Анн Голон - Анжелика. Королевские празднества Страница 20

Как только Анжелика присела в реверансе перед той, кого раньше называли королевой-регентшей, а ныне королевой-матерью, та улыбкой и грациозным движением веера разрешила ей присоединиться к тем, кого уже увлекли карты. Графиня де Пейрак огляделась и, увидев, что находится в небольшой комнате, заполненной людьми, поняла, что оказалась в игральном зале. По большей части придворные просто стояли вокруг столов и наблюдали, но все равно возникало ощущение, будто они тоже участвуют в игре. Анжелика присоединилась к игравшим, снискав тем самым признательность всех тех, кто сегодняшним вечером боялся остаться без партнера.

Внимательные хроникеры, охотники за новостями, отмечали, что в этот день за игрой у королевы мадам де Пейрак обворожила весь французский двор чарующей утонченной красотой, смехом, непринужденностью и умением веселиться. Она стремительно ворвалась в их круг, принеся с собой свежий ветер новизны и очарования. А кроме того толику дерзости — впрочем, она могла позволить себе быть дерзкой, учитывая положение мужа, — и бравады, с которой она приняла скрытый вызов, не без злорадства брошенный ей французской знатью. Представление королю и ко двору напоминает сражение, игру на сцене, где непрерывно плетут новые интриги для новых побед или поражений. Двор — это театр, где приобретение почестей дарует высокое положение в обществе, но отнюдь не всегда приносит власть. Ведь здесь также исполняют роли забвения и неуверенности в успехе или своем будущем.

Анжелика приняла вызов с тем большей легкостью, что не подозревала о его серьезности.

Она согласилась провести еще одну партию при условии, что ей принесут пить. Как по волшебству, немедленно появились разнообразные напитки — от алкогольных до фруктовых и шербета, — но она отказалась от них, равно как и от вина и ликера, предпочтя стакан воды, которую, как ей сказали, привезли из горного источника. К огорчению партнеров по игре, кроме воды, Анжелика ничего не пила, и их расстроенные лица ее рассмешили.

— Господа, игра становится напряженной. Я должна — и вы обязаны мне в этом помочь — сохранить ясную голову. Сейчас не та минута, чтобы позволить себе опьянеть…

Все развлекались и даже заядлые игроки напрочь забыли о расстоянии, которое отделяло их от спокойных и привычных мест, где они обычно тасовали карты или бросали кости, мест, где они по привычке искали удачу, — Лувр, Пале-Рояль, Тюильри, Люксембургский дворец и все те тайные уголки Парижа, которые не могли их предать.

Появившийся в самый разгар игры паж привлек всеобщее внимание. Он принес записку от графа де Пейрака. Кто-то из гостей услужливо распечатал письмо, другой поднес послание к лицу графини. Она с трудом прочла: «Мадам, к моему огромному сожалению, я не смогу присоединиться к Вам сегодня вечером. Встретимся завтра, на рассвете».

Поскольку руки у нее были заняты картами, Анжелика не сразу поняла содержание записки, а лишь ощутила мучительное разочарование. Но затем, узнав почерк мужа и его подпись, схватила письмо. Итак, вечером она его не увидит. Это показалось ей невыносимым. Анжелика хотела поцеловать строки, написанные его рукой, но, словно в разгар ночного сражения, внезапно вспомнила то, чему она училась у мужа, — никогда не забывать, где находится и какие люди ее окружают. Она опустила письмо за корсаж. Мессир де Марти-Буассо строил ей какие-то мерзкие гримасы, а остальные, глядя на него, покатывались со смеху. Многие сдержанно, одними кончиками пальцев, аплодировали.

Анжелика поняла смысл представления, только когда увидела, что де Марти-Буассо с угрюмым выражением лица отсчитывает ей порядочное количество экю. Вот так легко она выиграла игру. Это ее не удивило: Анжелике всегда везло в картах, кроме того, интуиция помогала ей обходить подводные камни, и не только в азартных играх.

Графиня де Пейрак оказалась в числе приглашенных на королевский ужин. Быть может, хотя бы там она наконец утолит жажду. Однако сам Людовик XIV отсутствовал, пожелав, как иногда бывало, отужинать в одиночестве.

Количество шербетов, замороженных фруктов, сливочного мороженого и ледяных супов поистине впечатляло, и маркиз де Мейерей, живо интересовавшийся на Фазаньем острове нравами испанского народа, объяснил, что в испанской кухне лед или «снег», как они его называют, так же важен, как хлеб во французской. Они кладут его даже в бульон, жаркое и овощные блюда.

Вспомнили про одного идальго, который вознамерился было оставить мирскую жизнь и искать спасения души в монастыре, но отказался от своей затеи, узнав, что там нет «снега». Он был готов терпеть все лишения, в том числе длительные посты и бичевание, но отсутствие льда оказался не в силах перенести. Вот почему он предпочел службу в армии, где и снискал себе имя и добрую славу.

Те, кто в присутствии королевы оживлял подобными историями ужин в королевском дворце, заслуживали восхищения, ибо умение поддерживать беседу и при этом жонглировать бокалами с напитками и тарелками с закусками, не роняя их в суматохе и толчее, свидетельствовало о необыкновенной ловкости. Но при французском дворе к подобному привыкли. Придворные отличались словоохотливостью и легко восхищались даже заурядной остротой, коротким рассказом или любопытными сплетнями.

Они находили развлечение буквально во всем, искренне наслаждаясь приятным обществом, а мужчины — возможностью при случае рассказать неискушенным слушателям о своих подвигах или отправиться на новые завоевания.

Анжелика незаметно оказалась в крепкой, но в то же время мягкой паутине придворной жизни, где от каждого поступка, пусть даже случайного и необдуманного, расходились круги, как от брошенного в воду камня. Мадам де Пейрак знали все, ведь кто не слышал о почти ставшем легендой браке того, кого называли Великим Лангедокским Хромым? И все же Анжелика казалась каждому восхитительной юной незнакомкой, столь же прекрасной, как обещала молва. Она смеялась за карточным столом, вместе с тем увлеченно постигая все правила и уловки, она внимательно слушала остроты многочисленных кавалеров и, что было редкостью для женщины, рассказы об их подвигах, отвечая при случае остроумной шуткой. Большего и не требовалось, чтобы все признали: за ужином у короля мадам де Пейрак блестяще справилась с ролью светской дамы.

Анжелика спустилась по узкой многолюдной лестнице, едва касаясь ногами ступеней, так как ее буквально на руках перенесли придворные, внезапно ставшие близкими и искренне дружелюбными.

К счастью, она не заметила среди них маркиза де Варда.

Молодую женщину спрашивали: «Отчего вы уезжаете так рано?» Ведь ужин у короля — значительное событие в «непринужденной» обстановке, которую, впрочем, с трудом можно почувствовать, — еще не закончился. Но она обещала герцогине де Монпансье присоединиться к ней и посмотреть испанскую комедию, которая вот-вот начнется.