Меган Маккинни - Часы любви Страница 19

Равенна глядела на молодого человека, оценивая его приятную наружность и обаяние. Ожесточенная проведенными в английской школе годами, она полагала, что английские лорды, находящиеся в родстве с Верхами, должны напоминать с виду дьявола. Так сказал ей Малахия, – хотя это было давным-давно. Он не говорил ей, что заморский милорд может быть похож на Адониса[30].

– Чешэм, она лишилась дара речи, – произнес другой охотник. Глаза его горели пьяным огнем, и он чуть покачивался в седле. – Реджинальд Рамсей, к вашим услугам, прекрасная леди. Тревельян не собирается извиняться за дурное обхождение с вами, это сделаю я – от имени всех добрых англичан.

Склонив перед Равенной голову, он едва не выпал из седла.

Глаза ее расширились. Любезные речи льстили Равенне, они заставили ее смягчиться.

– Bonjour, mon ange noire. Je suis Guy de la Connive, a votre service[31], – произнес третий мужчина, подчеркивая французский акцент. Очень смуглый и чрезвычайно привлекательный, он, как успела заметить Равенна, был крайне влюблен в себя. Несколько раз изменив позу, чтобы продемонстрировать ей свое лицо в наилучших ракурсах, он продолжил на безупречном английском: – Значит, именно таких друиды называют лесными нимфами, Тревельян? Если так, учтите: история кельтов крайне заинтересовала меня.

Четвертый что-то буркнул в знак согласия. Он также был хорош, точнее, прекрасен, истинное воплощение мужественности. Не принимая никаких поз, подобно Гаю, который, представляясь, постарался произнести свое имя как Ги – на французский манер, этот четвертый был, наверное, самым красивым из всех, кого она встречала в своей жизни.

– Рад познакомиться с вами, – сказал он с сильным итальянским акцентом. Привычным движением головы он откинул назад копну каштановых волос. – Я долго-долго ехал в лес. Искал девушку, похожая на вас.

Он помедлил, словно ожидая ответа. Равенна, зачарованная его внешностью, ошеломленная столь скверным, нелепым английским, подавленная тем, что столь великолепное воплощение мужской природы может смотреть на нее с ноткой откровенной тупости во взгляде, намекавшей на неразвитость интеллекта. Этот молодой человек заставил ее вспомнить остроумие миссис Фицхералд, с едкостью синего чулка некогда сказавшей: «Я не люблю красивых мужчин; приходится всегда опасаться, что красавчик окажется дураком».

– Это комплименто девушке, – проговорил итальянец, требуя от нее большей реакции, чем потрясенный взгляд. Он обнаруживал досаду, и Равенна с облегчением улыбнулась. Если этот красавчик способен ощутить себя задетым, значит, он хотя бы не такой, как ей померещилось.

– Граф Фабулозо, – своевременно представил его Гай, оттесняя назад высокого, отлично сложенного итальянца, под которым и рослый конь казался маленьким. Оба они продвигались вперед, как бы соперничая за место перед Равенной.

Эти выходки явно усугубили скверное расположение Тревельяна, который сказал пренебрежительным тоном:

– Чешэм, скажите своим друзьям, что им незачем льстить этой девчонке и расшаркиваться перед ней. Она невредима, если не считать порванной юбки, и сейчас же отправится домой, где ей и положено быть.

Тревельян поглядел на Равенну, рассчитывая, что она немедленно уйдет.

Она распрямилась и поглядела графу прямо в глаза. Если бы Гранья научила ее черному глазу, Тревельян, вне сомнения, превратился бы в камень.

– Моя юбка испорчена, лорд Тревельян. По вине ваших псов. Как я заплатила за собственные ошибки, так и вы должны платить за свои. Вы должны мне за юбку. И я не уйду отсюда, пока не получу свои деньги.

Ниалл расхохотался… Мрачный, противный тон.

– Что? Ты полагаешь, что я беру с собой на охоту золото? Завтра я пришлю Гривса с горстью монет.

– Завтра, – пренебрежительно фыркнула она. – Вам, англичанам, нельзя доверять в денежных вопросах, это знают все.

Тревельян схватил ее за руку с удивительной силой.

– Начнем с того, что я ирландец, – в голосе его слышались зловещие и жесткие нотки. – Такой же ирландец, как ты и твоя родня. Сотни лет на этой земле прожили не только кельты. Во-вторых, я заплачу. Твои драные тряпки стоят меньше, чем час работы моих посудомоек.

– У меня нет вашего состояния, лорд Тревельян, – задохнулась Равенна, – но если вы не возместите ущерб, я объявлю вас человеком, не знающим чести.

Она выдернула свою руку, отступив на шаг. Равенна бросила на своего обидчика уничтожающий взгляд и повернулась, чтобы уйти.

– Подождите! – крикнул лорд Чешэм.

Она оглянулась через плечо.

– Ниалл, скажите этой девице, что мы обязаны компенсировать ей нанесенный нами ущерб, – лукаво заметил Чешэм. – По-моему, обед в замке мог бы загладить обиду, как думаете?

Тревельян уставился на кузена так, как если бы он объявил себя сумасшедшим.

Равенна как вкопанная застыла на месте, глядя то на одного из них, то на другого. Предложение отобедать в замке не стоило ожидавших ее унижений; судя по тому, как ухмылялись охотники, когда – как им казалось – она не смотрела в их сторону, в ней, Равенне, они видели существо едва ли более достойное, чем посудомойка из кухни замка. И все же ей было бы приятно посмотреть на то, как будет извиваться Тревельян, оказавшись в таком положении. Отказаться от предложения Чешэма мог лишь откровенный негодяй. Приняв же его, Ниалл соглашался на самую кошмарную в его глазах ситуацию.

– Ну, что скажете, Ниалл? – попытался ускорить ответ Чешэм.

Тревельян начинал закипать, она видела это. Если бы его молчание не было бы таким оскорбительным для Равенны, она, пожалуй, была бы довольна. Наконец, желая положить конец всей истории, Равенна снова повернулась, чтобы уйти, но услышала за спиной голос Тревельяна, лишенный малейшей теплоты:

– Сегодня вечером вас самым искренним образом будут ждать к обеду в замке.

Равенна повернулась, не умея скрыть потрясение, вне сомнения отразившееся на ее лицо. Тревельян выглядел так, как будто ему пришлось остановить долгожданную казнь, но Чешэм был доволен как кот, обнаруживший перед собой блюдце со сливками.

С мольбой в глазах Чешэм сказал:

– Мы будем польщены, мисс… Как ваше имя, прекрасная дева, если мне позволено будет спросить?

Равенна покраснела до самых кончиков пальцев на ногах, ощущая себя полной дурой, каковой она и была в глазах Тревельяна. Не желая выдумывать какой-нибудь фамилии, она обвела всех мужчин взглядом и спокойно проговорила:

– Мое имя – Равенна.

– Равенна Черноволосая. Прекрасно. – Чешэм спешился, являя соблазн в каждом движении. Взяв ее руку, он сделал широкий жест, поцеловав ее. – А особенно я буду польщен, Равенна, если вы сегодня отобедаете вместе со мной.

– Вы явно переигрываете, – заметил Тревельян с презрением в голосе.

Равенна посмотрела сперва на молодого лорда Чешэма, потом на Тревельяна. Оба были светловолосы, но лицо одного казалось ангельским, другого же – дьявольским. Ярость Тревельяна заставила ее еще раз выказать ему свое пренебрежение. Вне сомнения, он был весьма раздражен тем, что лорд Чешэм вынудил его пригласить Равенну на обед. Уж он-то видит в ней только ирландскую девчонку, незаконнорожденную, из самых низов – как и девицы из Веймут-Хэмпстеда.

Итак, она будет обедать в замке, подумала Равенна. Что ж, она готова принять предложение, хотя бы для того, чтобы доказать собравшейся вокруг компании, что она вполне способна на это. Невзирая на происхождение, она не хуже любой другой обитательницы графства Лир.

Потом ей представилась Кэтлин Куинн.

Восторженная Кэтлин, с превосходно заплетенными светлыми косами, с помощью булавок уложенными на затылке. Кэтлин в небесно-голубом шелковом платье, какой она представлялась Равенне, во всем своем великолепии сидящая в банкетном зале замка Тревельянов. Кэтлин, которую признали бы своей девицы в Веймут-хэмпстедской школе. Женщине, подобной Кэтлин, по праву полагалось пировать в замке. А не безродной внучке Граньи.

– Мне пора, – сказала она негромко. Ей не хотелось обедать в замке. Потом, ей нечего одеть, если не считать колючего шерстяного платья, которое было на ней на похоронах Питера Магайра, ну а оно едва ли было настолько праздничным, как это предполагало времяпровождение с пэрами.

– Так мы увидим вас сегодня? Примерно в восемь? – спросил лорд Чешэм, беря ее за руку. – Я распоряжусь, чтобы Тревельян послал за вами свой экипаж.

– Поехали дальше, Чешэм, – едва не взорвался Тревельян. – Девушка отказала. В любом случае у нее нет ничего общего с замком…

«У нее и таких как она», – поправила она мысленно Тревельяна, договорив невысказанную им мысль. Фиалковые глаза встретились с бледно-голубыми; во взгляде Равенны сверкал вызов.

– Я была бы рада отобедать с вами, лорд Чешэм.

Тревельян в отчаянии тряхнул головой, уголком глаза он видел ухмылку на лице Чешэма. Другие охотники наблюдали происходящее как схватку христиан со львом.