Эйна Ли - Мой нежный враг Страница 2

— Уверяю, мама, Вихрь не шелохнется, пока я ему не прикажу, — заявил Дэвид.

— Ты такой же упрямый, как отец, — застонала Элайзия.

Когда же из ближайших кустов выскочили два человека, женщина убедилась, что ее опасения не беспочвенны. Один из мужчин взял под уздцы жеребца Дэвида, другой — лошадь Элайзии.

— Ну-ка, что у нас здесь? Смотри-ка, Гордон на дереве, — ухмыльнулся один.

Элайзия издала предостерегающий возглас, когда незнакомец изо всех сил ударил Вихря дубиной.

Боевой конь, приученный подчиняться только своему хозяину, не двинулся с места. Незнакомец ударил еще раз, и Вихрь заржал от боли. Дэвид спрыгнул с дерева и выхватил меч, но опустил оружие, увидев кинжал, приставленный к горлу матери.

Дубина обрушилась на его голову, и, зашатавшись, юноша тяжело осел на землю. Ему быстро связали руки за спиной. Элайзию тоже связали, вытащив у нее из-за пояса изящный кинжал с отделанной драгоценными камнями рукояткой. Незнакомец привязал конец веревки, стягивавшей ей руки, к седлу.

Дэвида, у которого сильно кровоточила рана на голове, также привязали к седлу Вихря. Затем мужчины вскочили на лошадей и пустили их шагом. Спотыкаясь, Дэвид и Элайзия побрели за ними.

Девочка, сложив ноги по-турецки, молча сидела у камина, подперев подбородок рукой и внимательно изучая расстановку фигур на шахматной доске. Рядом, положив голову ей на колено, спала собака.

Когда два фермера вошли в большой зал, ведя за собой связанных пленников, девочка неторопливо подняла голову. Собака, больше похожая на волка, мгновенно вскочила и, обнажив длинные мощные клыки, злобно зарычала.

— Мы ищем лэрда[1], госпожа, — произнес один из мужчин.

Прежде чем Бриандра успела ответить, в зал величественно вплыла высокая красивая женщина.

— Сейчас лорд Лавет отсутствует. В чем дело? — В речи ее явственно слышался испанский акцент.

Говоривший поспешно снял шляпу.

— Мы захватили Гордонов, воровавших яблоки, — объяснил он.

Госпожа устремила презрительный взгляд на Дэвида и Элайзию.

— Гордоны! Воровали яблоки? Бросить в темницу. Там лучшее место для них!

— У вас нет права заключать мою мать в темницу! — взорвался Дэвид.

Женщина недоуменно вскинула брови.

— Мои права? Кто ты такой, чтобы подвергать сомнению мои права? — Ее глаза злобно блеснули. — Хорошая порка научит тебя не подвергать их сомнению. Возможно, попробовав плетей, ты станешь держать язык за зубами.

— Но, Лукреция… — вмешалась девочка. — Папане…

— Замолчи, мерзавка! — приказала женщина. — Может, стоит и тебе напомнить, что хозяйка здесь я? — И указала рукой на пленника. — Десять ударов на рассвете.

— О Господи, какое безумие, — в ужасе воскликнула Элайзия.

Женщина буквально пронзила ее взглядом.

— Ты еще пожалеешь об этом, шлюха. — Обсидиановые глаза вспыхнули лютой злобой. — Эту суку Гордон подвергнуть такому же наказанию. А теперь уведите их. Пусть поразмышляют на досуге о своей судьбе.

— Ты поплатишься за это! — закричал Дэвид, тщетно пытаясь вырваться. — Клянусь всем, что для меня свято, ты еще горько пожалеешь!

Пленников вытолкали из зала, женщина смеялась им вслед, и гулкое эхо разносилось под сводами замка.

Утром следующего дня Дэвида и Элайзию вывели на двор. В течение долгих лет вражда между Гордонами и Фрейзерами ограничивалась угоном скота или похищением людей в целях получения выкупа. Поэтому весть о наказании, быстро распространившаяся по округе, привлекла толпы любопытных.

С молодого человека сорвали дублет[2], привязав руки к вбитым в стену кольцам. То же самое проделали и с женщиной.

Взгляды Дэвида Гордона и Элайзии встретились, и юноша увидел в глазах матери страх.

— Мужайся, мама. Клянусь честью, за каждый нанесенный удар они заплатят сторицей.

Бриандра Фрейзер наблюдала за происходящим с беспокойством. Прошлым вечером девочка отправила отцу записку и надеялась, что тот вернется вовремя и остановит порку. Она не любила Гордонов, но мысль о том, что наказанию подвергнется женщина, приводила ее в ужас. Девочка сомневалась, что сможет выдержать такое зрелище, и собиралась уйти.

Лукреция Фрейзер величественно прошествовала к месту наказания. Люди стали перешептываться — обычная реакция на ее появление, так как женщина внушала окружающим необъяснимый страх. Подражая могущественным властителям, она взмахнула рукой, и кнут, со свистом разрезав воздух, опустился на спину молодого человека.

Элайзия Гордон закрыла глаза, слезы заструились по щекам. При каждом ударе, обрушивавшемся на тело сына, она непроизвольно вздрагивала, словно в сердце ей вонзали кинжал.

Очень быстро спина молодого Гордона, исполосованная кнутом, превратилась в кровавое месиво, но юноша не издал ни звука.

Ударив в последний раз, несчастный кузнец, вынужденный выполнять эту неблагодарную работу, взглянул на госпожу в надежде, что та передумает и отменит наказание для пленницы.

Но оказалось, что Лукреция Фрейзер тверда в своих намерениях, и знаком велела кузнецу продолжать. Элайзия сжалась, почувствовав, как чужая рука коснулась ворота платья. Кузнец уже собрался разорвать его, чтобы оголить спину несчастной, когда во двор бешеным галопом влетела группа всадников.

Саймон Фрейзер, лэрд Солтуна, спрыгнул с лошади и вырвал у кузнеца кнут.

— Отвяжите пленников, — велел он, с отвращением отшвырнув орудие пытки, — и уведите в замок. На этот раз вы зашли слишком далеко в своем безумии, миледи, — процедил лэрд, устремив на Лукрецию взгляд, потемневший от ярости. — Я больше не желаю терпеть подобные выходки. Вполне возможно, что положено начало кровавой войне!

Он обратился к служанке, стоявшей подле Лукреции:

— Отведи госпожу в комнату. Отныне ей запрещается покидать ее пределы.

Презрительно взглянув на мужа, Лукреция оттолкнула служанку и с высокомерным видом пошла прочь.

Кузнец, обрадованный, что его избавили от неприятной обязанности, помог отвести пленников в замок и усадить за длинный стол в большом зале, а затем, по приказанию Саймона Фрейзера, побежал за целебной мазью.

Лэрд повернулся к пленникам. Первым его внимание привлек раненный в голову юноша, чье лицо покрывала запекшаяся кровь. Боль в спине, очевидно, причиняла ему нечеловеческие страдания, однако он гордо держал голову и с вызовом смотрел на хозяина замка. Саймон восхитился отвагой молодого человека и на мгновение даже ощутил прилив уважения к нему.

— Ваше имя, сэр?

— Лорд Уилкс, виконт Стрейлоу.

От удивления брови Фрейзера поползли вверх. Лорд Уилкс! Так это сын Дункана Гордона! Саймон с удовлетворением представил, что сейчас испытывает его давний враг. Да, повезло, на этом пленнике можно сделать состояние. Наследник Гордонов, считавшийся одним из искуснейших воинов горной Шотландии, достоин большого выкупа.