Мэри Бэлоу - Бессердечный Страница 20

Ей придется отказать герцогу. Это будет совсем несложно. Он спросит, она откажет, и он уйдет. Это было так просто. Но Анна знала, что в эти минуты она окажется лицом к лицу с самым большим искушением в ее жизни.

Ее давняя, безнадежная мечта изменить свою судьбу стала почти невыносимой. Напрасно она поддалась искушению попробовать хоть глоток этой жизни. Попробовав, она захотела испить ее до дна, пусть даже этот пьянящий напиток убьет ее, как сладостный яд.

– Нет, конечно, он не придет, – снова повторила она. – Наверное, так говорят все мужчины, провожая женщину.

– Ох, уволь меня, – начала леди Стерн.

Но она не договорила, потому что слуга открыл дверь спросил, угодно ли мадам и леди Анне принять его светлость, герцога Гарндонского.

Анна крепко зажмурилась, но тут же быстро открыла глаза – так меньше кружилась голова.

Он был в изумрудном с золотом и показался ей красивее, чем когда бы то ни было. Может быть, потому, что теперь он не Волшебный Принц, с которым она кокетничала, а мужчина, который решил жениться на ней. Мужчина, которому она должна была отказать, потеряв его навсегда. Было чудесно забыть о своей реальной жизни на несколько коротких дней и позволить себе флирт с первым красавцем Лондона. Но эти дни прошли. Сказка близилась к развязке.

Он разговаривал с ней и леди Стерн уже около четверти часа, разыгрывая беззаботность и легкомыслие, которые не давали повода предположить, что целью его прихода было что-то большее, чем просто визит вежливости. Анна была готова признать, что она ошибалась. Но вдруг, когда она уже почти успокоилась, он произнес те слова, которые она так боялась услышать.

– Мадам, не позволите ли вы мне остаться вдвоем с леди Анной на десять минут, чтобы обсудить вопрос, касающийся нас обоих, – сказал он, обращаясь к ее крестной.

Леди Стерн быстро встала, любезно улыбнувшись.

– Позволю, раз Анна уже не девочка и я не должна ее караулить, – ответила она. – Но через десять минут я вернусь.

Герцог открыл ей дверь, галантно поклонившись. Анна встала и подошла к окну, почти не понимая, что она делает. Она слышала, как колотится ее сердце. Она почти не дышала.

«Господи. ПОЖАЛУЙСТА, ГОСПОДИ, ПОЖАЛУЙСТА», – молилась она про себя. Но она знала, что молитва ни к чему не приведет. Господь молчал уже целых пять лет ее жизни. Он не был добр к ней. Или, может быть, он испытывал ее, как испытывал Иова, чтобы узнать, сколько она сможет вынести, прежде чем сдастся. Иногда Анне казалось, что она балансирует на краю пропасти.

Неожиданно его голос раздался совсем рядом с ней.

– Мадам, – мягко сказал он, – я думаю, что вы знаете, зачем я здесь и что хочу сказать вам.

ПОВЕРНИСЬ. СКАЖИ ЕМУ СЕЙЧАС. СДЕЛАЙ УДИВЛЕННОЕ ЛИЦО И ОТВЕТЬ, ЧТО ПОНЯТИЯ НЕ ИМЕЕШЬ, О ЧЕМ ИДЕТ РЕЧЬ. НЕТ, НЕ ТАК. ВЫГЛЯДИ СЕРЬЕЗНОЙ И РАССТРОЕННОЙ. СКАЖИ, ЧТО ТЕБЕ ОЧЕНЬ ЖАЛЬ, ЧТО ОН НЕ ПОНЯЛ ПОЛОЖЕНИЯ ВЕЩЕЙ. СКАЖИ, ЧТО У ТЕБЯ ЕСТЬ ДРУГОЙ. ТОТ, КТО ЖДЕТ ТЕБЯ ДОМА.

Но при одной мысли о том, кто, возможно, уже ждал ее там, Анна вздрогнула, как от ожога.

Она повернулась к герцогу. Лицо ее было весело и беспечно. Все прошедшие дни эти чувства отражали ее внутреннее состояние, но сейчас это была только маска. Она улыбнулась, заставив глаза сиять, а улыбку – быть веселой.

– Нет, ваша светлость, – сказала она. – Ни одна женщина не может наверняка знать об этом. А что, если она ошибается? Представьте, в каком положении она окажется!

Она рассмеялась. Ей так хотелось еще раз увидеть ответный блеск в его глазах. Анна испытывала истинно женскую потребность чувствовать свою власть над мужчиной. Ощутить ее в самый последний раз. И в то же время она испугалась своих слов. И почувствовала себя глубоко несчастной.

– Вы абсолютно правы. – Он пристально глядел на нее из-под тяжелых полуопущенных век. От этого взгляда у нее подкашивались ноги. – Простите. Я никогда не был в таком положении и не знаю, как себя вести.

Он положил ее руку на свою, ладонью вверх, и накрыл другой рукой. Анна почувствовала невероятную близость между ними, н у нее сжало горло. Герцог встал перед ней на одно колено.

– Мадам, – сказал он. – Леди Анна, сделаете ли вы меня самым счастливым из людей, согласившись стать моей женой? Окажете ли мне такую честь?

Слова были произнесены. Слова, которые она ждала и к которым готовилась. Слова, которые никак не укладывались у нее в голове. Она чуть наклонилась и заглянула ему в глаза. И поняла. Да. Это те самые слова, которые она ждала. Новые и прекрасные, как солнце, встающее каждое утро снова и снова. Она может стать его женой. Может стать свободной и счастливой. Сбросить с себя прежнюю жизнь, как змея сбрасывает кожу. Она может быть его женой.

Нет. Не может.

– Ваша светлость. – Ее голос был едва громче шепота. – У меня нет приданого. Возможно, вы не знали об этом. Мой отец был почти разорен – н-не по своей вине, а брат слишком молод и не успел еще поправить дела семьи.

– Мне нужны только вы. – Он поднялся с колена, не выпуская ее руки. – Я достаточно богат. У меня нет необходимости искать невесту с приданым.

Ему нужна была она. Она. И более ничего. Анна снова попыталась сделать то, что должна была.

– Мне двадцать пять, ваша светлость. Вам подошла бы более молодая невеста.

– Мне нужна невеста именно вашего возраста, каким бы он ни был. Мне нужны вы.

Она. Господи. О Господи. Ему нужна она.

– Я... У меня сестры. Две сестры, за которых я отвечаю после смерти родителей. Брат слишком молод. Я должна быть дома, чтобы присматривать за ними.

– Ваши сестры будут жить с нами, если таким будет ваше желание. Если вы волнуетесь за их будущее, потому что у них нет приданого, я обеспечу их.

Ее опасения о судьбе Эмили были гораздо серьезнее, чем только отсутствие приданого. Но она хотела, чтобы у Эмили и Агнес был свой дом.

– Есть ли еще какие-нибудь препятствия для нашей свадьбы? Какие-нибудь темные тайны, леди Анна?

Только то, что она может быть посажена в тюрьму по обвинению в нескольких преступлениях. И даже повешена за убийство. И поэтому она никогда, никогда не могла выйти замуж.

– Нет, – прошептала она.

– Вот и хорошо.

Вдруг она осознала, что у него теплые, сильные и надежные руки.

– Выйдете ли вы за меня? Будете моей герцогиней?

Если он разожмет руки, она не сможет стоять. Она упадет.

Если он разожмет руки, у нее не будет больше источника тепла. Она заледенеет. Если она скажет «нет», он разожмет руки. Глупые мысли кружились у нее в голове, не оставляя места здравому смыслу.

– Да.

Она прошептала это слово еле слышно, но для нее оно прогремело так, что казалось, сейчас рухнут стены. Анна не могла поверить, что произнесла его она, но не мог же это сделать кто-то другой. И она ничего не сказала, чтобы опровергнуть прозвучавшее слово. Оно висело над ней, и, казалось, его можно было бы потрогать.