Песня для разбитого сердца - Елена Барлоу Страница 17

Конечно, он думал и о ней. О том, что сильно её обидел, и что они не виделись со дня свадьбы. К тому же, она ни разу не написала ему, хотя прекрасно знала, где он служил. А выходит, судя по словам экономки, она далеко не горевала или просто тосковала — она завладела домом его детства и правила тут, как королева. Она даже не планировала разводиться! Эшбёрн не прогадал, Кейли Хардинг была действительно крепким орешком.

Александр не знал, что и думать. К его удивлению, всё это не раздражало его. Даже не злило. Это было странно, непонятно, но приемлемо.

Наконец, капитан Стоун отпустил кучера, и, подхватив единственный свой саквояж, поднялся по ступеням к входу. Под навесом он остановился и взглянул на статуи, что украшали колонны по бокам от массивных дверей. Мрамор блестел от капель, они стекали по мощному туловищу изображённого мужчины на постамент, затем падали в траву…

Когда позади послышался топот, капитан обернулся. Так он увидел свою жену верхом на серой гунтере. Девушка подъехала ближе и остановила лошадь возле дорожки, на траве. В амазонке из плотного хлопка светло-жёлтого оттенка, со шляпкой персикового цвета, новеньких сапогах и перчатках она выглядела, как принцесса. К тому же, подъехав к крыльцу, она широко и весело улыбалась, хотя Александр не понимал, почему. Он её отверг, а она была рада его видеть? Значит, она действительно дура. Он считал её легкомысленной, поэтому поначалу удивлялся, как она вообще выдержала почти целый месяц рядом с миссис Миллз.

— Добрый вечер, капитан, сэр! Как приятно, что вы соизволили приехать! — воскликнула Кейли, убрав хлыстик. — Дорога была утомительной? Вы прибыли один? А где ваш экипаж?

Он упрямо посмотрел на неё — юную, красивую и полную жизни — и мысленно выругался. Он всегда завидовал её неугасаемой энергии, поражаясь, откуда она черпала её, и списывал это на девичью дурость. Она просто не хлебнула всех горестей этой жизни — так он думал.

— Да, я один и чертовски устал… Объезжаете свои новые владения, как я погляжу. Вы одеты не по погоде, — пробормотал он; впрочем, он тоже умел задирать нос, и голову всегда держал прямо.

— Ох, я катаюсь со времени обеда! Погода была превосходной до этого! Но я не боюсь скользкой земли. За эти недели я подтянула свои навыки верховой езды.

Она хвасталась, несомненно. И снова улыбалась, как в самый первый день, когда встретила его. Он хотел бы возненавидеть девчонку за эту её черту характера, за то, чего ему недоставало… Но почему-то не мог.

— Кстати говоря, сэр! Мистер Грэм привёл в порядок все документы, почту и бумаги арендаторов, — сообщила Кейли бодро. — Я ему лишь чуть-чуть помогла. Ох, и поспешите внутрь! Чем быстрее велите приготовить ванну, тем скорее отдохнёте и отмоетесь. Мистер Грэм всё организует. И не пугайтесь новых лиц в доме — они все проверенные и надёжные работники. Ой, да, и в вашей спальне я почти ничего не трогала, лишь обновила малость текстиль и кое-что из мебели.

Она собиралась было повернуться и пустить лошадь галопом, но перед этим добавила:

— Чуть не забыла! Чеки и расписки по потраченным мною за этот месяц средствам у вас, на столе. Несмотря на то, что это были мои карманные деньги, я считаю это целесообразным — известить вас, откуда всё появилось. Возмещать не нужно! Это от чистого сердца, сэр!

Кейли прищёлкнула языком и рванула с места так быстро, что лошадь взрыхлила землю копытами. Пара мгновений — и она скрылась за поворотом, умчавшись в сторону конюшен.

Александр ещё пару минут простоял, как вкопанный. В конце концов, он успокоился, и его правый глаз перестал дёргаться. А мысль о том, что его только что поставила на место и практически унизила какая-то девчонка, потихоньку перестала жечь разум. И всё же он сжал кулаки и с удовольствием представил, как его жена падает с лошади… Правда, вскоре тут же обругал себя за это. Подобные мысли были неприемлемы для человека его положения.

Он подумал о насилии и увечьях, о гневе и ненависти, а также о войне, которая всегда была ими переполнена, и заставил себя усмирить гордыню. Девчонка была права — всё, что сделано, случилось лишь благодаря ей и её отцу. И, едва оказавшись в особняке, Александр в этом убедился.

В кои-то веки здесь не воняло дохлыми грызунами, и пыль не сыпалась с люстры. Дубовые перила лестницы были начищены до блеска, как и пол, столики, зеркала — в общем, всё, на что падал глаз. В просторном холле было светло и уютно, а в камине гостиной горел огонь, отражаясь на светлой мраморной плитке.

Поприветствовав Грэма и вручив лакею саквояж, Александр взглянул на пресловутую новую ковровую дорожку парадной лестницы — тёмно-багровую, мягкую и чистую, и ухмыльнулся. Наверное, миссис Миллз всю плешь проела девчонке за эту выходку. Как хорошо, что его самого рядом не было.

Конечно, после ужина, во время которого Кейли отсутствовала, экономка кинулась рассказывать ему обо всём, что произошло с тех пор, как приехала «странная юная леди». Уставившись на огонь в камине, Александр сидел в кресле (которое тоже почистили спустя много лет) и допивал второй бокал хереса, пока миссис Миллз, которую он знал с детства, докладывала о выходках его жены.

Ближе к одиннадцати вечера он начал зевать, и уже едва различал, что она там болтала. Поэтому, когда женщина в очередной раз попыталась уговорить его взять девушку в «ежовые рукавицы», он поднялся и взглянул на неё так, словно готов был вот-вот прибить.

— Миссис Миллз, я глубоко уважаю вас, как домоправительницу, но если вы скажете ещё хоть слово, я запру вас в кладовой на всю ночь.

Это подобие угрозы её не удивило, даже не обидело. У них и прежде случались споры, уж он-то помнил. Но она не унималась, а он тоже уступать не собирался.

— Ваша молодая супруга ведёт себя вызывающе. Без вас она посмела говорить с арендаторами и даже наняла рабочих на починку мельниц. Я убедительно прошу вас потолковать с…

— Если вы не замолчите, то я сброшусь с крыши.

Экономка чуть не раскрыла от удивления рот, но сдержалась. Они сверлили друг друга