Эллен Марш - Очарованная невеста Страница 2

— Камерон! На выход!

В ответ не раздалось ни звука. Только вода мерно капала со стен, нарушая гробовую тишину. Стражник с факелом жестом подозвал к себе другого тюремщика, стоявшего у него за спиной, с предусмотрительно поднятыми пистолетами.

— Камерон, ты слышишь? Тебя вызывают.

— Убирайтесь, — послышался раздраженный, хриплый голос. — Я сплю.

Стражники устало переглянулись. С тех пор как этот тип попал в их тюрьму, от него не было покоя. За полгода его не усмирили ни порки, ни голодовки, и все охранники с нетерпением ждали, когда же они, наконец, избавятся от Камерона. Но теперь на реке Клайд уже стоял корабль, готовый со дня на день отправиться в колонии, и эти двое стражников, похоже, с особым нетерпением предвкушали день его отплытия.

Тот стражник, что был повыше ростом, взмахнул пистолетами.

— На выход, Камерон! Макиннон вызывает.

Из подвала послышался ленивый зевок.

— Зачем? Что, мой корабль уже отплывает? Надеюсь, вы приготовили для меня каюту со всеми удобствами.

— Я приготовлю для тебя дырку в башке, если ты сейчас же не выйдешь!

— Пожалуй, я еще чуток вздремну, если вы не возражаете. И не забывайте о крысах, когда пойдете обратно. Не хочу, чтобы вы затоптали их своими копытами. Они ведь ручные, вы же знаете.

Стражник, стоявший в дверях, издал яростный рык и рванулся вперед, но тот, что держал пистолеты, вовремя схватил его за рукав.

— Я разберусь с ним, Мактавиш. А ты заткни глотку, Камерон! Тебя спрашивает благородная леди. Нехорошо заставлять ее ждать.

— Леди?! — На сей раз голос из подвала прозвучал несколько удивленно. — Да ты не отличишь порядочную леди от поросячьей задницы, Слиго!

Стражник, которого звали Слиго, только крепче сжал рукоятки пистолетов. Двенадцать лет нелегкой работы с подобными наглецами научили его не обращать внимания на их издевки и держать свой гнев в узде. Рассерженному человеку проще ошибиться. Потому-то Слиго был еще жив. В отличие от множества своих напарников.

— Камерон…

— Ох, ну ладно, — ворчливо ответил голос из темноты. — Вы меня заинтриговали. Мне казалось, что ни одна живая душа в Глазго не знает, где я нахожусь. Пожалуй, стоит на нее взглянуть, а?

И с этими словами заключенный Тор Бан Камерон появился из мрака подвала, и мерцающий свет факелов упал на его лицо. Этот человек был высок ростом, даже выше стражников, и широк в плечах, несмотря на изможденность и худобу. На его исхудавшем лице с заострившимися от недоедания скулами горели синие глаза. Квадратный подбородок густо зарос черной щетиной, длинное, жилистое тело прикрывала рубаха, почти превратившаяся в лохмотья. Но, несмотря на долгие месяцы, проведенные в подвале, в этом человеке все еще чувствовалась сила и крепость, и обоим стражникам было совершенно ясно, что лучше не поворачиваться к нему спиной.

Они прошли по темному коридору: Мактавиш — впереди, следом — заключенный, а за ним — Слиго, упиравший один из пистолетов в спину Тора. Эта небольшая процессия двигалась под аккомпанемент проклятий и жалобных криков, доносившихся из камер, расположенных по обе стороны коридора, где в ледяной мгле томились прочие бесчисленные пленники. Ни стражники, ни Тор не обращали внимания на эти вопли.

Преодолев чуть ли не бесконечные изгибы и петли грязного коридора, они поднялись по длинной обветшавшей лестнице, и попали в комнатушку с одним-единственным зарешеченным окном. Из-за окна доносился шум дождя и смрад. Но Тору, который за последние полгода ничего не видел и не нюхал, кроме ароматов собственной камеры, этот запах показался невыносимо сладким.

В комнате находились и другие заключенные; впрочем, Тор никого из них не знал в лицо. Коукадденская тюрьма состояла из множества крошечных камер, тесных и настолько темных, что нельзя было разглядеть даже вытянутую руку, не то, что лица соседа. Все заключенные были худы как щепки, одеты в отрепья, бородаты и немыты, некоторые покрыты шрамами и пятнами от перенесенной оспы. Тору оставалось лишь надеяться, что он сохранился лучше остальных.

Через несколько секунд за дверью послышались шаги и звук, которого Тору не приходилось слышать уже много месяцев, — шелест женских юбок. Он невольно поднял голову и внимательно прищурился. — Пожалуйста, сюда, мисс. Это самые свежие. Здоровые и умственно полноценные, как вы и просили. Не отходите ни на шаг от стражи!

В дверях появилась женщина. Ей пришлось приподняться на носки, чтобы выглянуть из-за плеча Аллена Макиннона, хотя тюремщик был ненамного выше среднего роста. Тор тут же понял, что она еще совсем девчонка. Гладкая кожа ее прелестного личика говорила о безупречном здоровье и расцвете юности. Темные ресницы обрамляли ее голубые, как яйцо малиновки, глаза; но даже не глаза, а потрясающие волосы незнакомки, распущенные по плечам, приковали к себе внимание Тора и всех прочих мужчин.

Взгляды их неудержимо стремились к этим волосам, словно мотыльки к огню, ибо волосы ее и впрямь пылали как огонь, озаряя сырую и затхлую комнату, столетиями лишенную яркого света.

Но даже если Джуэл Маккензи и чувствовала напряжение, с которым смотрело на нее множество пар мужских глаз, она не выдала этого ни малейшим жестом. На самом же деле ей пришлось собрать до последней крупицы все свои душевные силы, чтобы выглядеть спокойной и надменной. Она не хотела, чтобы тюремщики, а тем более этот сброд, заметили, какое замешательство ее охватило, когда она, наконец, предстала лицом к лицу перед заключенными.

Они действительно оказались такими ужасными, какими она себе их представляла, хотя начальник тюрьмы тщательно исполнил все ее инструкции: никаких убийц, никаких преступников, обвиненных в жестоких злодеяниях (особенно в насилии над женщинами!), никаких сумасшедших. Обязательным условием была грамотность, а также физическая полноценность, гарантировавшая способность к тяжелому труду. И Боже упаси, никого, проявившего какое-либо стремление подняться выше своего нынешнего положения!

Джуэл медленно обвела взглядом выстроившихся перед ней мужчин. Она услышала недовольное ворчание Тайки, уже успевшего как следует рассмотреть преступников. В глубине души она была готова согласиться с его неодобрением. Из жалкого десятка подходящих заключенных, которых удалось наскрести Макиннону, буквально каждый выглядел так, словно он только что выбрался из ужасной, зловонной ямы с отбросами. Какой жуткий исходил от них запах! Интересно, как только Макиннон может терпеть такую вонь?

«Господи, Джуэл! — мысленно прикрикнула она на себя. — А на что ты рассчитывала? Это преступники, проведшие в тюрьме месяцы, а то и годы! Еще бы они не воняли! Еще бы они не выглядели страшнее собственных дедушек!»