Дженнифер Эшли - Спасенный любовью Страница 18

А вот виконтесса Мерчисон по-прежнему льнула к Харту. Мистер Чарлз Дарвин, может, и утверждал, что человек произошел от обезьяны, но предками леди Мерчисон, очевидно, были рыбы-прилипалы.

На глазах Элинор леди Мерчисон все ниже опускала руку, пока ее ладонь не оказалась на ягодицах герцога, прикрытых килтом. Харт, разумеется, не сделал резкого движения, лишь слегка повернулся к своей соседке слева, что заставило леди Мерчисон убрать руку.

Выглядела ли она разочарованной? Ничуть. Напротив, рассмеялась, глупая корова!

Элинор направилась к Харту, то и дело останавливаясь по дороге, чтобы поболтать с гостями и послушать, о чем они говорят. В центре зала во множестве кружили пары, но Харт упорно держался в стороне — герцог, как всем было известно, на собственных балах никогда не танцевал.

«Светские сборища так обременительны… — думала Элинор, прижимая к себе юбки, чтобы протиснуться между двух разодетых дам; мода этого года повелевала светским дамам украшать длинные рукава огромными бантами и бархатными розами. — Не хватает только чайных сервизов и рядов книг», — размышляла Элинор, проталкиваясь сквозь еще одно скопление женщин.

Она вынырнула из толпы уже неподалеку от Харта, и ей оставалось пройти еще чуть-чуть, когда она наконец-то нашла то, что искала. Собравшись с духом, Элинор подтолкнула под руку высокого господина с полным бокалом красного, как кровь, вина. Его пальцы тотчас разжались, и бокал, выскользнув из них, устремился к полу, а рубиновая жидкость, описав в воздухе дугу, выплеснулась прямо на атласное платье леди Мерчисон.

Леди Мерчисон пронзительно взвизгнула, а высокий джентльмен начал, заикаясь, извиняться. Приблизившись к даме, залитой вином, Элинор прижала к щекам ладони и воскликнула:

— О Боже! Бедняжка, как же вам не повезло!

Лицо леди Мерчисон приобрело зеленоватый оттенок, и она тихо застонала. Харт извлек из кармана носовой платок и, протянув ей, сказал:

— Пожалуйста, миледи…

— Нет-нет, ничего не трогайте, иначе останется пятно. Мы сейчас найдем свободную комнату, а потом пошлем за вашей горничной и содовой водой. — С этими словами Элинор взяла леди Мерчисон под руку и увела ее.

Высокий джентльмен, продолжая извиняться, то и дело повторял:

— О Господи, какой я неловкий…

Герцог же, проводив Элинор пристальным взглядом, в раздражении подумал: «Чтобы сделать мужчину неловким, требуется очень ловкая женщина».

Глава 6

— Постой, Эл! — остановил ее голос Харта, донесшийся с площадки этажом ниже.

С момента несчастья, произошедшего с леди Мерчисон, прошел час, и Элинор поднялась наверх, чтобы найти шаль для одной из дам, посетовавшей на холод.

А веселье в зале продолжалось, и звучали веселые звуки шотландского рила.

В скудном свете газовых ламп Харт казался огромной темной тенью на фоне еще более густой темноты. Он походил на горца, подстерегающего врага, чтобы нанести смертельный удар, — не хватало лишь меча. Элинор, видевшая портрет прапрадеда Харта Малькольма Маккензи с мечом в руке, решила, что Харт очень на него похож. Согласно легенде, Малькольм был безжалостным воином, которого никто не мог победить, и он был единственным из пяти братьев Маккензи, оставшимся в живых после Куллоденского сражения. Что ж, если старый Малькольм обладал хотя бы одной унцией решимости Харта, то он и впрямь был прекрасным воином.

Приклеив к лицу улыбку, Элинор спустилась к герцогу. Пряча руки под шалью, спросила:

— Что ты здесь делаешь? Бал ведь еще не закончился.

Она попыталась обойти Харта, но он преградил ей дорогу.

— Ты настоящая чертовка, Элинор Рамзи.

— Потому что ходила за шалью для замерзающей дамы? Я думала, что делаю доброе дело.

— Из-за тебя, Эл, мне пришлось просить Уилфреда выписать леди Мерчисон чек за испорченное платье.

Ясное дело, он не забыл инцидент в бальном зале.

— Как это предупредительно, — заметила Элинор. — От вина действительно остаются отвратительные пятна. Какой ужас! Платье было такое красивое…

Элинор снова попыталась прошмыгнуть мимо, но Харт ухватил ее за руку.

— Эл…

— Что?

Она не могла прочитать, что было в его глазах, но полагала, что он сейчас начнет отчитывать ее за то, что нарочно испортила наряд леди Мерчисон. После того как с помощью соды не удалось удалить пятно, дама признала свое поражение и уехала домой. Но Харт не стал говорить на эту тему. Коснувшись изумрудной серьги в ухе Элинор, он пробормотал:

— Они когда-то принадлежали моей матери.

Немного смутившись, Элинор ответила:

— Это Изабелла настояла. Я не хотела их надевать. Но ты же знаешь Изабеллу… Если уж она что-то вбила себе в голову, то ни за что не отступится. Я бы непременно спросила у тебя разрешения, но все произошло в последний момент, когда ты уже принимал гостей. Я могу их снять, если хочешь.

— Нет. — Харт провел пальцем по ее уху. — Изабелла была права. Они очень идут тебе.

— Но все равно это было довольно дерзко с ее стороны.

— Моя мать не стала бы возражать, чтобы ты их носила. — Его голос наполнился нежностью. — Думаю, ты бы ей понравилась.

— Я видела ее однажды, — заметила Элинор. — Мне было тогда всего восемь лет, и это произошло вскоре после кончины моей матери. Мы с ней даже подружились, и она сказала, что хотела бы иметь такую дочь.

Элинор и сейчас помнила сладкий запах духов герцогини и ее порывистые объятия. Мать Харта Элспет была красивой женщиной, но с грустными глазами…

Харт немного напоминал ее, хотя Йен и Мак были больше на нее похожи. Харт с Камом унаследовали внешность отца, крупного и сурового мужчины. Старый герцог не любил Элинор, но ее это не трогало.

Тут вдруг Харт взял ее за руку и поднес к губам. И в тот же миг руку словно жаром опалило — даже сквозь ткань перчатки она это почувствовала.

Элинор тихонько вздохнула; сердце же ее гулко колотилось. А Харт, закрыв глаза, снова поцеловал ее руку.

Сегодня днем Харт заключил ее в объятия и впился в ее губы поцелуем с ненасытной жадностью. А сейчас он был воплощением нежности. Осторожно коснувшись ее губы, укушенной днем, он прошептал:

— Я сделал тебе больно?

Элинор покачала головой:

— Нет-нет, ничего страшного.

— Никогда не позволяй мне причинять тебе боль, Эл. А если я сделаю что-то, что тебе не понравится, то просто скажи: «Прекрати, Харт». И я остановлюсь, обещаю.

Густо покраснев, она ответила:

— Ты никогда не делал ничего такого, что мне бы не нравилось.

Харт дотронулся до ее верхней губы.