Патриция Грассо - Валлийская колдунья Страница 2

Постепенно ее рыдания стихли, но ей не хотелось поднимать голову. «Что теперь будет со мной?» – думала Кили. Она потеряла не только мать, но и родной дом. Кили всю свою жизнь прожила в поместье отчима, однако она знала, что не принадлежит к семье Ллойдов. И вот теперь осталась одна на белом свете.

Впрочем, нет! Кили вдруг вспомнила о своем сводном брате Рисе и кузенах Одо и Хью. Все трое любили ее как сестру. Кроме того, теперь она знала, что у нее есть еще один родственник – Роберт Толбот, ее отец.

Кили медленно встала и, подойдя к столику, стоявшему в комнате Меган, взяла с него листья дуба, побеги омелы и белое одеяние с капюшоном, пропитанное ароматом лаванды, запахом, который любила ее мать. Вернувшись к постели, Кили вложила букет в руки умершей и прошептала:

– До встречи в Сэмуинн.

Затем она покрыла тело матери белой ритуальной одеждой. Дотронувшись до висевшей у нее на груди головы дракона, Кили обратилась к магическим силам с просьбой укрепить и защитить ее и, глубоко вздохнув, вышла из комнаты.

Пройдя по освещенному факелами коридору замка, Кили переступила порог парадного зала и кивнула служанкам матери, которые сразу же торопливо направились в комнату умершей, чтобы обрядить ее и подготовить тело к похоронам.

В зале было многолюдно. Обведя взглядом всех присутствующих, Кили убедилась, что Риса среди них не было. Однако Одо и Хью, ее кузены, увидев скорбь на лице Кили, тут же поспешили к ней.

Мэдок, сидевший на возвышении за своим столом с кружкой эля в руках, тоже заметил падчерицу.

– Да, она не спешила на тот свет, – с трудом произнес он заплетающимся языком.

Кили отшатнулась, и ее лицо залила мертвенная бледность. Все присутствующие, родственники и слуги Ллойда, были потрясены словами своего сеньора. Решив поставить его на место, Кили рванулась к стоявшему на возвышении столу, но подоспевшие кузены предотвратили скандал.

Одо и Хью, хотя и не отличались большим умом, выделялись среди окружающих ростом и силой. Подхватив Кили с обеих сторон под руки, они остановили ее и не дали одернуть Мэдока.

– Не надо дразнить его, Кили, это ни к чему хорошему не приведет, – сказал Одо, старший из двух братьев.

– Где Рис? – спросила Кили.

– Рано утром отправился в набег, – ответил Хью.

Это известие неприятно удивило Кили.

– Неужели он решил покинуть замок, зная, что моя мать при смерти?

– Так приказал Мэдок, – ответил Одо.

Кили с ненавистью взглянула на отчима.

– Где мой ужин?! – взревел Мэдок, ударив кулаком по столешнице. – Принесите еще эля! Я не могу праздновать свое освобождение без выпивки. И пусть мне прислуживает грудастая Элен!

Фиалковые глаза Кили потемнели от гнева, но она послушалась совета кузенов и, резко повернувшись, вышла из большого зала и направилась на кухню. Одо и Хью, словно преданные псы, последовали за ней.

– Здравствуй, Хейлен, – сказала Кили, обращаясь к кухарке. Женщина средних лет тут же подошла и обняла ее.

– Мне очень жаль Меган, она была мудрой и обладала нежной душой, – сказала кухарка. – Барон понес тяжелую утрату, хотя я сомневаюсь, что он понимает это.

– От скорби у Мэдока только еще больше разгорелся аппетит, – заметила Кили, и на ее глаза набежали слезы. – Подай ему ужин, и пусть за столом прислуживает Элен.

Кивнув, Хейлен позвала хорошенькую молодую служанку.

– Отнеси вот это в зал и поставь на стол барона, – распорядилась Хейлен, протягивая служанке блюдо. Когда Элен взяла его, кухарка одернула лиф ее платья, приоткрывая верхнюю часть груди. – Вид этой ложбинки успокоит скорбящего по жене барона. Будь с ним поласковее!

– Да чтоб он сдох от моей ласки, – сказала Элен, морщась от отвращения.

– Вы знаете последнюю волю моей матери, – промолвила Кили, поворачиваясь к кузенам. – Когда ужин закончится, уберите зал для прощания с телом покойной.

И она вышла из кухни.

Через три часа обряженная в белый саван Меган Глендовер Ллойд уже лежала в освещенном факелами большом зале замка, в простом деревянном гробу, поставленном на скамью. Казалось, она спит.

Кили, одетая в белый ритуальный языческий наряд, поверх которого на ее груди сверкал кулон в форме головы дракона, вошла под своды. Ее черные как смоль волосы, доходившие до пояса, были распущены, в руках она держала букет из листьев дуба и побегов омелы.

У гроба ее уже ждали Одо и Хью.

– Вы позаботились о могиле? – спросила Кили.

– Ее вырыли там, где ты хотела, – ответил Одо.

– А крест готов?

– Да, его вырезали по твоему распоряжению, – сказал Хью.

Кили кивнула и, положив букет на грудь матери, опустилась на деревянную скамью, стоявшую у гроба. Одо и Хью сели по обеим сторонам от нее. Вскоре к ним присоединилась верная Хейлен, которая принесла для себя табурет из кухни. И наконец, в залу вошел Мэдок и занял место на скамье рядом с Одо. Некоторое время все хранили скорбное молчание.

– Вот, приходится сидеть здесь ночью у гроба, вместо того чтобы спать, – пожаловался Мэдок.

– Это самое малое, что вы можете сделать для женщины, которая любила вас и хотела родить вам еще одного сына, – заметила Кили.

– Меган никогда не была любящей женой, – проворчал барон. В его голосе слышалась горечь. – Ее сердце всегда принадлежало другому.

Кили замерла, понимая, что Мэдок говорит о ее отце. Неужели барон знал, кто он? Кили открыла было рот, чтобы задать отчиму мучивший ее вопрос, но один из кузенов дотронулся до ее руки, призывая хранить молчание. Прошел час, затем другой.

– Меня мучает жажда, – заявил Мэдок, нарушая тишину, и поднялся со скамьи. – Мне надо подкрепиться, я скоро приду.

С этими словами он вышел и больше уже не возвращался. За час до рассвета в замок прибыл отец Бандлз. В это время в зале было уже многолюдно. Пробираясь сквозь толпу родственников и слуг, старый священник тихо ворчал, жалуясь на то, что ему пришлось подняться в столь ранний час. Он считал, что похороны среди ночи устраивают только варвары. И тут отец Бандлз увидел Кили.

В своем белом, свободно ниспадающем одеянии она походила на языческую принцессу. На шее у нее был венок, сплетенный из листьев дуба и побегов омелы.

– Какой позор! – воскликнул священник. – Как вы посмели одеться подобным образом на похороны Меган? Вам необходимо получить отпущение грехов еще до восхода солнца.

Кили нахмурилась.

– Я чту память своей матери, отец Бандлз. Если вы будете впустую тратить время, читая мне нравоучения, то мы, пожалуй, откажемся от заупокойной службы. Выбор за вами.

– Но это же богохульство! – возмутился отец Бандлз и обвел взглядом присутствующих. – А где барон Ллойд и Рис?