Ольга Крючкова - Загадки судьбы Страница 21

Воронов проснулся рано, за окном стояла темень. Он надел венгерку, полушубок, зимнюю каракулевую высокую шапку и направился к конюшне. Его верный денщик уже приготовил коня.

— Господин, подумайте! — взмолился денщик, пытаясь образумить поручика, но напрасно.

— Не лезь не в свое дело! — холодно оборвал его Сергей.

Вскоре подошли секунданты и Гварди. Все вместе они покинули полк и направились в Сокольники.

Всю дорогу ехали молча, лишь один из секундантов насвистывал модный мотивчик.

По дороге у Сергея мелькнула мысль: «А если Гварди меня застрелит? Он — меткий стрелок… Тогда она прочтет мое письмо…»

Наконец всадники достигли Сокольников, они въехали в лес, едва начало светать.

Все спешились, один из секундантов держал в руках две сабли. Он поставил их в пятнадцати шагах друг от друга, что означало — барьер.

Секунданты еще раз, как и полагается в подобных случаях, предложили противникам мировую, от которой оба решительно отказались. Итак, дуэль была неизбежна.

Секундант Гварди предложил выбрать пистолеты. Воронов и Гварди взяли оружие и разошлись от установленного барьера, каждый со своей стороны еще на пять шагов.

Один из корнетов подошел сначала к Гварди:

— Сударь, в случае неудачного исхода, хотели бы вы передать письмо или…

— Исход будет один, — перебил Альберт, — я убью Воронова, пусть даже остаток жизни я буду гоняться по горам за абреками.

Секундант кивнул, понимая, что не стоит напрасно тратить время. Воронов же сразу протянул ему письмо.

— Адрес указан на конверте. Прошу вас лично отвести мое послание адресату, если… Словом, если я буду убит…

Все формальности завершены. Секунданты встали поодаль, договорившись одновременно дать отмашку саблями, что означало: СХОДИТЕСЬ! СТРЕЛЯЙТЕСЬ!

Воронов и Гварди едва различали друг друга в утренней дымке. Было холодно, изо рта шел пар. Дуэлянты сбросили полушубки.

Воронов предвкушал, как Гварди обагрит своей горячей кровью белый снег…

Секунданты подняли сабли и… дали отмашку, дуэлянты должны сойтись на пятнадцати шагах, отмеченных саблями, при таком расстоянии исход дуэли смертелен!

Грянули выстрелы…

Гварди твердо стоял на ногах; Воронов же потерял равновесие. Покачиваясь, он ловил ртом воздух. Схватившись правой рукой за простреленное левое плечо, он упал. Снег тотчас окрасился в красный цвет…

Альберт, наконец, прозрел:

— Боже мой! Что же мы наделали?! А как же Соня?! Что теперь с ней будет?!

Он ринулся к раненому другу, тот лежал на снегу без признаков жизни.

Альберт упал на колени и обнял Воронова.

— Сережа! Умоляю! Не умирай! Прости меня! Ради Сони, не умирай!!!

— Нужна срочно карета или сани. А вдруг он еще жив? Здесь недалеко есть станция, я мигом доскачу и вернусь, — сказал один из корнетов.

Гварди кивнул.

— Скорее, умоляю!

Ему казалось, что ожидание длится слишком долго, но вот показался знакомый всадник, а рядом с ним — сани.

Шустрый ямщик быстро смекнул, что произошло. Дуэли не были редкостью.

— Господин хороший, за три рублевика домчу куда угодно!

— Хорошо! Помоги!

Сергея положили в сани и прикрыли полушубками. Гварди, разгоряченный, в одной венгерке вскочил на коня.

— Быстрее! Едемте ко мне на Басманную!!!

13

Когда сани с раненым Сергеем достигли Басманной улицы и въехали в ворота дома Гварди, один из корнетов сказал:

— Я намерен выполнить волю умирающего и передать его послание…

Удрученный произошедшим, Альберт не обратил внимания на слова корнета.

— Как вам угодно… — ответил он и приказал слугам перенести Сергея в дом.

Его разместили в одной из комнат на втором этаже, и Альберт тотчас послал за доктором Францем Витольдовичем, австрийцем по происхождению, которому всецело доверял.

Покуда прислуга поехала за доктором, Альберт приказал горничной разорвать простыни и хоть как-то перевязать раненого, ведь тот потерял уже много крови.

Горничная растерялась. Она понятия не имела, как делают перевязку, но не стала возражать, ибо видела состояние своего хозяина.

Когда горничная попробовала перевязать несчастного Воронова, тот начал стонать. Сердце Альберта разрывалось: «Боже мой! Как мы могли зайти так далеко?! А если Сергей умрет?! Неужели Софья Николаевна выйдет замуж за его убийцу, то есть за меня?.. Где же доктор?!»

Наконец к парадной дома подъехала небольшая карета на полозьях с кожаным верхом. Из нее вышел Франц Витольдович, в руке он сжимал саквояж. Он снял теплое пальто, енотовую шапку, прислуга проводила его на второй этаж, в комнату, где находился раненый Воронов.

Франц Витольдович вошел в комнату, быстро окинул пострадавшего и присутствующего цепким взглядом.

— Альберт Вениаминович, велите прислуге уйти. Мне надо осмотреть пациента. Да и, пожалуйста, расскажите о том, что случилось…

Горничная поклонилась и с радостью удалилась, ее уже мутило от вида крови.

— Мы дрались на дуэли… Я ранил своего друга, — коротко, запинаясь, пояснил Гварди.

— Так, так… Горничная перевязывала… — догадался доктор.

Он быстро разрезал самодельные бинты скальпелем и начал внимательно осматривать рану.

— Пуля застряла в кости, ее надо удалить, иначе ваш друг истечет кровью и умрет. Вы же, любезный Альберт Вениаминович, направитесь на Кавказ.

— Да, гоняться за абреками по горам, — закончил фразу Гварди. — Неужели все так безнадежно?

— Думаю, что — нет. Прикажите горничной принести таз горячей и холодной воды, водки для обезболивания и полотенец побольше. Плохо, что он потерял много крови…

Франц Витольдович открыл саквояж и начал раскладывать на столе инструменты. От их вида у Альберта по спине пробежал холодок, под «ложечкой» неприятно засосало.

— Вы готовы мне ассистировать? — поинтересовался доктор.

— Все, что угодно!

— Вот и прекрасно… Помнится мне, в прошлом году вы тоже кого-то подстрелили, дорогой поручик…

Альберт замялся.

— Да, но слава Богу, рана оказалась пустяковой.

Вошла горничная и лакей. Девушка держала таз с водой, лакей же — полотенца и штоф водки.

— Прекрасно. Поставьте все на стол, — приказал Франц Витольдович. — И проследите, чтобы нас никто не беспокоил.

Корнет доставил письмо адресату, как и обещал Воронову. Было около девяти часов утра, когда он передал конверт лакею Бироевых.

Соня уже проснулась и сидела перед зеркалом в пеньюаре, Марфуша причесывала ей волосы.

В дверь постучали: лакей передал письмо Марфуше.