Виктория Холт - Единственная любовь королевы Страница 2

— Вот видите!

— Вижу. Альберинхен, мой милый, покажи-ка нам свои рисунки. Я уверена, они нам понравятся.

Он так увлекся показом рисунков, что начисто позабыл о разговоре бабушек, однако позже ему пришлось о нем вспомнить.

Молодая герцогиня переоделась в свою амазонку. «Какое облегчение, — думала она, — вырваться из дворца хоть ненадолго». Она терпеть не могла двух этих старых придир — свекрови и мачехи. Сейчас они, конечно же, перемывают ей косточки. Ну и пусть. Должна же у нее быть хоть какая-то жизнь, иначе тут со скуки умрешь.

Ее брак был неудачным с самого начала. Как она плакала, когда ее, шестнадцатилетнюю, выдали за герцога. Он казался таким старым, а у нее еще не хватало опыта. Разумеется, будь он чуточку нежнее, попытайся он хоть как-то вызвать у нее хотя бы симпатию, все могло бы сложиться иначе. Но, как и его предки, он был грубым, бесчувственным человеком, и только из-за того, что у него появилась жена, он вовсе не собирался отказываться от любовниц; женился же он с единственной целью — получить наследников. Никто не мог отрицать, что в этом отношении она свой долг выполнила: она родила ему Эрнеста, затем Альберта, и мальчиками он был доволен. Она тоже. Она любила их всей душой, но она была слишком молода и слишком любила удовольствия, чтобы дети могли заменить ей все, чего она хотела от жизни. Некоторые женщины, возможно, могли бы удовольствоваться и этим, но только не Луиза. Она ненавидела мужа за его ужасную скупость, и хотя он не упускал случая предаться плотским утехам, его вряд ли можно было назвать весельчаком.

Она старалась быть хорошей женой, но после рождения Эрнеста стала поглядывать по сторонам в поисках возможностей сделать жизнь более привлекательной, и она вскоре нашла то, что искала.

Разумеется, кататься верхом она будет не одна: при ней должен кто-то быть. «Но раз муж живет своей жизнью, — сказала она себе, — почему и мне не жить своей?» И ей вовсе не нужен этот кто-то — его на встречу с возлюбленным не возьмешь.

Вдовствующая герцогиня Закс-Кобургская, оставив малышей другой бабушке, отправилась в апартаменты сына. Она чувствовала себя очень неловко.

— Мне нужно поговорить с тобой, Эрнест, — сказала она, — о вас с Луизой.

Лицо герцога помрачнело.

— Тут есть о чем поговорить, — согласился он.

— Все это так некрасиво.

— Я полагаю, о нас вот-вот заговорят открыто.

— Значит, слухи…

— О ее дурном поведении? По-моему, справедливы. Я установил за ней наблюдение.

— И ты подозреваешь, что ее любовник находится здесь?

Он кивнул.

— Это Шимборский.

— Быть того не может.

— А что? Красивый парень.

— Он еврей?

Герцог опять кивнул.

— Ах, Эрнест, и как долго длится эта история?

— Неизвестно. Но я подозреваю, что она изменяла мне еще до рождения Альберта.

— Она всегда была легкомысленной. Да и сейчас не более чем девочка. Что ты собираешься делать?

— Посмотрим. Многое зависит от того, что удастся обнаружить.

— Будь у тебя другие дети…

— Ты думаешь, тогда мы не могли бы быть уверены, что я их отец. Но даже так…

— Не надо, ничего не говори. Не думай об этом! Эрнест — это ты в миниатюре, а что крошка Альберт твой сын, я даже вот настолько не сомневаюсь!

— Я тоже так думаю. Но могу ли я быть уверен в будущих детях?

— Положение — хуже не придумаешь.

— То ли еще будет!

— А Леопольд знает?

— Пока нет.

— Вот уж поразится.

Герцог фыркнул. Его брат Леопольд был любимцем матери и своего рода семейным оракулом для нее. В свое время ему удалось жениться на английской принцессе Шарлотте, и, останься она жива, он стал бы мужем королевы одной из наиболее важных стран мира — куда там крошечным герцогствам и княжествам Германии! Леопольд был большой охотник давать советы. И не только потому, что был старшим сыном. К счастью, он находился в Англии, где имел неплохой доход, хотя его положение там могло бы вызвать сочувствие: король Георг IV никогда не жаловал его и никогда не хотел видеть в нем зятя, но Леопольд был до того пригож и умен, что Шарлотта настояла на браке с ним, и, по рассказам — во всяком случае, Леопольда, — она так его любила, что ему легко удавалось подчинить ее своей воле. Какое славное будущее ожидало бы Леопольда — весь род Закс-Кобургов, — если бы Шарлотта не умерла, а стала королевой!

И все же Леопольд не терял надежды встать у кормила Англии, ибо за три месяца до рождения Альберта в Кенсингтонском дворце произошло весьма значительное событие: сестра Леопольда и Эрнеста герцогиня Кентская родила дочь Александрину-Викторию, и выходило так, что, если король не женится и не произведет наследника, что было вряд ли возможно, учитывая его возраст и физическое состояние, а его брат Вильгельм тоже не женится (в чем ни у кого не оставалось ни малейшего сомнения), тогда племянница Леопольда, их родная племянница станет королевой.

Поэтому Леопольд продолжал оставаться в Англии, надеясь, что, раз уж ему не удалось стать мужем королевы этой страны, он может в один прекрасный день стать ее дядей.

Подобные рассуждения делали честь его дальновидности, но, по мнению Эрнеста, не давали оснований считать брата способным разрешить все проблемы Закс-Кобургов.

Однако мать, разумеется, придерживалась своего мнения.

— Я думаю, — говорила она, продолжая разговор с сыном, — нам следует написать Леопольду и попросить у него совета.

— Мама, это дело я должен решить сам.

— Еще четыре года назад, когда он приезжал сюда, он нашел Луизу легкомысленной. Он сразу заметил это.

— Мы все знали характер моей жены, мама. Тут и спорить нечего.

— В этот раз он проделал такой нелегкий путь из Англии только ради того, чтобы подыскать мне в Италии дом на зиму, — потеплевшим голосом сказала герцогиня. — А тут ведь дело гораздо более важное. Я уверена, он будет только рад приехать.

— Я придерживаюсь мнения, что в состоянии сам во всем разобраться.

— Но каковы же твои намерения?

— Сказать обо всем открыто. Возможно, я даже пойду на то, чтобы избавиться от нее.

— Только не надо спешить. Это может сказаться на будущем детей. Ты помнишь, в прошлый приезд Леопольду понравился крошка Альберт?

— По-моему, они оба понравились друг другу.

— И то правда. Альберт в то время только начинал ходить. Он так и тянулся к Леопольду. Я помню, как он сидел у него на колене и следил за движением его губ.

— Леопольд был восхищен такой привязанностью.

— Он тогда уже сказал мне: «В Кенсингтонском дворце у меня есть крошка племянница, которую я очень люблю, а теперь я так же сильно привязался и к этому малышу». И еще он сказал, что вспомнил о ней тут же, как только увидел Альберта. «Она может стать королевой Англии, — сказал он. — Было бы здорово свести этих двух детей вместе». Я нисколько не преувеличиваю.