Линда Бартелл - Нежный негодяй Страница 19

Родриго принял от Джульетты блюдо с заливной куропаткой. Они посмотрели друг на друга.

Опущенные с притворной скромностью ресницы не смогли скрыть от него вспышку гнева в глубине глаз. Ее духи — жасмин — дразнили ноздри, а когда девушка отвернулась, он заметил прекрасную линию щеки.

— Легко недооценить человека, если судить по первому впечатлению. Карл невысок, и у него слегка подергиваются голова и руки. Даже походка многим не нравится — он хромает и сутулится.

— Аристо тоже неуклюж, но он прекрасный человек, — внезапно вмешалась Джульетта, воинственно глядя в глаза Родриго.

Тот кивком выразил свое согласие, в душе радуясь такому проявлению сострадания и терпимости, хотя и не в отношении его самого.

— Верно. Я бы не сказал, что французский король — прекрасный человек, — он усмехнулся уголком рта, вскинутые брови напомнили Джульетте о демоне с горящими голубыми глазами, — но определенно способен поддерживать армию в первоклассном состоянии. И уже серьезно добавил:

— Горе тому, кто поспешно судит о Карле Восьмом.

Эти многозначительные слова были адресованы Джульетте. И, несмотря на все усилия не поддаваться, она опять покраснела.

— Достаточно вспомнить сражение на реке Таро в девяносто пятом году, — ответил Данте. — Даже значительно уступая в численности, французская артиллерия и кавалерия разгромили нас.

Задержав немного взгляд на Джульетте, принц посмотрел на Родриго и Витторио, остановился на Леоне.

— Потери итальянцев после короткой и жестокой битвы были огромны. Печальное, жалкое зрелище при всех наших воображаемых добродетелях, талантах, богатстве, при всех мнимых умениях как военных инженеров. Мы не смогли противостоять наступлению французской армии, — Данте покачал головой. — Хвала Господу, Флоренция не участвовала в этом ужасающем фарсе, — кажется, это лучшее, что Савонарола сделал для Республики, сознательно или нет лебезя перед Карлом, объявляя его посланцем Бога и освободителем Флоренции. Без всякого сомнения, мы бы потеряли цвет флорентийской молодежи, если бы оказались вовлеченными в войну с Карлом.

Некоторое время все молчали. Тишину нарушила Джульетта.

— Не понимаю, что есть у французов, чего не достает нам! Чего не хватает нашим солдатам, почему они не могут защитить нас от неприятельской армии вроде этих варваров-французов?

Ее презрение было направлено против сидящего слева человека, который, как она считала, трусливо бежал во Францию, не только чтобы избежать возмездия, но и чтобы научиться чему-то у иностранцев. По мнению Джульетты, никакая чужая армия не могла сравниться с армией, состоящей из ее соотечественников. При этом, однако, девушка не думала, что ее замаскированное оскорбление заметит кто-либо, кроме отца. И, конечно, Родриго да Валенти.

— Будь так добр, Риго, — суровый тон Данте только подчеркивал вежливость слов, — сообщи моей дочери, чем, по-твоему, различаются французский и итальянский солдаты?

Родриго внутренне приготовился. Вероятнее всего, большинство сидящих за столом, особенно мужчины, точно знали, что он сейчас скажет. Женщины и, конечно, Джульетта, не знали. И вряд ли воспримут услышанное доброжелательно, с иронией решил он.

— Итальянский солдат, несомненно, может храбро сражаться, когда ему приходится это делать. Но большую часть времени он занят не столько войной, сколько грабежом — скорее увидишь, как он гонит копьем скот, чем стреляет во врага из арбалета. Когда итальянские артиллерийские части маршируют под дудку и барабан, они больше похожи на странствующих музыкантов в пестрых трико и щегольских камзолах, чем на солдат.

— Но разве в этом виноваты не командиры? — вмешался Леон Сарцано.

— Разумеется, — согласился Родриго. — Начинать нужно с них. Подобно французским командирам, они должны обучать своих людей, воспитывать их профессионалами, накапливая опыт. Они должны учить убивать, а не позировать и воровать.

В разговор поторопился вступить Никко.

— Отец говорит, их пушки стреляют металлическими, а не каменными ядрами. И они больше и тяжелее.

Родриго кивнул и, заметив, как сжались пальцы его соседки на пустом бокале, налил вина. Джульетта жестом поблагодарила, будучи не в состоянии ни говорить, ни смотреть на него, так что Родриго мог лишь созерцать ее безупречный профиль.

— А для перевозки пушек французы используют лошадей, а не медлительных быков, — добавил он, обращаясь к Никко. — Поэтому быстрее доходят до стен города и занимают позиции.

Родриго взглянул на Леона Сарцано, придвинувшегося к Джульетте, чтобы не пропустить ни слова из того, что он говорил. Но его взгляд столкнулся с презрительно прищуренными глазами девушки.

— И этим эффективным оружием они пользуются как в поле, так и при осаде городов, — он закончил, размышляя, увидит ли когда-нибудь в этих прекрасных глазах любовь и желание…

— Так что нам есть чем заняться, — произнес Витторио, оглядывая одного за другим всех мужчин. Данте кивнул.

— И прежде всего нашей Республикой. Ведь этот беспокойный монах уже убедил многих, что за советами нужно обращаться только к нему, как будто он сам Господь! А это значит, что поиски более разумного пути исключаются.

На этот раз никто не взглянул в сторону Сандро Боттичелли, и художник, очевидно понимая, что остался в меньшинстве среди противников Савонаролы, промолчал.

На серебряных подносах принесли красную жареную рыбу в соусе, за ней последовало заливное — очищенная от костей фаршированная вареная рыба. Прежде чем перейти к новому блюду — окуню, а затем дичи в остром соусе, — всем предложили свежие овощи и миндаль.

На некоторое время, пока гости ели, разговор утих. Перед десертом — лимонные конфеты и марципан — были предложены свежие фрукты. Затем Леон Сарцано обратился к Родриго:

— Я все думаю… Имя Валенти кажется мне знакомым. Не так ли звали того парня, который был замешан в историю с Марио ди Корсини несколько лет назад?

Глава 6

Последовавшая неловкая пауза подобно надвигающейся буре нарушила атмосферу непринужденности. В зале явственно ощущалось напряжение.

Никто не смотрел на Родриго — только Леон, в ожидании ответа на свой вопрос… и Джульетта.

Прежде чем Данте успел встать на его защиту, Родриго заговорил. Его голос звучал спокойно.

— Это был… это я, — он не удержался и взглянул на Джульетту. Ее глаза были очень близко и выжидательно смотрели на него. Отвечая Леону, он обращался к ней.

— Уверяю вас, Леон, я не убивал Марио ди Корсини. Это был несчастный случай. Здесь, за столом, есть три свидетеля, которые могут подтвердить мои слова.