Ханна Хауэлл - Если он грешен Страница 22

— Возможно, все объясняется куда прозаичнее — завистью, — сказала Белинда. — Если они так хороши собой, так богаты, так талантливы, то наверняка находятся те, кому не терпится бросить на них тень.

— Верно, все может быть именно так, — кивнула леди Мэри, хотя в голосе ее прозвучали нотки сомнения. — И, судя по тому, что я сейчас услышала, эту семью можно обсуждать не один час, но мне пора укладывать Плезанс спать — она, бедняжка, ужасно устала в дороге.

— Я не устала! — возмутилась Плезанс.

— Не устала? Ты хочешь сказать, что чуть не уткнулась лицом в пудинг просто потому, что голова твоя потяжелела и шея не может ее держать?

Эштон засмеялся вместе с остальными, и его мать вывела сонную Плезанс из комнаты. Вскоре все разошлись, сказав, что надо распаковать вещи. Эштон же подозревал, что отдых требовался им всем, а не одной лишь Плезанс. Судя по тому, что они прибыли утром, мать приказала собираться в дорогу, едва прочитав его письмо.

Эштон удалился в свой кабинет, где два часа спустя его нашла мать. Вид у нее был ужасно грустный, и виконт решил налить ей вина. Он не знал, подвергнется ли сейчас допросу или же мать сразу его отчитает, однако решил, что следует приготовиться к серьезнейшему испытанию, в чем бы оно ни состояло. Однако леди Радмур не торопилась начинать разговор, она потратила несколько минут на то, чтобы сесть удобнее, пригубить вина и пристально посмотреть ему в глаза, что еще более усиливало чувство тревоги.

— Как ты познакомился с леди Пенелопой Уэрлок? — спросила она неожиданно.

«Очевидно, мать, вместо того чтобы отдохнуть, потратила два часа на размышления», — догадался Эштон. Он не знал, как ответить на этот вопрос, и, немного подумав, решил сказать правду, вернее — почти всю правду. Эштон прекрасно понимал, что мать, прожив много лет в браке с его отцом, вовсе не будет шокирована его рассказом о борделях и своднях. Тем не менее он не собирался сообщать ей о том, что едва не лишил девственности дочь маркиза.

Собравшись с духом, Эштон выложил матери все, за исключением некоторых пикантных подробностей. Разумеется, он, как мог, сглаживал острые углы. По его версии, он не раздевался донага и тут же поверил словам Пенелопы. Вероятность того, что леди Радмур станет обсуждать подробности произошедшего с мальчиками, которые спасли свою сестру, была ничтожно мала, и все же он мысленно помолился о том, чтобы этого никогда не произошло.

— Бедная девочка… — пробормотала леди Радмур, и Эштон облегченно вздохнул.

Значит, мать ему поверила, и его родственники никогда не узнают о его слабости, о том, что похоть одурманила его настолько, что он был готов совершить насилие над невинной девушкой.

— Но ты ведь понимаешь, что долг чести обязывает тебя жениться на ней, а не на леди Клариссе? — неожиданно спросила леди Радмур.

Эштон взглянул на нее с удивлением:

— Но почему? Я же не похищал девушку, а, напротив, помог ей убежать. — Он снова вздохнул под пристальным взглядом матери. — Мама, у нее совсем нет денег. У нее есть только дом в не очень-то респектабельном районе и десять мальчишек, о которых она должна заботиться.

— Десять?! У нее десять братьев?!

— Нет, братьев у нее двое. Два брата по отцу. А остальные — кузены. И все они бастарды. Раздумывая над этой весьма странной ситуацией, я понял следующее: как только ее родственники узнали, что она прекрасно ухаживает за своими братьями, все мужчины из их обширного семейства решили, что Пенелопа — идеальная нянька для побочных детей. Конечно, ее самоотверженность восхищает, но она же не позволяет ей утвердиться в обществе, к которому она принадлежит по праву рождения. Мама, мне очень неприятно об этом говорить, но нам нужны деньги. И еще мы должны оставаться полноправными членами общества. Не только ради Белинды, Хелен и Плезанс, но и для того, чтобы найти способ постоянно пополнять наши средства. Приданое Клариссы богатое, но от него почти ничего не останется, как только мы заплатим долги и выделим приданое для каждой из наших девочек. А в Радмур-Хаусе столько всего необходимо сделать… Да и другая недвижимость требует вложений. Продавать же ничего нельзя, потому что тем самым мы либо лишаем моих братьев средств к существованию, либо сестер — приданого. И нам едва ли удастся вернуть то, что промотал отец.

Леди Мэри тяжело вздохнула:

— Я так хотела, чтобы у всех моих детей удачно сложилась семейная жизнь… Мне так хотелось, чтобы все вы женились и выходили замуж по любви. Только любовь и привязанность — надежная основа для брака, только любовь удерживает людей вместе в счастье и горе. Но образ жизни вашего отца лишил вас надежды на счастье.

— Меня вполне устроит брак по расчету, — солгал Эштон.

— Возможно, но не с этой женщиной. Она обманом заставила тебя сделать ей предложение. Она или не может допустить, чтобы ты передумал на ней жениться, или не желает считаться с твоими чувствами и желаниями. Она прячет свою сводную сестру на чердаке словно какую-то грязную семейную тайну. Скажи, эта леди Пенелопа хорошенькая?

— Да, но красота у нее довольно необычная.

— О, именно такие женщины способны пробудить в мужчинах самое сильное желание. Думаю, именно в этом главная причина того, что ее прячут на чердаке, подальше от мужчин, которые приходят к леди Клариссе.

— Возможно, это одна из причин, но есть и другие… Леди Пенелопа считает, что дом, где живут мальчики, принадлежит ей, но он перейдет в ее полное владение лишь тогда, когда ей исполнится двадцать пять. Более того, мне кажется, что и дом, где живут Кларисса и ее брат, должен был бы принадлежать ей.

— И при этом они так ужасно с ней обращаются? — Леди Мэри сокрушенно покачала головой: — Ах, дорогой, то, что ты рассказываешь о леди Клариссе, заставляет меня все больше пугаться этого брака. Может, у тебя на примете есть и другие богатые наследницы?

— Ты думаешь, я плохо искал? — Эштон поморщился, услышав нотки раздражения в своем голосе. Тихо вздохнув, добавил: — Нет, мама, нет ничего такого. Несмотря на мой титул и безупречную родословную, заботливые родители и опекуны не рвутся отдавать за меня своих дочерей с богатым приданым. Слишком хорошо известно, что я сильно нуждаюсь в средствах, хотя не знаю, почему это ни для кого не секрет. Ведь мы делали все возможное, чтобы скрыть этот факт. Хаттон-Муры хотят соединиться с семьей с хорошей родословной, поскольку сами таковой похвастать не могут. Им нужна родословная, чтобы приобрести влияние. — Мать вдруг нахмурилась, и Эштон, окончательно убедившись в том, что она не одобряет его решения жениться на Клариссе, решил сообщить ей всю правду о том, в какой ловушке он оказался. Невольно вздохнув, он выпалил: — Мама, у Чарлза — долговые расписки отца.