Джудит Макнот - Уитни, любимая Страница 23

– С вашей стороны очень мило проводить Уитни домой, – наконец выдавил он. – Когда вы собираетесь уезжать?

– Тетя Энн решила остаться со мной на два-три месяца, пока я не привыкну к дому, – вмешалась Уитни. – Она сама доброта, не правда ли?

– Да, конечно, – согласился Мартин, едва сдерживая гнев. – Почему бы вам обеим не отдохнуть перед ужином, или проследить за раскладкой вещей, или… мне необходимо написать письмо. Увидимся позднее.

И он устремился к дому. Уитни испытывала стыд из-за приема, оказанного отцом тетке, и в то же время ощущала ностальгическую радость при мысли о том, что наконец вернулась домой. Поднимаясь по ступенькам, она оглядывала старый дом с его стенами, облицованными золотистыми от старости дубовыми панелями, увешанными английскими пейзажами и портретами предков. Ее любимая картина, изображавшая живописную сцену охоты на фоне холодного утреннего тумана, по-прежнему красовалась на почетном месте, между парой подсвечников в стиле чиппендейл. Казалось, все было тем же самым и одновременно совершенно иным. Слуг суетилось по крайней мере втрое больше, чем раньше, и весь дом сиял уютом и чистотой. Каждый дюйм паркетного пола, каждый кусочек панели переливались лаком. Подсвечники, украшавшие холл, блестели, а ковры сверкали новизной.

Остановившись на пороге старой спальни, Уитни почувствовала, как у нее перехватывает дыхание. В ее отсутствие комната была полностью обставлена заново. Улыбаясь от удовольствия, девушка оглядывала балдахин и покрывала из атласа цвета слоновой кости с золотым и светло-оранжевым узором.

– Кларисса, ну не чудесно ли! – окликнула она горничную.

Но полная седовласая женщина была слишком занята, давая указания лакеям, вносившим сундуки. Уитни была настолько возбуждена, что и не думала отдыхать, и потому стала помогать Клариссе и еще одной горничной распаковывать вещи.

К ужину она уже успела принять ванну и переодеться. Горничные развесили платья. Уитни отправилась в комнату тетки. Большие покои для гостей, которых перемены не коснулись, выглядели убого по сравнению с остальными комнатами. Уитни начала извиняться перед тетей за грубый прием отца, но тетя Энн с понимающей улыбкой остановила ее.

– Это не важно, дорогая, – покачала она головой и, взяв под руку Уитни, направилась вниз.

Отец уже поджидал в столовой, и Уитни рассеянно отметила, что на стульях новая обивка из розового бархата в тон гардинам, подхваченным тяжелыми золотыми шнурами. Два лакея в безукоризненных ливреях вытянулись около буфета, а еще один вкатил серебряную тележку, нагруженную блюдами под крышками.

– В доме, кажется, много новых слуг, – заметила Уитни отцу пока тот вежливо усаживал леди Энн.

– Давно пора было их нанять, – резко ответил он. – Последнее время этот дом выглядел настоящей лачугой.

Минуло четыре года с той поры, как кто-то разговаривал с Уитни подобным тоном, и девушка в недоумении уставилась на отца. Именно в эту минуту тонкий солнечный луч, протянувшись из окна, упал на фигуру Мартина, и Уитни ошеломленно поняла, что в ее отсутствие он совершенно поседел, лоб прочертили глубокие морщины, отметившие также уголки рта и глаз. Он выглядел так, словно за это время состарился на десяток лет, и у девушки внезапно защемило сердце.

– Что ты уставилась на меня? – раздраженно бросил он.

Раньше отец тоже всегда был нетерпим к ней, но тогда по крайней мере у него имелись на это причины. Теперь же, вернувшись домой, она вовсе не желала, чтобы между ними вновь возникла старая неприязнь.

– Я заметила, что твои волосы побелели, – мягко пояснила она.

– Это так удивительно? – отпарировал Мартин уже менее раздраженно.

Уитни улыбнулась ему очень осторожно, и только сейчас до нее дошло, что раньше она вообще никогда не улыбалась отцу.

– Да, – блеснула она глазами, – если уж ты не поседел из-за меня, странно, что время могло сотворить с тобой такое.

Отец испуганно встрепенулся, но все-таки, казалось, немного повеселев, заметил:

– Надеюсь, ты знаешь, что твоя подруга Эмили успела найти себе мужа? – И, дождавшись кивка Уитни, добавил: – Она выезжала в свет целых три сезона, и ее отец как-то даже сказал, что отчаялся увидеть ее удачно пристроенной! Теперь же об этой свадьбе только и толкуют по всей округе!

Он окинул леди Энн обвиняющим взглядом, словно она была виновата в том, что Уитни до сих пор не замужем. Леди Энн негодующе выпрямилась, и Уитни поспешно попыталась смягчить атмосферу:

– Надеюсь, ты не отчаялся увидеть меня удачно пристроенной?

– Отчаялся! – без обиняков заявил отец.

Гордость требовала, чтобы Уитни поведала ему о десятках самых выгодных предложений руки и сердца, разум же предупреждал, что отец взорвется, узнав о том, что дядя Эдвард, не посоветовавшись с ним, отверг всех претендентов. Почему отец так холоден и груб?

Уитни тяжело вздохнула. Может ли она надеяться когда-нибудь разрушить этот неприступный барьер, всегда стоявший между ними?

Поставив чашку; она тепло, заговорщически улыбнулась отцу и небрежно бросила:

– Если это поможет немного смягчить горечь по поводу того, что на твоих руках осталась незамужняя старая дева, тетя Энн и я могли бы распустить слух, что я отказалась стать женой двух баронетов, графа, герцога и князя!

– Это правда, мадам? – рявкнул Мартин тете Энн. – Почему мне об этом не сообщили?

– Конечно, неправда, – вмешалась Уитни, пытаясь сохранить улыбку, словно приклеенную к губам. – Я встретила только одного герцога и одного самозванца и обоих возненавидела. Кроме того, я познакомилась с русским князем, но он уже был помолвлен, и сомневаюсь, чтобы невеста отказалась от него лишь ради того, чтобы я смогла перещеголять Эмили.

Несколько мгновений отец пристально смотрел на нее, потом хмуро буркнул:

– Завтра вечером я устраиваю небольшую вечеринку в честь твоего приезда.

Уитни почувствовала, как на душе стало теплее, и не расстроилась, даже когда он раздраженно заметил:

– По правде говоря, это не маленькая вечеринка, а настоящее чертово сборище, куда потребовалось пригласить всех томов, диков и гарри на пятнадцать миль в окрестности… оркестр, танцы и тому подобная чепуха!

– Звучит… великолепно, – выдавила Уитни, опуская смеющиеся глаза.

– Эмили возвращается из Лондона вместе с мужем. Все приедут.

Смена настроений отца была настолько непредсказуемой, что Уитни перестала пытаться беседовать с ним, и остаток обеда прошел в гнетущем молчании. Только когда подали десерт, отец снова заговорил, причем так громко, что Уитни вздрогнула.