Бетина Крэн - Выбор страсти Страница 2

– Сторонник… чего? Тьфу! Видать, слишком образованный.

Бастиан Кейн даже отвернулся и сплюнул, как будто само слово «образованный» оскверняло его язык, затем окинул внимательным взглядом сидящих перед ним людей. «Из некоторых получились бы неплохие моряки, – подумал он. – По крайней мере, у них мозолистые руки». Бастиан Кейн отошел к поручням и задумчиво уставился вдаль, а его команда сгрудилась возле пленных контрабандистов, ожидая дальнейших приказаний относительно никчемного трофея.

Один из пиратов подошел к Кейну и, вытаращив глаза, начал что-то горячо шептать ему на ухо, жестами указывая на Прескотта. Чуть погодя Кейн с просветленным лицом снова приблизился к капитану «Ангела».

– И все же ночь прошла не зря. Оказывается, к нам в сети попалась благородная рыбка, за которую непременно дадут хороший выкуп. Таможенник сообщил моим людям, что твой папаша – барон. Конечно же, он не поскупится, чтобы вернуть себе дорогого сыночка.

Однако белозубая улыбка Кейна быстро угасла, когда точеные черты лица Прескотта исказила горькая усмешка.

– Вряд ли. Барон – известный скупердяй и к тому же никогда по-настоящему не любил меня, своего непослушного сына. Тем более он не станет выкупать контрабандиста, по которому давно плачет тюрьма.

Пока Прескотт говорил это, на его лице не дрогнул ни один мускул. Это заставило Кейна взглянуть на молодого капитана совсем другими глазами. «Да, довольно хладнокровный тип, – подумалось ему. – Интересно, что могло бы вывести из себя этого повесу?».

– Куда ты вез свой товар? – требовательно спросил Кейн.

– Не твое дело, – огрызнулся контрабандист и высокомерно вскинул голову.

Широкое лицо Бастиана Кейна расплылось в хитрой улыбке.

– Вот тут ты ошибаешься, приятель. Впрочем, можешь мне не говорить… пока. У тебя еще будет достаточно времени все обдумать. Скорее всего, ты держал курс к берегам Франции, – продолжал пират, испытующе оглядывая остальных членов команды «Ангела». – Добро пожаловать на мой корабль! Теперь вы в шайке Бастиана Кейна! Вы пираты!

Среди контрабандистов послышался недовольный ропот, а Гидеон Прескотт попытался одним рывком подняться на ноги. Однако твердая рука одного из пиратов не позволила ему это сделать.

– Не хочешь ли ты сказать, что силой вынудишь нас стать пиратами?!

– Именно так, приятель. Мне нужны люди. Но возможно, ты предпочитаешь отправиться в тюрьму? Признаться, мне доводилось там бывать. Отвратное место. Держу пари, ты умеешь читать карту, а? Мне позарез нужен штурман.

Бастиан Кейн схватил закованные в цепи руки Прескотта и внимательно осмотрел их, но не заметил на крепких ладонях молодого капитана ни одной мозоли.

– Ничего, мозоли – дело наживное. С нами ты станешь настоящим морским разбойником, – убежденно проговорил он.

Прескотт вырвал руки и высокомерно вздернул аристократический подбородок.

– Но ты не можешь заставить остальных… У некоторых из них есть семьи – жены и дети.

– Семьи?! У кого? – Кейн сморщил нос, как бы одновременно удивляясь и возмущаясь. – Отвечать! – рявкнул он.

Трое из команды «Ангела» тут же признались, что у них на берегу действительно есть семьи. Кейн нахмурился, явно разочарованный этим.

– И все же им будет лучше плавать со мной, чем гнить в тюрьме.

Семейные контрабандисты с мольбой уставились на своего капитана. Тот перевел взгляд на Грозу Семи Морей и неожиданно предложил:

– А что, если мы всех женатых высадим… скажем, около Гастингса?

Прескотт всегда оставался в душе контрабандистом. Вот и сейчас он решил с выгодой использовать этого пирата.

Некоторое время Кейн молча всматривался в молодого капитана. От него не ускользнуло то, что Прескотт не включил себя в список тех, кого следует высадить на берег, упомянув только женатых. «Итак, джентльмен, судя по всему, полон благородства», – с удовлетворением подумал Кейн, мысленно поздравив себя с новым штурманом. Правда, его несколько настораживала уверенность, с которой держался контрабандист, причем без всяких на то видимых оснований.

– Но меня не интересует твоя проклятая шерсть, я не какой-нибудь лавочник. Мне нужно что-нибудь существенное, например золото или бренди.

– Именно бренди должно было стать моим обратным грузом, – медленно проговорил Прескотт, лицо его неожиданно осветилось улыбкой, и он добавил: – Это по-прежнему возможно.

Бастиан Кейн понимающе усмехнулся, и они обменялись взглядами. Итак, сделка состоялась.

– Значит, так тому и быть. У тебя сердце пирата, старина. Нравится тебе это или нет, но со временем ты станешь настоящим пиратом. А имя… Рейдер тебе подойдет?

ГЛАВА 1

Филадельфия, август 1778 года

Говорят, по ночам людские судьбы играют в кости. Об этом мало кто знает, но это истинная правда. Иначе как объяснить то, что деяния, совершаемые в ночное время, столь часто имеют разрушительные последствия?! Ну а последний жребий обычно бывает брошен, когда первые лучи солнца слегка окрашивают золотом далекий горизонт. Поэтому игральные кости остаются лежать так, как упали, и именно тогда они влияют на поворот событий. Их причуды длятся до тех пор, пока за горизонтом не погаснет последний луч солнца. При свете дня людьми правят воля и разум. А вот рассвет не зря называют временем смятения чувств. В эти часы часто происходит борьба между тем, что возможно, и тем, что должно быть на самом деле, между приговором судьбы и разумным выбором человека. Наверное, поэтому именно на рассвете армии, как правило, начинают наступление, люди отправляются в путешествия, а влюбленные расстаются.

В тот август судьбоносные игральные кости волею случая оказались в Филадельфии и день за днем лежали на побережье, предопределяя будущее целых континентов и отдельных правителей. Под их влиянием в колониях вспыхивали мятежи, то тут, то там возникали и затихали споры, совершались всевозможные сделки и подписывались различные документы. Но самое главное заключалось в том, что этим утром одна из костей попала в трехэтажный особняк в георгианском стиле, расположенный в фешенебельном районе города, а другая покатилась к гавани и по заливу Делавэр благополучно добралась до одного корабля, надежно устроившись между корпусом и якорной цепью.

Первые лучи солнца едва позолотили край горизонта, а Блайт Вулрич уже одевалась в своей полутемной спальне. Внезапно раздался треск разрываемой материи, и в руке девушки оказался шнурок от корсета.

– Пропади все пропадом! – в сердцах воскликнула Блайт, с неудовольствием осмотрев свою фигуру.

Ну почему господь наградил ее телом, части которого совершенно не сочетались друг с другом?! Тонюсенькая талия, слишком полная грудь, а плечи… Да, их можно назвать красивыми, если бы они принадлежали… мужчине. Будь у нее хоть чуточку другое сложение, Блайт раз и навсегда отказалась бы от этих проклятых новоизобретенных приспособлений!