Вирджиния Хенли - Без маски Страница 19

— Ну так как, Велвет, ты пересмотришь свое отношение к нашей помолвке?

— Ах, Монтгомери, у меня же нет ни единого пенни, а без приданого наш брак невозможен. Или ты считаешь, что я окончательно лишилась гордости? Вот когда Чарлз вернется и воссядет на трон, а я опять стану богатой наследницей, тогда попробуй снова задать мне этот вопрос.

— Ты уверена, что Чарлз вскоре воссядет на трон? — спросил он с удивлением. — Велвет, дорогая, для этого, возможно, потребуется еще лет десять. А может, этого вообще никогда не случится.

Она вдруг в ярости принялась молотить его кулачками.

— Предатель и изменник! Ты должен верить в него, должен! Лично я никогда не теряла в него веры. И буду верить в него всегда!

Грейстил невольно позавидовал Карлу Стюарту, удостоившемуся такой беззаветной преданности. Приподнявшись, он сказал:

— Простите меня, миледи. Эта прогулка доставила вам столько радости, а я все испортил…

Она поднялась на ноги и оправила юбку.

— Вы ни в чем не виноваты. Это я проявила слабость и раскисла, а в таком райском местечке, как Роухемптон, это просто грешно.

— Что ж, пора возвращаться, — заметил Грейстил. — Думаю, обед скоро будет готов.

Велвет взяла свою вороную кобылку за повод.

— Только я сначала спущусь к озеру и взгляну на лебедей. Возможно, загадаю желание. Скажите Кристин, что я захотела немного побыть в одиночестве.

Возвращаясь в особняк графини, Грейстил уже точно знал: он сделает все возможное и невозможное, чтобы купить его. Ему все здесь нравилось — и полированные дубовые полы, и стрельчатые, в свинцовой оплетке, широкие окна, и высокие, поддерживаемые мощными балками потолки. Отыскав графиню, он сказал:

— Миледи, Велвет без ума от вашего поместья, и она все еще его исследует. Может, пока приспособите меня к какому-нибудь делу?

— Милорд, если вы отнесете на веранду стол и стулья, то мы сможем поесть на свежем воздухе. К тому же в саду уже распустились хризантемы — первые цветы осени.

Грейстил отнес на веранду стол, а домоправительница накрыла его льняной скатертью и разложила столовое серебро. Потом он принес несколько мягких стульев, после чего они с графиней уселись. Немного помолчав, гость проговорил:

— Скажу вам откровенно, миледи, я очень хочу, чтобы Велвет признала нашу помолвку.

Кристин посмотрела на него с явным с сочувствием.

— Надеюсь, вы высказали ей повторно это свое желание?

— Да, сегодня я снова заговорил с ней об этом. Но она не соглашается. Такое ощущение, что она получает удовольствие, говоря мне «нет». Но вот что пришло мне в голову… Если бы я имел возможность предложить ей нечто такое, перед чем она не смогла бы устоять, то думаю, я бы добился своего.

— Но вы же предлагаете ей руку и сердце… Чего еще она может от вас требовать? Я, знаете ли, полностью на вашей стороне, поскольку считаю, что ей нужен именно такой мужчина, как вы, милорд. Существует ли способ помочь вам?

— Да, существует. Продайте мне это поместье, миледи.

— Роухемптон? Господи, кто бы знал, как я не люблю продавать землю. Все мои инстинкты буквально вопиют против этого.

— Велвет с первого взгляда влюбилась в эти луга и леса. О конюшне со скаковыми лошадьми я уже не говорю. Ей будет здесь очень хорошо. Она расцветет здесь.

— Да, конечно… — кивнула Кристин. — Я представляю, до какой степени эти места могут приворожить молодую женщину, лишенную всех земных благ. Пребывание в стенах собственного дома, возможно, будет очень полезным для нее. Но Роухемптон, увы, для продажи не предназначен. Однако не огорчайтесь. Ведь здесь всего двенадцать акров, которые не приносят никакого дохода.

— Я и не смотрел на это поместье с точки зрения доходности. Просто мне казалось, что здесь Велвет будет очень уютно. И нашим будущим детям, разумеется.

— Восхищаюсь мужчинами, которые точно знают, чего хотят, и добиваются этого. Поэтому хочу дать вам совет. Попытайтесь найти нечто подобное в другом месте… А вот и наша молодая леди идет. Прошу вас молчать о нашем разговоре. Зачем вселять напрасные надежды, если Роухемптон не продается?

— Прошу вас, не отказывайте мне окончательно. Скажите хотя бы, что подумаете, — взмолился Грейстил…

Но Кристин уже не слушала его. С улыбкой глядя на девушку, она сказала:

— Дорогая, от свежего воздуха у тебя на щеках словно розы распустились. Грейстил предложил нам после обеда покататься по озеру на лодке, но я уверена, что он предпочел бы совершить эту прогулку в твоей компании.

После обеда, состоявшего из бараньих котлет, приправленных свежей мятой из сада, суфле из сыра, а также десерта в виде яблочного пирога со сливками, Кристин устроила для Велвет и Грейстила ознакомительную прогулку по дому. Переходя из комнаты в комнату, вдовствующая графиня с любопытством наблюдала за девушкой, пытаясь определить, насколько ей тут нравится. Когда они, посетив спальные покои, поднялись на второй этаж и стали рассматривать открывавшийся из окон вид, графиня заметила в глазах своей подопечной выражение затаенной грусти. Было совершенно очевидно, что та действительно без памяти влюбилась в Роухемптон.

Осеннее небо окрасилось чудесными золотисто-алыми тонами, когда они ближе к вечеру возвращались из Роухемптона в Лондон. У Ладгейт-Хилла они расстались — Монтгомери отправился к себе на Солсбери-Корт, а карета Кристин покатила в сторону Бишопсгейт.

Войдя в дом, вдовствующая графиня не без удивления узнала, что ее ожидает посетитель. Дворецкий не успел еще произнести имя гостя, как в гостиную стремительно вошел молодой человек, державшийся с такой уверенностью, словно и эта гостиная, и весь дом принадлежали ему.

— Сюрприз, бабуля, сюрприз!.. — воскликнул он с улыбкой. — Решил вот навестить вас, чтобы развеять немного вашу скуку.

— Кав?.. Это ты, мой мальчик? Боюсь, ты свою скуку решил развеять, а не мою, — вот и приехал. — Кристин повернулась к Велвет: — Это мой внук, лорд Уилл Кавендиш. Совершеннейший эгоист. Впрочем, только такими и бывают молодые люди в восемнадцать лет.

Сын графа Девоншира был необыкновенно красив. Голубые глаза и светлые вьющиеся волосы наводили на мысль о присущих ему юношеских мягкости и нежности, каковыми, впрочем, он ни в малой степени не обладал. Взглянув на Велвет, он сразу же обратил внимание на ее влажные измятые юбки и забрызганные грязью туфельки. Покосившись на графиню, он спросил:

— Это новая служанка, не так ли?

Велвет вспыхнула:

— Прошу извинить мой наряд, лорд Кавендиш! Мы весь день провели за городом.

— Нет, Кав, это не новая служанка. — Графиня усмехнулась. — Поверь, дорогой, родовитостью и знатностью эта молодая леди нисколько не уступит тебе. Итак, позволь представить тебе мистрис Велвет Кавендиш, являющуюся гостьей этого дома. И прошу заметить, званой гостьей — в отличие от некоторых.