Карен Рэнни - Осень в Шотландии Страница 19

Дамы за столом наблюдали за ней с удивлением. Ни одна из них не позволила себе ни единого замечания по поводу внезапного появления Джорджа накануне вечером. Видимо, потому, что они успели это обсудить до прихода Шарлотты.

– Вы окажете нам любезность. Мы очень хотим послушать о вашем пребывании на Востоке. Как долго оно продлилось? И о вас, Мэтью, мы тоже хотели бы узнать побольше. Вы не должны лишать нас возможности узнать что-то новое. В конце концов, мы же учителя.

Бедный Мэтью выглядел так, словно мечтал провалиться сквозь землю, но Шарлотта не отступала. Он должен сесть с ними за стол, и тогда она хоть что-то выведает о Джордже. В этот момент из столовой долетел новый взрыв смеха, как будто муж услышал ее мысли.

Пока Мэтью усаживался, она улыбалась ему сияющей улыбкой, которая нынешним утром выглядела у нее не слишком натурально.

– Давно вы у Джорджа? – спросила Шарлотта.

Мэтью посмотрел на свою тарелку, потом на молодую служанку, подававшую им овсянку, и долго не отвечал. Молчание так затянулось, что Шарлотта почувствовала неловкость. Обычно люди быстро откликаются на ее зов и также быстро отвечают на вопросы. Однако с тех пор, как Джордж возвратился в Балфурин, все идет не так, как раньше.

– Я вовсе не голоден, ваше сиятельство. Я уже завтракал, а сейчас пришел, чтобы найти господина.

– Почему вы зовете его господином? Вы же не раб, Мэтью.

– Раб, ваше сиятельство, – отвечал Мэтью, чем несказанно шокировал всех присутствующих. Он посмотрел прямо в лицо Шарлотте, и она ощутила, что не может отвести взгляда от его темных глаз. – Я обязан господину до конца своих дней. Он спас меня, и теперь моя жизнь принадлежит ему.

Шарлотта откинулась на спинку стула, сожалея, что настояла, чтобы Мэтью присоединился к их компании.

Все женщины смотрели на Мэтью во все глаза. И дело было не в его необычном и роскошном наряде, а в тех словах, которые он произнес, они так странно звучали в этой шотландской школе. Что еще оставалось им делать? Смотреть во все глаза и молчать.

– Он вас спас? – наконец произнесла Шарлотта.

– Меня подвергли наказанию, ваше сиятельство. Господин вмешался, а потом вылечил меня. Теперь моя судьба связана с его судьбой.

– И Джордж не хочет освободить вас? – спросила Шарлотта, подняв руку к горлу и поглаживая большим пальцем камею из оникса, которую она получила в наследство от бабушки.

– Он освободил меня, ваше сиятельство. Освобождал много раз. Я сам не хочу его оставлять. Моя честь пострадает, если я не проявлю благодарности к человеку, который меня спас.

– Откуда вы родом, сэр? – спросила учительница музыки.

– Из Пинанга, – отвечал Мэтью, с отвращением глядя на стынущую у него на тарелке овсянку.

– Он сильно отличается от Шотландии?

– Очень сильно. Как закат отличается от голой скалы. – Мэтью поднял глаза на Шарлотту. Неизвестно, что она там увидела, но больше не задала ни одного вопроса, только кивнула, словно полностью удовлетворила свое любопытство. Никто за столом не заблуждался относительно того, что подразумевается в этом сравнении под закатом, а что под бесплодной скалой.

– Моя страна окружена сине-зеленым морем. Белые пески устилают океанский берег. Небо там синее, но когда наступает вечер, оно становится розово-фиолетовым, как будто солнце плачет, не желая покидать землю. Океанский бриз несет прохладу и спасает от жары, поэтому на Пинанге всегда умеренная температура. Когда у нас бывает дождь, то он похож на слезы самого Господа – Господь плачет, но быстро прощает.

– Должно быть, это прекрасное место, – сказала одна из учительниц.

– Но вы ведь с Востока, – заметила Шарлотта.

Мэтью бросил на нее быстрый взгляд и ответил:

– Да, мой отец – китаец.

В обществе нескольких женщин Мэтью явно чувствовал себя неловко. Шарлотта решила: это из-за того, что прежде он жил в патриархальном обществе. Но с другой стороны, большинство человеческих сообществ живут как раз по патриархальным законам, за исключением маленьких оазисов порядка, которые женщины устроили для себя в мире мужчин. Там правили женщины, мужчины были в меньшинстве и не занимали решающего положения.

Вот Джордж совсем не таков. Лис в курятнике. Взрыв смеха в столовой оттенил эту мысль.

– А ваш господин, – Шарлотта примирилась с неизбежным и назвала Джорджа этим титулом, – он так же относится к Пинангу?

– Господин доволен, если имеет возможность заниматься с утра до вечера своим ремеслом.

– И в чем же его ремесло? – Шарлотте было интересно, чем именно мог заниматься шотландский граф в Малайзии.

Мэтью быстро взглянул на нее и отвел глаза, очевидно, предпочитая смотреть на тарелку с овсянкой, а не на графиню Марн.

– Я не рассказываю о моем господине без его разрешения.

– Можно лишь восхищаться вашей верностью, Мэтью, – сладким голосом произнесла Шарлотта, хотя испытывала совсем иные чувства. – Хотела бы я иметь таких же верных слуг.

Мэтью не отвечал.

– Вашему господину едва ли понравится здешняя погода, – сменила тему Шарлотта. – Думаю, скоро будет буря.

Догадаться об этом было нетрудно: осенью в этих местах непогода – не редкость.

У Мэтью опустился уголок рта, но слов не последовало.

– Через несколько недель здесь станет совсем холодно. На Пинанге, наверное, сейчас тепло.

Мэтью бесстрастно посмотрел на Шарлотту:

– Мой господин может привыкнуть к любой погоде.

Да, вот только она сама не хочет привыкать к Джорджу.

– Позвольте мне в этом усомниться, – сказала Шарлотта, вынашивая коварные замыслы. – Он, видимо, отправится в Эдинбург. Или в Лондон. Не то чтобы там теплее, просто больше каминов и разного рода печей. А здесь, в Балфурине, мы все время дрожим от холода. – Шарлотта с неудовольствием отметила, что при этих словах три дамы хихикнули, прикрывшись ладошками, зато остальные очень солидно кивали. Разумеется, условия в школе вовсе не были столь суровыми, как она описала. – Как только ученицы разъедутся, у нас становится очень тихо, Никаких развлечений. Остается только читать, заниматься науками, готовиться к следующему семестру. Уверена, Джордж быстро заскучает.

– Я думаю, ваше сиятельство, вы убедитесь, что к моему господину это не относится, – возразил Мэтью. – Господин весь день работает. Когда он не занят управлением своими компаниями, он планирует новые путешествия.

Демонстративная лояльность Мэтью стала уже раздражать Шарлотту.

– Компаниями? Что ж, неплохо для Джорджа. Но он скоро убедится, что Балфурин – это настоящая глушь. Отсюда неудобно отправлять корреспонденцию. Вы сами увидите, Мэтью, что мир нас игнорирует.