Бренда Джойс - Скандальная любовь Страница 2

— Скажи им, что я сейчас спущусь. Прикажи подать им прохладительные напитки, Олдрик, — сказала Николь дворецкому. Ее охватило волнение.

Приподняв в удивлении брови, Олдрик кивком головы указал на бриджи и произнес:

— Возможно, мне следует сказать им, что вы будете через несколько минут, моя госпожа?

Николь рассмеялась, глядя на свои мужские бриджи и грязные сапоги для верховой езды. Хотя человечество вступало в новую эру, женщины еще не носили мужскую одежду.

— Очень хорошо, что ты мне об этом напомнил, а то мне не удалось бы узнать причину визита этих дам. Увидев меня в таком наряде, они сразу же сбежали бы.

Перебирая платья, Николь размышляла о том, что ее беззаботное отношение ко всему и порой неуместное чувство юмора осложняли общение с людьми ее круга. Николь давно не выходила в свет. И это ее нисколько не угнетало. Она была счастлива в Драгморе. Объезды имения и развлекательные прогулки верхом, лошади, книги составляли ее жизнь в родном имении. Другой жизни она не хотела. И все-таки приятно, когда тебя навещают.

Николь надела нижнюю рубашку, чулки, нижнюю юбку, она терпеть не могла корсетов и никогда их не носила. Ей было двадцать три, и без обуви ее рост составлял пять футов десять дюймов. Она раз и навсегда решила не перетягивать талию, чтобы казалось, будто она и ниже ростом, и что весит всего сто фунтов, и что вообще ей восемнадцать лет. Если бы кто-нибудь узнал об этом, как много было бы разговоров. Люди любят поболтать. Но в данном случае никто об этом знать не мог, а если бы и узнали, она осталась бы непреклонной. И дело тут не в удобстве. Николь очень много читала, просто глотала книги. Она соглашалась со своими любимыми писательницами, отдававшими предпочтение панталонам и женским спортивным брюкам, а не современной моде, которая, как они утверждали, вредит здоровью. Корсеты, как и правила поведения, придуманы обществом для того, чтобы удерживать женщин на своем месте. С этой же целью оно изобретает и моды.

И вообще, разве можно требовать от женщины, затянутой в корсет, какого-то другого поведения, кроме как чинно сидеть да улыбаться, едва дыша? Женщина в корсете не сможет побежать, поскакать верхом, ей трудно улыбаться и даже думать. Женщина в корсете — это сама скромность и сдержанность.

Николь задержалась на минуту перед зеркалом, состроив себе гримасу. Она была недовольна своей внешностью. «Ну а что же ты ожидала, — спросила она свое отражение. — Быть меньше ростом? Быть блондинкой? Что ты собой представляешь, дурочка? Уж если люди…»

Дверь открылась.

— Вы меня звали, мэм?

Николь покраснела. Еще не хватало, чтобы слуги застали ее разговаривающей сама с собой…

— Да, Ани, отнеси, пожалуйста, мои бриджи Сью Анн. Колено на левой штанине надо заштопать.

Николь улыбалась, пока Ани не вышла из комнаты. Потом, нахмурившись, снова посмотрела в зеркало. Она была темноволоса и высока. Черные как смоль волосы, и этот рост, и смуглый цвет лица она унаследовала от отца и ничего — от белокурой миниатюрной матери. Не будучи занудой, Николь все же постоянно сетовала, что ее волосы не были хотя бы каштановыми.

Ей следовало бы попросить Ани сделать ей прическу, а не выдумывать историю с бриджами, подумала она, запуская расческу в густые, волнистые, длинные до талии черные волосы, с которыми не могли бы справиться и две пары непривычных рук. Но звать служанку уже было поздно, и Николь завязала волосы лентой. Леди Аддерли и Вортингтон все еще ждали. Задерживаться далее было бы уже грубостью. Николь быстро вышла из комнаты, слетела вниз по лестнице, забыв, что она в юбке, затем пошла быстро, но спокойно и грациозно, совсем как леди. Внизу в зале та постояла немного, внушая себе, что гости пришли всего лишь навестить ее, что такие приемы молодые леди устраивают ежедневно. Торопливо идя по коридору, покрытому мраморными плитами, она думала о том, что было бы очень неплохо, если бы с ней сейчас была графиня Драгмор. Она бы смогла дать ей много дельных советов. Но Джейн с Региной, младшей сестрой Николь, были в Лондоне. Регина не захотела сидеть в деревне в то время, когда сезон балов в полном разгаре. Николь не возражала против того, что родители хотели выдать замуж сначала ее младшую сестру. Сама она, может быть, вообще никогда не выйдет замуж.

Николь задержалась с дверях большой, светлой, выдержанной в желтых тонах гостиной. Девушки, сидевшие на диване, обитом ситцем, мгновенно прекратили беседу. Одна была блондинка, а другая — жгучая брюнетка, обе голубоглазы. Они пристально рассматривали Николь. Смешно, но она вдруг почувствовала себя каким-то экзотическим существом, которое изучают через лупу, но это чувство быстро прошло. Она вошла улыбаясь:

— Как это мило, что вы посетили нас.

Обе девушки встали. Они не скрывали своего любопытства, плавно подплывая к высокой Николь для приветствия. Девушки были никак не выше пяти футов, и Николь чувствовала себя башней, возвышающейся над их маленькими фигурками.

— Леди Шелтон, — сказала блондинка, — я леди Маргарет Аддерли, а это моя подруга леди Стаси Вортингтон.

Все формальности были соблюдены, и Николь предложила им сесть на диван. Сама села в кресло, обитое парчой. Стаси рассматривала ее, пожалуй, слишком откровенно.

— Вы ничего не знаете о герцоге? — возбужденно спросила Маргарет.

— Герцоге Клейборо? — спросила Николь, думая при этом, что вряд ли он мог иметь какое-то отношение к этим молодым особам.

— Да! — засветилась восторгом Маргарет. — Он получил в наследство Чепмен-Холл. Вы представляете, он теперь ваш сосед.

— Разумеется, — сказала Николь и почему-то слегка покраснела. Она знала о герцоге только то, что он прибыл в Чепмен-Холл, а это всего одна миля от ее дома.

— Он мой кузен, — объявила Стаси Вортингтон. Она заявила это с самодовольной улыбкой, как будто быть кузиной герцога очень почетно.

— Вам так повезло, — нашлась Николь.

Стаси не уловила сарказма и важно продолжала:

— Мы знаем друг друга с детства.

Николь улыбнулась.

— Он сейчас у себя в имении, — сказала Маргарет, — а в эту пятницу мы в его честь даем бал-маскарад в Тарент-Холле. Во всяком случае, мы должны его встретить как полагается. Я уверена, что если бы граф и графиня были дома, они взяли бы на себя честь быть хозяевами этого бала. Но поскольку их нет, то моя мама решила это сделать сама.

Стаси, улыбнувшись, продолжила:

— Мы знали, что вы здесь, а не в Лондоне. Вероятно, было бы очень неправильно, если бы мы не пригласили вас. Вот зачем мы здесь!

Николь поразило не только то, что сказала Стаси, но и то, как она это сказала. Ее приглашали в довольно грубой манере. По сути дела, было заявлено, что приглашение вынужденное. Более того, Стаси упомянула, что Николь не ездит с родителями в Лондон, как это делают незамужние девушки из знатных семей. Подтекст состоял в том, что Николь в Лондоне не принимают.