Кейси Майклз - Проказница Страница 2

— О, дорогой мой, — сказал он, меняя тактику, — да вы, никак, капризничаете? Наверное, сейчас как раз то самое время, когда все непослушные дети давно лежат в своих кроватках?

Его захватчица проигнорировала оскорбление.

— Повторяю еще раз, велите кучеру ехать. И потрудитесь убрать с лица эту мерзкую снисходительную усмешку. Дело достаточно серьезное.

— О да, вполне, — согласился Саймон. — Я уж чувствую. — Взвешивая возможность принять смерть от руки совершенно незнакомой особы, он одновременно испытывал любопытство. Что за всем этим кроется? Жгучий интерес, зародившийся с первого момента небольшого происшествия, оставил после себя калитку, которая теперь раздалась до размера ворот. — Ну хорошо, мой прекрасный юный разбойник, — сказал он, — я сделаю, как вы требуете. Но уступаю только потому, что меня это забавляет.

Саймон подался вперед, побудив маленькую налетчицу тотчас отползти в угол сиденья, хотя оружие осталось нацеленным на него. Он открыл небольшую дверцу и крикнул кучеру:

— Хардвик! Так-то ты уважаешь своего нанимателя! Утром у нас будет серьезный разговор о степени твоей преданности. Я полагаю, ты понимаешь, к чему ведет недостаточная бдительность. Дело может кончиться тем, что твоего работодателя высадят в чрезвычайно нежелательном месте.

В небольшом квадратном проеме вверху кареты показалось раскрасневшееся лицо кучера.

— Прошу прощения, милорд, но я не понимаю, о чем вы говорите… Я просто сидел и ждал вас, как всегда, пока не началась морось. О, и, конечно, поправлял колодки.

— Это утешает, — добродушно сказал его сиятельство, косясь на девицу. Теперь между ними оставалось не более трех футов, а до пистолета — вообще два. Саймон без труда преодолел бы это расстояние и завладел оружием, но сейчас он отказался от этого намерения. Нацеленный пистолет со взведенным курком увеличивал риск, что для кого-то из двоих выстрел окажется смертельным. Отвага отвагой, а легкомысленная мисс — совсем другое дело. — Хорошо, что пояснил, Хардвик, — продолжил виконт после долгой паузы, — иначе мне пришлось бы разувериться в твоей преданности, дружище.

— Перестаньте изображать простачка и нести чушь! — свирепо зашептала захватчица, размахивая своим оружием.

— Терпение, моя дорогая, терпение. Я подумал, может, вам захочется послушать его речь. Хардвик съедает начальные согласные. Вам не мешает потренировать ухо, если вы собираетесь и впредь останавливать кареты и сделать разбой своей привычкой. — Услышав угрожающий звук, Саймон снова мысленно измерил расстояние между собой и дулом пистолета. Нет, пожалуй, не стоит перебарщивать. — Ну хорошо, хорошо. Не буду. Я только хотел помочь. Не надо сердиться. Скажите, вы ясно представляете конечный пункт нашего путешествия, или мне снова потревожить недотепу Хардвика?

— Пусть едет в направлении Хэмпстедской пустоши. Там есть гостиница «Лесничий». Вы ее знаете?

— Хэмпстедскую пустошь, или, как сказал бы Хардвик, Эмпстедскую устошь? Вот вам пример обглоданных слов. Я только что упомянул о них, помните? Да, конечно, это место мне знакомо, так же как и «Лесничий», в том смысле, что я знаю, где находится то и другое. Но нужно быть поистине неискушенным человеком, чтобы в темное время суток искать приключений на свою голову вблизи пристанища воров! Вы не могли бы выбрать что-нибудь ближе к городу? — Саймон патетически вздохнул. — Ах, вам нужно… Как? Вы снова готовы прострелить мне голову? Ну хорошо, сейчас поедем. Хардвик! — крикнул он. — В «Лесничего», дружище. Да побыстрей, а то на меня вдруг напало желание отрешиться от всех мирских забот.

Карета тронулась и покатила по булыжникам. Саймон снова откинулся на подушки сиденья, положил ногу на ногу и, проказливо ухмыляясь, скрестил руки на груди. Он был совсем не прочь немного поозорничать.

— Ну, дорогой мой, теперь вы частливы? — спросил он, опуская букву «с» в последнем слове, в подражание Хардвику.

— Неимоверно, милорд, если это так важно, — ответил похитительница довольно приятным хрипловатым и вместе с тем замечательно женственным голосом. Это было уже гораздо интереснее, чем ее намеренно низкий шепот. Может, они когда-то встречались в обществе? Вероятно, он танцевал с ней? Или ужинал? И чем-то ее оскорбил? Вряд ли. Несомненно, он бы об этом помнил. — А теперь сидите смирно и ведите себя хорошо, — строго приказала она и больше не проронила ни звука до тех пор, пока Хардвик не отъехал от города на порядочное расстояние.

Саймон также молчал, лихорадочно обдумывая произошедшее. Непонятно, как случилось, что его похитила обыкновенная девушка? И что ждет его в будущем, если эта новость получит огласку? В конце концов, джентльмен должен заботиться о своей репутации.

Время было позднее. Он уже слегка приустал, возможно, даже заскучал, несмотря на смертельно опасную ситуацию. А плавное движение кареты с хорошими рессорами оказалось поистине убаюкивающим, и чрезвычайно скоро, к собственному изумлению, он впал в легкую дремоту. Возможно, даже всхрапнул.

— Вас нисколько не интересует, почему вас похитили? — огорченно спросила девушка и больно пнула его в голень.

— По правде сказать, не особенно, — честно ответил виконт, широко зевая и расправляя плечи, а затем подтянулся повыше, так как, пока дремал, сполз с сиденья. Ночь, проведенная за игрой, и большое количество выпитого давали о себе знать. Сейчас он больше нуждался в постели, чем в информации. Тем не менее он продолжил: — Но, пребывая в счастливом неведении, я уверен, что вы сообщите мне все необходимое, когда сочтете нужным. Надеюсь, это произойдет скоро, не так ли? Сколь бы ни были блистательны эти полчаса или более в вашем обществе, я, как вы понимаете, собираюсь поспать.

— О Боже, вы несносны! — Девушка снова пнула его. — Я могу застрелить вас прямо сейчас, без всяких разговоров, просто из принципа.

Саймон подавил инстинктивное желание растереть голень, вынесшую два удара. Башмаки на деревянной подошве оказались нешуточным оружием. Эта малявка начинала действовать ему на нервы.

— Меня больше устроило бы, если б вы молвили хоть слово, — сказал он с убийственной вежливостью. Он всегда разговаривал так, будучи выведен из себя. — Ведь, не имея объяснений, я обречен провести следующие несколько дней в глубоком раздумье. Мне придется основательно поразмыслить, чем я так обидел своего ближнего, к тому же еще и женщину. За что меня столь часто именуют несносным? Может, вы член какой-нибудь преступной группы? У вас бывают сходки. Вы протоколируете, что на них обсуждается? Я мог бы внимательно прочитать, изучить до мелочей свои наиболее крупные промахи, если, конечно, не буду расстрелян до восхода солнца.