Барбара Эрскин - Дитя Феникса. Часть 2 Страница 21

Генрих не замечал мальчика. Элейн стояла в ожидании, когда король заговорит. А тот ходил взад-вперед, меряя комнату от маленького, украшенного затейливой мозаикой окна до двери и обратно. Затем он подошел к высокой конторке.

– Я убрал твою драгоценность сюда. – Он вынул подвеску и держал ее в руке, словно взвешивая.

У Элейн от радости запрыгало сердце, но она с недоверием смотрела на Генриха, пытаясь угадать выражение на его лице. Эдуард тоже задумчиво рассматривал феникса.

– Прелестная птичка, – произнес наконец король, все еще не проявляя желания отдать подвеску Элейн.

– Я очень дорожу ею, сир.

– Говоришь, тебе дал ее король Шотландии? – Генрих поднял на нее глаза.

Она нервно кивнула головой, не понимая, куда он клонит. Эдуард жадно прислушивался к разговору. Он обожал собирать обрывки интересных сведений о членах королевской семьи и приближенных его отца.

– Я не хочу обижать Александра, – продолжал задумчиво Генрих. – Как ты знаешь, я уважаю и почитаю его и очень люблю графиню Пемброк, его сестру… Но я также не хочу обижать и короля Франции, который, разумеется, покровительствует королеве Шотландской. – Он отвернулся от нее, подвеска все еще была у него в руке. – Я не могу открыто одобрять твои путешествия в Шотландию, – медленно продолжал он. – И не имею оснований полагаться на благоразумие твоего мужа. Он человек вздорный и пьяница. – Разжав кулак, Генрих уронил подвеску на ладонь Элейн. – Я желаю тебе добра, племянница, но не хотел бы больше слышать о твоих визитах в Шотландское королевство. Это тебе понятно? – Острый взгляд его голубых глаз приковал ее к месту. Она смотрела на него, не отрываясь. – И в ответ на мою благую проницательность я был бы тебе признателен, если бы и ты оказала мне услугу, проследив за тем, чтобы твои племянники вели себя смирно и не препятствовали моим планам, касающимся судьбы Уэльса. И еще – предчувствуя твой вопрос, – я больше не желаю ничего слышать об Изабелле де Броуз. Мне надоело с утра до вечера выслушивать прошения по поводу этой женщины. Не желаю больше слышать о ней и не хочу больше видеть Роберта де Куинси.

– Сэр Роберт уехал из дворца, папа, – вмешался Эдуард. – Я слышал, как он говорил принцу Ливелину, что уезжает. – Мальчик смотрел на Элейн странным, испытующим взглядом. Король резко обернулся. Он и забыл, что в комнате присутствует его старший сын.

– Подожди меня во дворе, мальчик, – сказал он сухо.

– Да, папа. – Эдуард вскочил со стула и отвесил легкий поклон. Он направился к двери, но вдруг остановился. – Сэр Роберт был очень зол, – улыбнулся он ехидной улыбкой. – И обозвал леди Элейн нехорошими словами.

Элейн закрыла глаза. Какими бы словами ни клял ее Роберт, ей не хотелось это слышать. Она крепко сжала в руке свой талисман, своего феникса. Открыв глаза, она увидела, что Эдуард очень пристально за ней наблюдает.

– Он сказал, что ей нельзя верить. – Эдуард говорил скороговоркой, чтобы отец не успел его остановить. – И сказал, что она ведьма и убийца.

– Хватит, Эдуард! – в бешенстве закричал Генрих. – Я велел тебе ждать во дворе.

– Да, папа. – Эдуард опустил глаза. У него были на редкость длинные ресницы, совсем как у девочки, из-за чего он выглядел даже застенчивым. – Я просто думал, что тебе интересно будет знать, что он сказал.

Фозерингей

Три недели Элейн ждала, что Роберт появится. Но этого не случилось. Джоанна принялась шалить по-прежнему. Элейн вызвала из Лондона Ронвен, и та снова устроилась в доме.

– Ну, радость моя, так когда ты снова собираешься в Шотландию? – До этого она успела обследовать детскую, устроила обход замка, кивком головы одобрила работу слуг – действительно, кругом царил порядок. – Ведь не будешь же ты сидеть здесь и ждать, когда он тебя позовет? Учти, что он уже вернулся из похода в западные земли.

Они начали обдумывать новый план.

Было начало июля, когда Элейн с Ходом Лонгшафтом, который вернулся в Фозерингей вслед за Ронвен, переодевшись в простые одежды, вдвоем отправились на север.

Элейн наслаждалась. Ехать было легко, с ними не было никакой поклажи и никаких сопровождающих слуг. Ей нравилось все: пустынная дорога, наряд простолюдинки, легкий бег коня. Она с волнением придумывала, как сообщить Александру о своем приезде, чтобы никто этого не заметил. Но больше всего ее волновали мысли о самой их встрече, о том, что они вновь будут вместе.

Так получилось, что в Бервике король был один, без королевы, и они могли проводить целые дни в маленьком домике внизу, под крепостью, где остановилась Элейн.

– Никто не узнает, что я в Шотландии, – прошептала она, прижимаясь к нему и запуская руки ему под рубашку. – Я тень, мотылек на солнечном свете. Мигнешь – и меня нет, я исчезла.

Он засмеялся и, посадив ее на колени, стал ласкать ее грудь.

– Мне следует быть осторожней и постараться как можно дольше не мигать. – Опустив голову, он стал водить языком вокруг ее сосков, сначала одного, потом другого, пока она не вскрикнула от наслаждения.

Но вместе они были недолго. Королю вскоре предстояло идти походом на север, а взять ее с собой он не мог. Но эта встреча вселила в них надежду.

– В следующий раз, когда рядом со мной не будет королевы, я дам тебе знать, если смогу, и ты ко мне приедешь. – Он жадно целовал ее, стараясь насладиться досыта, прежде чем они расстанутся. – Так мы сможем иногда бывать вместе, а без тебя я буду постоянно носить в своем сердце мечту о новой встрече.

Он взял в руку подвеску с фениксом и легко потянул цепочку на себя, так что Элейн наклонилась и, скользнув к нему на колени, прижалась грудью к его груди.

– Не снимай его никогда. Он соединяет нас, соединяет мою душу с твоей. – Его губы нашли ее рот, и она почувствовала его настойчивый язык, проникающий в глубь ее рта, желающий ее всю.

После этого случая в том году она еще два раза была с ним и трижды ездила к нему на следующий год, а потом еще раз, весной. Ее всегда сопровождал Хол. И, насколько Элейн было известно, об их встречах никто не знал. Всякий раз после их свиданий она плакала, потому что ребенка так и не было.

Между их встречами время протекало тихо и даже приятно. Она занималась Джоанной и своими любимыми лошадьми, и еe тело отдыхало. Элейн была в расцвете красоты и женской зрелости, но пряталась под вуалями и накидками, искусно притворяясь скромной и домовитой хозяйкой.

Роксбург. Апрель 1249

В небольшой спальне было темно, несмотря на то, что ночь была светлая и лунное сияние заливало все вокруг.

Элейн стояла у окна, глядя на огромную белую луну. Он пробудет здесь еще несколько дней, а потом опять поедет на западные острова; ему надо утвердить там свою власть и помирить воинственных баронов.