Элизабет Бойл - Скандальное красное платье Страница 20

Когда он, наконец, заговорил, его слова слишком ясно подтвердили это.

- Что вы здесь делаете, леди Госсетт?

Леди Госсетт. Не Цирцея. Даже не Пиппин. Дэш с насмешливой издевкой произнес фамилию ее мужа, словно хотел сбросить со своих губ горький привкус.

Он шагнул поперек коридора и наклонился к ней.

Пиппин одной рукой цеплялась за ручку двери так, что, наверное, суставы побелели, поскольку она казалась единственной прочной вещью на судне. Его судно. Его мир. Его царство. Он может сделать с ней все, что хочет, добиться любого реванша.

Но она могла думать только о его губах. О том, как они коснутся ее рта. И это будет не нежное прикосновение любовника, этот пират решительно возьмет то, что хочет. «Господи! О чем я думаю?» Она прибыла сюда не за тем, чтобы он взял ее, а потом бросил, как какую-нибудь шлюху.

Пиппин пыталась дышать, но это было почти невозможно, когда он так близко. Горячий румянец медленно заливал щеки, она чуть шевельнулась, пытаясь найти положение, в котором ее тело перестанет дрожать, перестанет желать.

- Что вы ищете, леди Госсетт? - спросил он низким, глухим голосом. - Что-нибудь конкретное? - Потянувшись, он высвободил из шпилек прядь ее волос. Без всяких «с вашего позволения» он перебирал белокурый локон, словно взвешивая его ценность, и когда сделал это, взглянул ей в глаза.

Пиппин чувствовала, как тают годы, и вспомнила другую ночь, когда он смотрел на нее точно также, когда она отдала ему свою невинность и полностью доверилась ему.

Это было давным-давно. И как теперь выяснилось, с другим человеком. Не с тем, который сейчас, наклонившись, накрыл губами ее рот с той же смелостью, с какой выпустил на свободу прядь ее волос. Это не был нежный поцелуй страстного любовника - Дэш взял то, что хотел, его руки крепко держали ее.

Потом он буквально прижал ее к двери. Его губы властвовали над ее ртом, язык дразнил, пробуждая дремавшие воспоминания о наслаждениях. Дэш взял ее грудь в чашу ладони, большой палец кружился вокруг соска, превращая его в твердую набухшую почку. Желание, примитивное и болезненное, пронзило Пиппин. Она, как кошка, выгибалась ему навстречу и готова была замурлыкать от страсти, которую он распалил, но вместо этого с ее губ сорвался тихий стон.

«О, Дэш, да. Да, пожалуйста…»

Как будто услышав ее безмолвную мольбу, он потянул вверх ее юбку, его рука коснулась ее обнаженной ноги. Юбка поднималась все выше, Дэш все сильнее прижимал Пиппин к двери своим телом с очевидными намерениями.

Его губы все еще сладко мучили ее рот, руки вольно блуждали по изгибам ее тела, мужское естество, натягивая бриджи, напирало на нее, длинное и твердое. Она слишком хорошо знала, каково ощущать его внутри себя. Как она хотела его тогда и до сих пор хочет.

Его пальцы занялись аккуратными пуговками ее лифа. Дэш высвободил из корсета одну грудь и посасывал твердый пик, пока Пиппин не застонала в голос.

Дэш немного отстранился и смотрел на нее. Она не могла понять его взгляда: удовлетворенный, голодный, сердитый - все сразу.

Это должно было напугать ее. И она подозревала, почему он лапает ее, как портовую шлюху. Ей бы оскорбиться на такое обращение. Но она одной рукой вцепилась в его сюртук, а другой по-прежнему держалась за ручку двери, охваченная дрожью желания. Что ей хотелось сделать, так это открыть дверь, втянуть Дэша в каюту и заняться любовью.

Нет, нелюбовью, а горячим, жестким, безжалостным сексом.

Было трудно думать о чем-то еще, когда в жилах, помрачая ум, бурлила первобытная голодная страсть, когда все чувства вытеснила безрассудная отчаянная жажда, которую дама определенного возраста не должна испытывать.

- Вы за этим прибыли, леди Госсетт? Вернуть свое прошлое? - Он не ждал ответа, а просто накрыл своим телом, в его поцелуе не было нежности.

Это не тот Дэш, которого она помнила.

Но и она не наивная крошка, которую он знал.

Она оттолкнулась от двери достаточно сильно, и оба двинулись через коридор, пока Дэш не прижался спиной к стене. Теперь она поймала его в ловушку, позволила себе забыть, кто она, и отиралась о него, как голодная кошка, ее руки бродили по его телу.

Сильная грудь, какую она помнила, мускулистые руки и плечи. Может, и не столь жилистые, как в юности, но все еще…

Пиппин шумно перевела дыхание. Все еще…

Он пытался перехватить инициативу, взять ситуацию под свой контроль, но она опередила его, подняв ногу.

- Этого вы хотите, капитан Дэшуэлл? - Поймав его руку, она потянула ее от своего колена вверх по бедру. - Вы хотите взять меня прямо здесь? Прямо сейчас? Этого вы хотите? - Это был вызов женщины взрослой и опытной.

Все стихло вокруг них, мир, казалось, замер, даже беспокойное море под ними успокоилось. Они уставились друг на друга, потерявшись в страсти, которая всегда была и всегда будет.

«Я не за этим сюда прибыла, - пыталась сказать себе Пиппин, когда разум снова начал обретать голос. - Не за этим».

Но ведь именно за этим! Это все равно, что проснуться после многолетней спячки и узнать, что хотя весь мир переменился, но кое-что - любовь, она смела надеяться, - никуда не исчезло.

Но в этом Пиппин ошиблась, по крайней мере, на миг.

Дэш отодвинул ее от себя, будто тоже внезапно пробудился, и вместо того, чтобы найти давно потерянную мечту, оказался в руках привидения.

Его губы изогнулись, глаза потемнели и сузились.

- Не стоило трудиться приезжать сюда, леди Госсетт, если это все, что вы хотите. Уверен, в Лондоне достаточно мужчин, которые закроют глаза на ваш возраст и положение и покувыркаются с вами. - Он окинул взглядом ее взъерошенную фигуру и фыркнул. - Но я не настолько отчаялся.

Повернувшись на каблуках, он начал подниматься по трапу на палубу.

- Возвращайтесь туда, откуда пришли, миледи. Здесь ничего для вас нет. - С этим он закрыл люк, оставив ее в темноте.

И хорошо сделал.

Потому что меньше всего на свете Пиппин хотела, чтобы он видел слезы позора… нет, горя, многолетнего горя… какие текли по ее щекам.

Дэш взлетел по ступенькам, проклиная себя зато, что уступил безумию поцелуя. Ему вообще не следовало целовать ее. Это всегда ввергало его в неприятности. Всегда. Он сделал это, чтобы наказать ее, использовать, как какую-нибудь официантку, и отбросить ее. Оскорбить ее, как она поступила с ним.

Господи, у нее вкус рахат-лукума. Как, черт возьми, могло быть, что ее губы на вкус все еще столь же сладкие, как восточные сладости? И такие же соблазнительные.

Вернувшись на корму, Дэш взялся за перила и уставился на воду, пытаясь осмыслить, что произошло. Он хотел ее, все еще хотел. Дэш задрожал с головы до ног.