Барбара Картленд - Мой ангел-хранитель Страница 22

Маркиз чувствовал, что свет, окутавший его молитвами девушки, все еще греет изнутри.

Мариетта понятия не имела, что маркиз знает о ее посещениях.

У нее были свои причины желать, чтобы тот не слишком быстро поправлялся.

Когда маркиз все-таки спустится на первый этаж, он будет потрясен. Не только переменой в комнатах, но и новой мебелью в гостиной…

Через день после того, как начались работы в замке, Мариетта поехала в поселок с длинным списком дополнительных материалов, которые нужно было купить для ремонта.

В разговоре с месье Ренуаром девушка спросила о мадам Бонне, которая когда-то работала в замке.

— Она живет в самом последнем домике на краю поселка, — ответил лавочник.

Мариетта отправилась туда и нашла очень старую женщину, которой приятно было поболтать о минувших днях.

— Я пришла в замок помогать экономке, — предалась воспоминаниям старушка. — Он был роскошен! Когда мы садились ужинать в комнате для слуг, за столом оказывалось более тридцати человек.

— Вы были очень расстроены, когда разразилась революция? — спросила Мариетта.

— Это было ужасно, мадемуазель, ужасно! — ответила мадам Бонне. — Большинство из нас сбежали, услышав, что творится в городе недалеко отсюда. Но экономка оставалась, пока они все-таки не пришли, и я слышала, как она рыдала и умоляла их не причинять вреда.

— Полагаю, ее уже нет в живых?

Мадам Бонне покачала головой.

— Нет, мадемуазель, она умерла десять лет назад, а двух ее сыновей, которые служили лакеями в замке, забрали в армию. Они погибли в первом же бою.

Мариетта вздохнула.

Она очень надеялась, что экономка все-таки жива и ее можно будет расспросить, как выглядел замок, пока его не разграбили.

— Полагаю, — неуверенно начала девушка, — что родители теперешнего маркиза могли спрятать что-либо из имущества замка.

Мадам Бонне покачала головой.

— Думаю, они взяли с собой что могли, — ответила она, — ведь уезжали в большой спешке, потому что были предупреждены, что революционеры заберут их на гильотину.

Мариетта подумала, что при таких обстоятельствах трудно угадать, что они могли взять.

— Ходили слухи, — продолжила мадам Бонне, — что экономка и ее сыновья все-таки попытались сберечь кое-какие ценности. На самом деле, когда она умерла, кто-то из ее родни говорил мне, что она часто повторяла: «Я спасла, что смогла». Но, как вам известно, мадемуазель, в замке ничего не осталось.

Мариетта поблагодарила мадам Бонне и дала ей трав, которые хорошо помогают при ревматизме, ибо месье Бове говорил, что именно этим недугом страдает старушка.

Вернувшись в замок, девушка обдумала то, что удалось узнать.

Должно ведь найтись какое-то место, куда экономка и ее сыновья могли спрятать сокровища, которые хотели уберечь от революционеров?

Мариетта взглянула на озеро. Под водой явно не было никаких пещер, куда можно что-то спрятать.

Тогда девушка проскользнула в часовню.

«Возможно ли, — спросила она себя, — что в алтаре есть пустоты? Быть может, в дубовой обивке скрыта потайная дверь?»

Двое мужчин убрали в часовне и принялись полировать дубовые панели; в старой грязной коробке нашелся покров для алтаря.

Кто-то из людей, работавших в саду, принес вазы с цветами, которые поставили по обе стороны креста.

Мариетта преклонила колени на ступенях алтаря и помолилась, чтобы к маркизу вернулось здоровье.

А еще произнесла особую молитву святому Антонию.

Мать часто говорила, что святой Антоний Падуанский — покровитель всего, что потерялось, а также заступник бедных.

— Если я что-нибудь теряю, — говорила миссис Долиш, — я просто произношу молитву и чудесным образом нахожу эту вещь — иногда сразу же, иногда чуть-чуть позднее. Святой Антоний меня еще ни разу не подвел.

Теперь Мариетта молилась, чтобы, если какое-то имущество замка сохранилось, она сумела его найти.

Когда девушка поднялась на ноги, ей вдруг пришло в голову, что единственным местом, куда она не водила людей при осмотре замка, был винный погреб.

Действительно, она лишь мельком заглянула в него, хорошо понимая, что ни вина, ни бренди там остаться не могло, и пришла в ужас от беспорядка, который увидела.

Теперь же, будто принуждаемая какой-то силой, Мариетта вернулась и прошла в кухню, из которой открывался вход в погреб. Нужно было спуститься по нескольким каменным ступеням и открыть тяжелую дверь, с чем девушка справилась без посторонней помощи.

Хотя дверь была массивной, замок, разумеется, был взломан нетерпеливыми революционерами, которым хотелось поскорее добраться до вина маркиза.

Девушка окинула погреб взглядом: он, как и прежде, был забит мусором.

Здесь были бесчисленные старые бочки, десятки ящиков, в которых когда-то хранилось вино, а на грязном полу валялись битые бутылки: прямо там, где воры выпивали содержимое, они и выбрасывали их, зачастую разбивая.

Все это, должно быть, произошло много лет назад, когда революционеры впервые ворвались в замок.

«Полагаю, — подумала Мариетта, — рано или поздно нужно будет попросить кого-то из людей убрать этот беспорядок».

Она взяла с верхней ступеньки светильник, который, наверное, простоял здесь много лет. Свеча в нем сгорела только наполовину.

Зажигая свечу, Мариетта решила, что та достаточно велика, чтобы она успела осмотреть погреб.

С огнем в руках девушка пробиралась через горы мусора, гадая, как далеко тянется погреб под замком. К ее удивлению, расстояние оказалось не слишком большим.

Мариетта продвигалась вперед, обходя то какую-нибудь бочку, то пару разбитых ящиков и ступала осторожно, потому что под ногами было много битого стекла.

Наконец она подошла к стене, которая казалась монолитной.

«Вот и конец погреба», — пробормотала она.

В то же время возник вопрос: почему он такой короткий? В таком огромном замке погреб должен быть гораздо длиннее, он может доходить до самого центра здания, а не заканчиваться сразу под кухней и кладовой.

Девушка очень внимательно присмотрелась к стене перед собой. «Кажется, кладка здесь не такая добротная и состоит не из таких кирпичей, как боковые стены погреба».

Мариетта несколько секунд смотрела на стену, а потом побежала назад.

Поставив светильник на верхнюю ступеньку, она поспешила в гостиную.

Леон и двое ею помощников уже добились поразительных успехов. Они покрасили стены в такой же цвет, какой был раньше.

Подобно многим комнатам замка, стены здесь были обшиты панелями, и теперь гостиная могла похвастаться бледно-голубыми медальонами, под цвет глаз Мейвис, с белым контуром.