Кора Бек - Эльнара. Путешествие за море Страница 20

Зять старого Гане, Маош Басон, проживал со своей семьей на улице Руси, что в двух кварталах от здания городской ратуши, в старом двухэтажном доме из желтого кирпича. Дом был построен еще до рождения нынешнего короля Ланшерона Генриха Бесстрашного, и помимо семейства Басон здесь жило еще семь семей — по четыре на каждом этаже. Старинная легенда гласила, что ланшеронский город Фаркон в незапамятные времена был основан несколькими десятками русичей, покинувших свою отчизну после жестокого опустошительного набега иноземцев. И якобы в честь этого исторического факта одна из центральных улиц города получила такое удивительное название. Сейчас уже никто не мог сказать, есть ли хоть доля правды в этой легенде, или же она была просто красивым вымыслом, однако среди местных жителей встречались люди с весьма необычными именами, как, например, Иван, Сидор, Артамон. Они называли себя русичами и очень гордились своим происхождением. Внешне эти горожане ничем не отличались от прочих фарконцев, были такими же рослыми, светловолосыми и голубоглазыми. Но некоторые злые языки подмечали, что так называемые русичи отличаются от истинных ланшеронцев несколько ленивым характером и недопустимой по местным меркам беспечностью, особенно в денежных делах. Как бы то ни было, покидать свою вторую родину русичи явно не намеревались, сохраняя безупречную верность доблестному и справедливому королю Генриху Бесстрашному и проживая в основной своей массе по улице Руси.

В доме, где жил Маош Басон, русичи занимали весь первый этаж. Хоршики пришли сюда после полудня, дернули за веревку, которая свисала через аккуратно проделанную дырочку, и калитка гостеприимно распахнулась. На дворе стоял погожий осенний день, ярко светило солнце, и старый дом, построенный из желтого, слегка выцветшего от времени и непогоды кирпича, заиграл новыми красками и даже приобрел весьма нарядный вид. На входе в дом была массивная деревянная дверь легкомысленного салатового цвета, располагавшаяся в самой середине первого этажа. А чуть выше, прямо над ней, находилось так называемое «французское окно», которое представляло собой легкую стеклянную двустворчатую дверь. Правда, оно никогда не отворялось, дабы никто из жильцов ненароком не выпал. По обе стороны от этих дверей шли окна — по три с каждой стороны. Все они были выкрашены в разные цвета: от бледно-серого до темно-коричневого. Свои жилища ланшеронцы, жившие в этажных домах, называли крышами. Крыша русича по имени Василий, которого и соседи, и домочадцы звали просто Васеной, находилась слева от входной двери, как раз под крышей семейства Басонов. Одно окно у него было выкрашено в розовый цвет, а другое — в серый, и это имело свой особый смысл. Все соседи знали: в каком из окон они с утра увидят Васену, такое у него и настроение сегодня будет. Если в розовом — быть веселью на дворе, а в сером — пиши пропало. Самобытный русич являлся единственным в Фарконе гробовщиком, и заказчики порой не знали, как и в чем им хоронить скоропостижно скончавшегося родственника или доброго знакомого, если его смерть выпадала на день, когда Васена с самого утра крутился у серого окна. Поэтому некоторые хитроумные фарконцы, дабы не иметь лишней головной боли, умудрялись загодя заказывать непредсказуемому мастеру его деликатный товар — при первых же признаках нездоровья близкого человека.

Рассказывали, что в доме одного очень престарелого фарконца сия малопривлекательная вещь, изготовленная согласно пожеланиям и размерам предполагаемого покойничка, стояла добрых несколько лет в ожидании своего часа. Неизвестно почему, гроб поставили в коридоре у самой входной двери, невольно напоминая многочисленным домочадцам, что все люди смертны. Конечно, были и те, кто впервые переступал порог этого дома и пугался до колик в животе, не имея представления о подробностях этой истории и особенностях натуры местной достопримечательности по имени Васена. Закончилась сия трагикомедия тем, что родственники, взбешенные неприличным долголетием веселого и бодрого старика, буквально за гроши уступили непригодившуюся в хозяйстве вещь близким своего соседа, который скоропостижно скончался в самом расцвете сил. А на следующий день отдал Богу душу дед-долгожитель. Его опростоволосившиеся сыновья, в силу возраста уже и сами-то подумывающие о дорожке на небеса, с тяжелым сердцем, памятуя о причудах гробовщика, направились к известному дому по улице Руси. Не было предела радости этих горемык, когда они увидели Васену, важно попивающего холодный квас, в комнате с розовым окном. Правда, русич, уже прослышавший о продаже первого гроба, за новый товар и срочность предстоящей работы затребовал сумму, вдвое превышавшую прежнюю. Однако спорить с мастером никто не решился. С тех пор представление фарконцев о беспечности русичей в денежных делах сильно поколебалось, а виной тому стал Васена — рослый рыжеволосый детина тридцати лет от роду с безмятежным взглядом ясных голубых глаз и открытой улыбкой на круглом веснушчатом лице.

В тот час, когда путешественники с далекого загадочного Востока подошли к дому номер шесть по улице Руси, во дворе находились двое молодых мужчин и две нарядно одетые девушки. Глазам Эли и Султана предстала любопытная картина. Под окнами по левую сторону от калитки сушилось на веревках белье, справа были небольшие низенькие строения, вероятно, для хранения дров или другой хозяйственной утвари, а посерединке, прямо перед входной дверью, располагалась чистая песчаная площадка. По обе стороны этой площадки было по одному мужчине и по одной девушке, и все они играли в занимательную игру.

У Султана, обожавшего азартные игры, загорелись глаза. Позабыв о цели своего визита в этот дом и даже о стоявшей рядом Принцессе, он полез в котомку за игральными костями, дабы показать этим чудакам, какой должна быть настоящая игра. Но вдруг откуда-то сверху раздался разъяренный и немного визгливый крик. Мужчина, высунувшийся из окна второго этажа, с явным негодованием обращался к одному из игроков:

— Васена, да сколько ж тебе можно повторять одно и то же! Играй в свою дурацкую лапту где-нибудь в другом месте! Опять твой мяч угодил в белье, которое моя жена постирала только этим утром!

— Да не переживайте вы так, дяденька Маош! Я сейчас своей мамане скажу, она вмиг все заново отстирает, еще чище прежнего белье будет. Чего ж из-за пустяков всяких так расходиться?

— Я тебе покажу «пустяков»! Ты над кем насмешничать вздумал? Вот не поленюсь — спущусь да огрею тебя своей кувалдой! Ходить сам не сможешь — не то что в игры играть!

— Не огреете, дяденька Маош, кто для вас потом гроб-то смастерит? Не простят вам добрые фарконцы такой шалости, даже если и отважитесь на сие неправедное дело. Васена всем нужен!