одном – узнать скорее о родных, тогда и интерес появится в жизни; не знаю, правильно ли это? Помогать некому; дядя Коля хоть изредка да посылал сотню-другую, а теперь и не ждать. Да оно и правильно, я бы тоже так поступила, – своя рубашка ближе к телу. Только Нина не забывает меня: хотя добрым словом, а поднимет дух.

Стася тоже неплохая девушка, так же несчастна, как и я. Вот и сошлись мы в одну «семью», не знаю, как будет дальше, а пока живем мирно, и даже некоторые завидуют. Хотя бы взять Полину (вот отрава моей жизни, наверное, никогда мне не забыть ее). Вера Д. – даже не знаю, что и сказать о ней. Слишком уж самоуверенна в себе, мнит очень много, но в целом мировая девушка, с такими можно жить, и она мне нравится.

О себе – что можно мне сказать о себе? Слишком, мне кажется, подурнела. Ведь только подумать: 20 лет, а что я в жизни хорошего видела? Ровным счетом ничего! Интересно вспомнить Виктора П., как он старался заиметь близкое знакомство со мной, но я ни в какую, да и зачем? Но это все же льстило мне, все же и я могу понравиться. Да, Сонечка дала мне адрес одного морячка, Иванова Михаила. Написала, должен быть ответ. Интересно, что напишет, а может быть, и совсем не ответит? Ну и пусть…

Ну что же, пока все! Теперь вот думаю, что о всем хорошем и плохом буду записывать. Пусть когда-нибудь будет интересно прочесть и окунуться в прошлое, хотя бы и плохое, а может быть, все мое хорошее впереди?! Ведь недаром похожа я на папочку – ведь это хороший признак! Что же, буду надеяться на хорошее будущее…

Где оно, и когда оно будет?

«29.03-1944 г., среда.

Сегодня мой день, то есть выкупить хлеб, продать, купить рису или муки, готовить завтрак и обед. И так через каждые два дня. Конечно, выгоды почти никакой, но суетишься, варишь и как будто сыт.

Сегодня продала свою пайку хлеба (500 грамм) за пятьдесят рублей. Подумать только: пятьдесят рублей за полкило хлеба! И что же я купила за эти деньги? Всего лишь 200 грамм риса и полтора стакана молока. Вот сварила к обеду кашу, очень хорошая получилась, и вкусная. Даже Стася, моя «половинка», стала любить ее. Жизнь течет по-прежнему. Опять волокита с «ужинными» карточками. Ну и Бог с ними, будем со Стасей иметь лишние ужины, а это не помешает.

Все жду почту, наверное, опять напрасно, и когда же я точно узнаю о родных?! Стася пошла получать сладкое повидло, так что завтрашний завтрак обеспечен чаем. Меньше волокиты для меня… Интересен результат почты, и будет ли ответ от И.М…. подождем.

P.S. Ожидания почты напрасны. Ничего нет, но зато опять тоже В.П. низко раскланялся при встрече, когда я бежала с базара (продав сахарные талоны, я сделалась настоящей торговкой). Меня это очень удивило, даже странно, ведь он давно уже не здоровался… Весна… А все же это очень лестно для меня, хотя он и не из выдающихся парней. Пусть, увидим, что будет дальше!»

«07 апреля 1944 года. Среда.

Сегодня сумасшедший день, заболело десять студентов сыпным тифом, и вот теперь погнали всех на санобработку, более того, забрали все матрацы, одеяла, опрыскали комнату каким-то составом. А я вся «счастливая»: моя очередь дежурить, и вот пришлось вымыть. Ну, это все ничего, а вот девять часов вечера, а все еще никак мы не вымылись, и белья нет. Я так боюсь, чтобы не заболеть, ведь это ужасно в такое время.

Все жду, жду писем, и ни от кого нет. На днях получила от Коли письмо и фотокарточку. Даже не верится, что он стал такой большой, да теперь мне от него помощи не ждать. Я никак не пойму, почему мне не везет, говорят, кто на отца похож, тот счастлив, но ведь я копия отца и где же мое счастье??? Когда же оно придет ко мне? Вот и сегодня Стася получила письмо из Москвы. Муся Мартыненко уже успела побывать дома на зимних каникулах, живут все хорошо, привезла много чего. Но когда же мое счастье? Как обидно, вот Женя, бабушка, Гоша, Лиля – почему они НЕ ПИШУТ? Все понятно – все нашлись и успокоились и что им до какой-то Алевтины, затерянной где-то в Средней Азии…! Ладно, посмотрим, что дальше будет, ведь я им пишу… Иду на обработку.

P.S. Как хорошо вымылись. Только тяжело сдвинуться с места, а ведь это не плохо. Сейчас бы чайку!»

«14.04.1944 г. Пятница.

Только что пришла с вечера, который был в Институте, – наш факультетский вечер самодеятельности. Очень понравился, молодцы девчонки! Никто не думал, что все хорошо так пройдет. Да, сегодня получила письмо от Миши. Не очень я им довольна. Интересно, что он собой представляет. О себе не пишет, все хочет узнавать подробности обо мне. Ну, я и написала. Будь, что будет, – все