Дина Джеймс - Сцены любви Страница 19

– Она целеустремленная, умная, красивая. Она талантливая актриса с большим будущим. Почему у тебя не может быть стремления стать такой, как она? Сейчас ты пытаешься мстить так же, как она. – Его взгляд стал печальным. – Я задаю тебе тот же вопрос, что задавал ей. Чего ты добьешься своей местью?

Она помедлила.

– Справедливости.

– Ты хочешь, чтобы твою сестру повесили? Рейчел молчала, впервые задумавшись над последствиями своего поступка.

– Это решит суд.

– Как будет чувствовать себя твоя мать, когда ее старшую дочь арестуют?

– Расстроится, но она уже и сейчас очень расстроена.

– Ей будет очень тяжело, когда ее имя обольют грязью, когда семейные тайны извлекут наружу.

– Миранда заслужила, чтобы ее арестовали.

– А твой отчим – нет. Она отвернулась.

– Рейчел... – Виктор не находил слов, чтобы заставить девушку осознать чудовищность поступка, который она совершила. – Вероятно, твоя мать тоже будет арестована. И мои отец и мать тоже. А, возможно, и я сам.

Рейчел удивленно уставилась на него.

– Не говори глупости.

– Это не глупости. Мы все участвовали в заговоре. Мы все слышали, что она собирается сделать, все были в комнате, когда она рассказывала о своем плане.

– Но это же...

– Ради Бога, подумай о том, что мы сделали. Адольф Линдхауэр, мой отец, дал лошадей и снаряжение. Твоя мать, Рут Драммонд, громко и четко выкрикнула имя твоего отца. Голубое Солнце на Снегу и ее сын Виктор Вулф были в курсе относительно всех деталей заговора. Мы все – соучастники.

– Ты будешь в безопасности, – быстро произнесла она. – Миранда никогда не назовет твое имя.

Виктор грозно взглянул на нее.

– Ты понимаешь, что ты только что сказала? Она отпрянула. Ее руки дрожали, когда она подняла их, будто желая отгородиться от его жестоких слов.

Он взял ее руки в свои и прижал к груди.

– Но это еще не все. – Его слова, как ядовитые стрелы, ранили ее в самое сердце. – Ты, Рейчел Драммонд, тоже была в курсе всего, что здесь происходило. И ты ничего не сделала, чтобы помешать этому.

Она вздрогнула.

– Я не могла.

– Ты не сделала, – возразил он. – Ты знала, что должно было произойти, но ничего не предприняла.

– Я...

Он презрительно усмехнулся.

– Ты могла выскочить из повозки и броситься к своему отчиму. Ты могла заранее предупредить его. Ты могла наконец закричать на свою сестру. Ты могла...

– Твоя мать...

– Моей матери пятьдесят лет. Она не смогла бы тебя удержать.

– Я решила сделать это сейчас, – обиженным тоном произнесла она.

– Ты не ведаешь, что творишь. Ты надеешься, что твоя сестра и тебя не назовет в числе соучастников?

– Я просто хочу, чтобы восторжествовала справедливость.

– Ты еще совсем ребенок. Его слова задели ее за живое.

– Я – женщина.

– Ты ребенок, пытающийся подражать своей сестре. – Он взял ее за подбородок. – Где твои слезы, если ты так горюешь о человеке, которого называешь отцом? Твоя мать выплакала все глаза.

– Из чувства вины.

– Да, а также горя и утраты. – Он слегка встряхнул ее. – Будь честной хотя бы сама с собой. Что на самом деле заставило тебя поехать к следователю?

Ее глаза сердито сверкнули, и она гневно взглянула на него. Мгновение они смотрели друг другу в глаза, потом она отвела взгляд.

– Отпусти меня. Ты делаешь мне больно. Он убрал руки.

Рейчел отошла подальше.

– Он все равно мне не поверил. Виктор немного успокоился.

– Как это было?

– Я начала рассказывать ему о призраке – о том, как отец подумал, что видит призрак, но призрак на самом деле был моей сестрой. – Она пожала плечами. – Следователь просто хлестнул лошадь кнутом и уехал.

Виктор провел рукой по затылку и грустно улыбнулся.

– Надеюсь, что ради твоего же блага и блага всех остальных, он забудет о том, что ты ему сказала.

Внезапно Рейчел бросилась к нему и обвила его шею руками.

– О Виктор, давай не будем ссориться. Я люблю тебя. На самом деле люблю. И хочу, чтобы и ты любил меня.

– Рейчел... – попытался высвободиться Виктор. Неожиданно в конюшне стало невыносимо жарко.

– Я уже говорила, что полюбила тебя с первого взгляда.

– Рейчел! – Он отнял ее руки от своей груди и отошел.

– Виктор. – Она опять потянулась к нему. Он предостерегающе поднял руку.

– Стой там, где ты стоишь.

Вдруг ей понадобилось его понимание, уверенность в том, что она по-прежнему ему небезразлична. Она схватила его за руки.

– Этот следователь ничего не понял. Тебе не понравилось то, что я сделала, но ведь ничего не случилось. Так что тебе нечего мне прощать.

– Не я должен тебя прощать, – серьезно возразил Виктор. – Это Миранда и твоя мать должны простить тебя. Может быть, ты сама тоже когда-нибудь простишь себя.

Она крепче сжала его руки, пытаясь пробудить в нем ответную реакцию.

– Я никогда не прощу себя, если из-за этого ты перестанешь меня любить.

Он нахмурился.

– Рейчел, сегодня я уже говорил тебе об этом. Но я могу вновь повторить свои слова. Ты еще ребенок. Если у меня и были сомнения, то твой поступок окончательно убедил меня в этом. Тебе надо вернуться в Чикаго, продолжить обучение и повзрослеть наконец. Ты встретишь достойного молодого человека...

– Я уже встретила его.

– Я не молод.

– Ты моложе моей сестры. Ты всего на несколько лет старше меня.

– На одиннадцать, – сухо напомнил он ей. – И с точки зрения жизненного опыта я старше тебя на целую жизнь. К тому же я не подходящая пара для тебя.

– Потому что твоя мать из племени шайенов.

– Верно. И потому что ты сама не знаешь, чего ты хочешь. – Высвободив руки, он скрестил их на груди и строго посмотрел на нее. Он выглядел как настоящий индеец, только с голубыми глазами и светлыми волосами.

Она вздернула подбородок.

– Я знаю, чего я хочу. Просто... просто я не спланировала все как надо.

– Рейчел, – с укором произнес он. – Не надо искать оправданий. Забудь обо всем и отправляйся назад в школу. Через год все случившееся покажется тебе сном. Ты даже не вспомнишь мое имя. Ты изменишься.

Она потянулась к его руке, но он отстранился.

– Но, Виктор...

– Брат Белого Волка. Не забывай, у меня индейское имя.

– Я клянусь тебе, что я никогда, никогда не изменюсь. – Ее широко распахнутые глаза наполнились слезами, и ему казалось, что он тонет в их глубине.

Его губы дрогнули. Он опустил руки и прижался спиной к двери конюшни. Хриплым голосом он прошептал:

– Ты изменишься.

– Никогда. – Она бросилась к нему и обвила его шею руками. Прежде чем он успел что-либо возразить, она прижалась своими жаркими губами к его рту. Он разжал губы, и ее язык проник внутрь. Поцелуй длился и длился. Сначала Виктор пытался оттолкнуть девушку, потом ее невинная страсть всколыхнула его и он перестал сопротивляться.