Патриция Поттер - Шотландская наследница Страница 19

Бен налил в стакан горячего молока, подождал, пока Сара Энн выпьет, а затем помог ей переодеться в длинную ночную рубашку. Коснулся пальцами шарфа на ее шее.

— Может быть, попросим кого-нибудь постирать его? — спросил он.

Сара Энн крепко вцепилась в грязный, замусоленный край шарфа.

— Нет, — твердо ответила она. — Нет.

— Ну не сейчас, когда-нибудь, — сказал Бен.

— Ну, когда-нибудь, — согласилась она сонно. И Бен подумал, что это «когда-нибудь» вряд ли на самом деле наступит. Может быть, снять шарф и постирать его, пока она спит? Нет. Страшно даже подумать о том, что будет с Сарой Энн, если та вдруг проснется и обнаружит пропажу.

Не сейчас. Нельзя рисковать доверием ребенка из-за какой-то нестиранной тряпки. Ведь эта тряпка — залог ее безопасности!

Аннабел следила за ним внимательным, подозрительным взглядом, словно могла читать тайные мысли Бена. Затем успокоилась и свернулась клубочком возле своей хозяйки. Конечно, по идее на этой большой кровати должен был бы спать Бен, но пусть уж молодежь понежится всласть!

Бен подошел к постели и заботливо поправил одеяло. Девочка немедленно раскрыла глаза.

— Я думаю, мне здесь будет хорошо. Особенно, если у меня будет еще и пони…

— Будет у тебя пони, будет. Я обещаю.

— А сказку мне расскажешь?

Бен подумал о стаканчике виски… о сигаре… и понял, что все это подождет. А пока — сказка.

Насчет сказок Бен, как уже говорилось, был не силен.

Да и откуда? Отец-то никогда не рассказывал ему сказок. В Бостоне Бену попалась на прилавке книжка со сказками. Он купил ее и честно заучил наизусть с дюжину. Вот ими-то и обходился. Несколько раз он попробовал было составлять из кусочков старых сказок новые, но из этого ничего хорошего не получилось. Сара Энн, как и все дети, была консерватором и жестко следила за тем, чтобы в сказках ничего не менялось. Как однажды рассказано, так и должно быть всегда. И никаких импровизаций!

— Однажды, давным-давно, — начал Бен. — В большом-большом замке жила-была принцесса.

— В замке? Таком же, как этот?

— В таком же, — согласился Бен.

— И у нее была кошка по имени Аннабел? — спросила Сара Энн.

— Да. Капризная кошка по имени Аннабел, — ответил Бен.

Аннабел обиженно покосилась на него зеленым глазом. Поднялась, выгнула дугой спину и принялась тихо, крадучись, пробираться по одеялу, выискивая себе местечко поудобнее.

— Она поняла, что это про нее, — хихикнула Сара Энн.

Бен согласно кивнул. Кто его знает? Может, эта мохнатая бестия и впрямь все понимает. Иногда Бену казалось, что нелегкая жизнь в бостонских трущобах действительно наделила эту кошку какими-то сверхъестественными способностями.

— Она не согласна с тем, что ты назвал ее капризной, — сказала Сара Энн. — Да ведь ты и сам так не считаешь, правда?

— Конечно, нет, — солгал Бен и скрестил перед лицом девочки пальцы. Это была их давнишняя привычка: если решил солгать — сделай этот жест.

— И она красивая, — добавила Сара Энн. Ну, на то, чтобы согласиться с такой ложью, никаких пальцев не хватит! Мало того, что эта киска царапалась как дьявол и ела словно голодный волк, у нее и голова-то была какая-то кривая, и левое ухо драное, и глаза разноцветные…

— Аннабел… необычная кошка, — осторожно сказал Бен.

— Что это значит не… необычная? — улыбнулась Сара Энн.

— Ну, не такая, как все, Ягодка.

— Но красивая, — утвердительно сказала она.

Бен, не желая втягиваться в долгую дискуссию, молча кивнул.

Сара Энн удовлетворенно вздохнула и сказала:

— Тогда продолжай.

И он продолжал еще несколько минут, пока не опустились над слипающимися глазами легкие ресницы. Девочка уснула, и Бен, поправив одеяло, еще несколько минут просидел рядом, с тихой радостью глядя на спящую. Постель была громадной, и Сара Энн вместе с Аннабел казались совсем крошечными на фоне бескрайней мягкой пустыни. Наконец Бен поднялся и погасил свет, оставив вместо ночника одну керосиновую лампу, в которой привернул фитиль. Затем он направился в соседнюю, маленькую комнатку, которая должна была стать его собственной спальней.

Не торопясь налил в стакан золотистой жидкости, тщательно обрезал кончик сигары. Вот теперь можно немного и расслабиться после тяжелого дня. Сигара, один стаканчик виски и — спать.

Виски было отменным, а сигара просто превосходной. Бен прикрыл глаза и перенесся мыслями домой, в Колорадо. Как он любил этот край, его горы, его небо, под которым так легко и свободно дышится! До чего же славно будет вернуться туда, открыть адвокатскую практику и спокойно жить…

Шотландия не для него. Конечно, он сделает все для Сары Энн, но потом…

Неожиданно вспомнилась колкая фраза Хью: «Вам нужны только деньги».

«Нет, Хью, ошибаешься. Не в деньгах дело, — подумал Бен. — Не нужны мне они. И Калхолм не нужен. И за столом одним с вами я сидеть не хочу — тошно смотреть, как вы постоянно грызетесь друг с другом. Вот устрою все дела Сары Энн и уеду. Месяца, скажем, через два. Но только не надейтесь — я с места не сдвинусь, пока не разберусь что тут к чему и не удостоверюсь, что после моего отъезда девочка останется здесь в полной безопасности».

Бен допил виски, докурил сигару, а затем, в силу многолетней привычки, достал свой пистолет. Тщательно осмотрел его, протер и сунул себе под подушку. Ощущение близкой опасности не покидало его с той минуты, как он ступил на шотландскую землю, а тот случай с ящиками в порту еще больше обострил его.

Случай с ящиками. Для кого-то, может быть, и случай, но только не для Бена. Он давно уже перестал верить в такие «случаи».

Бен погасил свет и вытянулся на простынях. С удовольствием вспомнил о том, что завтра они с Сарой Энн пойдут на конюшни. Хорошо! Он так давно не ездил верхом! Забытое наслаждение… И вот завтра… завтра…

Бен начал засыпать. Начинался сон, и в нем он снова видел себя гонящимся за преступниками. Господи, как просто все было тогда! Как определенно, ясно!

Белое и черное. Черное и белое.

Не то, что в Калхолме. Здесь все перепутано. И где черное, где белое — не разберешь.

5.

А к Элизабет сон никак не шел. Мысли ее постоянно возвращались к новому обитателю Калхолма. Она попыталась вспомнить Джейми, его тонкое лицо, нежные руки…

Но другое, обветренное лицо властно заслоняло, вытесняло из ее памяти образ покойного мужа.

Она никогда еще не встречала таких людей, как Бен Мастерс. Он, казалось, совершенно не заботился о том, что о нем могут подумать окружающие. И к чарам Барбары остался равнодушен. А как трогательно заботится он о Саре Энн! О ее, Элизабет, племяннице. Как он зовет ее? Ах да, — «Ягодка»!