Александра фон Лоренц - Охота на Клариссу Страница 2

Дагфин тяжело задумался и опустил взгляд на дубовые доски стола. Сыновья в нетерпении переминались с ноги на ногу и думали, что отец так и не продолжит разговор.

— Дом и имущество, по обычаям предков, я передам старшему сыну Аготу, — наконец произнес ярл и опустил тяжелую руку на стол, — это правило нам досталось от предков, и не мне его нарушать.

Рыжее веснушчатое лицо Агота зарделось от удовлетворения. А Ингмар, предвидя дальнейшие слова отца, ощутил непривычное для него чувство оторванности от родного очага. Наверное, такое же чувство испытывает одинокий листок, оторванный ветром от родной ветки, и летящий навстречу неведомому.

— Чего скалишься? — зло бросил в сторону Агота ярл Дагфин, — на твои плечи ляжет ответственность за весь наш род. Это ты будешь беспокоиться, чтобы все в доме были сыты, одеты и обуты.

Отец перевел взгляд на младшего сына.

— А по мне, если бы моя воля, лучше бы бороздить моря, чем ковыряться в этом хозяйстве. Не расстраивайся, Ингмар, я даю тебе два драккара, из тех пяти, что имею, да снаряжение, оружие… Бери дружинников, которые пойдут за тобой, и сам найди свое счастье! — Дагфин опять задумался.

— Может быть, тебе даже больше повезет, — философски заключил он.

Ингмар вышел на улицу. Молодому мужчине почему-то было грустно. А как же Грюнхильда? Захочет ли она всю жизнь ждать мужа-викинга? Красавица так и не ответила парню, согласна ли она выйти за него, Ингмара, замуж…. И внезапно, решившись, молодой викинг пошел на конюшню и, оседлав своего коня, поскакал в сторону дома Эрика Хромого, отца Исгерда, Торкеля и Грюнхильды.

Уже начинало смеркаться, с Северного моря налетел прохладный вечерний ветерок. Парень, присев на упавшее дерево, терпеливо дожидался, и, наконец, увидел знакомую стройную фигурку. Девушка, которую он любил, шла по тропинке в сторону своего дома.

— Грюнхильда, — тихо окликнул ее молодой мужчина.

Девушка обернулась и подождала, пока Ингмар ее догонит.

— Ну, так что, Грюнхильда? — обратился к ней викинг, — ты так и не дала мне ответ!

— А что отвечать, Ингмар? Куда ты меня зовешь?

— Я зову тебя в жены, любимая, — сказал парень и взял девушку за руку.

Грюнхильда порывисто взглянула на него своими прозрачными серыми глазами и отвела их в сторону. Ее рука потихоньку освободилась из его горячей ладони.

— Девушку зовут в дом, Ингмар, а в какой дом ты зовешь меня?

Ингмар молчал, холодный комок подкатил к горлу.

— Все уже знают, как отец распорядился твоей судьбой, — продолжала девушка, — твой путь лежит туда, — ее рука указала в сторону синего моря, — что же мне, с тобой идти на корабль?

— Зачем же, ты сможешь меня ждать…

— Ждать, пока я состарюсь и никому не буду нужна?

— Ты всегда будешь мне нужна!

— Ты можешь и вообще не вернуться, Ингмар, — проговорила красавица и, отвернувшись, пошла прочь.

— Найдешь себе там восточную красотку, тонкую, как твоя сабля, — послышался из темноты ее смех. — Впрочем, мне всего пятнадцать, еще года два-три я не пойду ни за кого замуж, может, и дождусь тебя.

Ошеломленный Ингмар остался стоять в одиночестве. На небе уже начинали сиять первые звезды. Заснеженные макушки гор стали принимать четкие очертания на фоне потемневшего неба.

«Ну что ж, — невесело подумал молодой викинг, — значит, у меня такая судьба, — искать свое счастье за морем».

Драккар обогнул «рога дьявола», и рулевое весло заскрипело под тяжестью тела Тордиса. Ладья легла на борт и чуть не зачерпнула изогнутым бортом сине-зеленой воды. Но движения рулевого были выверены и точны, и вот за поворотом показался покатый зеленый косогор. Солнце окончательно овладело небом и заливало золотыми лучами россыпь домиков у леса, остовы строящихся кораблей у кромки воды, ватаги ребятишек по склону. Отсюда было хорошо видно, как спешили к берегу люди — встречать долгожданных странников. И по большой дороге, и по маленьким тропкам бежали многочисленные фигурки. А на деревянном причале уже собралось много народа. Все махали руками и что-то кричали в сторону подходящих кораблей.

Наконец сосновый причал затрещал и изогнулся под тяжестью прислонившегося корабля. Полетели в сторону берега швартовные веревки, и путешественники ступили на родной берег. Два года мечтали об этой минуте Ингмар и вся его дружина. После постоянной качки на Балтике и в проливах твердыня родного берега приятно почувствовалась ногами и передалась всему телу. Ингмар прошел по черным доскам на причал и обнял отца. Мать сама бросилась к сыну на шею, и все трое крепко прижались друг к другу. Ингмар видел, что отец сильно поседел, а плачущие от счастья глаза матери покрылись сетью мелких морщин. Молодой мужчина ощутил еще твердые бугры мышц под рубахой у своего родителя, его руки крепко обнимали сына и жену. Мать Ингмара, почти не разглядывая, отложила в сторону дорогие подарки сына и с любовью смотрела на него полными слез, выцветшими глазами. Отец же с восхищением изучал шлем византийской работы, покрытый изящным золоченым орнаментом. Молодой мужчина окинул взглядом толпу. Среди знакомых лиц он не увидел ту, о встрече с которой так мечтал все эти долгие два года.

— Грюнхильда уехала к дяде, на Готланд, — поймал его взгляд отец.

— Так далеко? Жаль, что я не знал… — проговорил огорченный Ингмар. Две недели назад они проходили недалеко от этого лесистого двугорбого острова. Даже ночевали поблизости от него, на островке со смешным названием Форе, то есть овечий. Жарили там на вертелах барашков, купленных у местного хозяина. Ингмар как будто чувствовал, когда смотрел на синеющий на горизонте Готланд, хотел зайти туда. Но друзья отговорили. Все спешили домой.

— Уже две луны сменилось, как она уехала, скоро должна вернуться, — стала успокаивать сына мать.

Ингмар с сожалением посмотрел на приготовленные для девушки подарки.

— А я ведь тоже говорил, зайдем на Готланд, — похлопал его по плечу побратим Гуннар, громадный белокурый молодой мужчина. Обычно из Гуннара не вытянешь и слова, а тут вдруг решил подойти, утешить друга. Светло-голубые глаза великана с сочувствием смотрели на вождя викингов.

— Да, ничего, — махнул рукой Ингмар, — должна скоро быть, а не успеет, — я эти подарки сестрам раздам.

Две совсем молоденькие розовощекие девчушки, стоящие в сторонке, довольно заулыбались.

— Я вам, — пригрозила им мать пальцем, — вернется она, скоро будет, сынок.

Так, в разговорах, вскоре все оказались у порога большого дома. Это было серое длинное здание, сложенное из грубого камня, обшитое снаружи вертикально расположенными сосновыми досками. Покатую крышу покрывал толстый слой зеленого дерна. В стенах были видны редкие узкие окошки, а из отверстий в крыше курились клубы дыма от очага. Там уже вовсю шла подготовка к праздничному пиру. Через открытые двери сновали служанки и рабыни в длинных платьях с кожаными передниками. Они носили в дом посуду, мясо, различные припасы. Мелькнули и бочонки с элем или медовухой, из дома уже доносился приятный запах жарящегося на вертелах мяса.