Адель Эшворт - Мой нежный граф Страница 23

— Брент, — медленно начала она, — тебе никогда не приходило в голову, что единственная проблема Розалин в том, что она не слышит?

Граф презрительно усмехнулся.

— Разумеется, она слышит.

Кэролайн слабо улыбнулась.

— Я думаю, что не следует исключать обратное.

Она ожидала, что Брент рассмеется или вовсе откажется обсуждать ее мысль, но вместо этого он опустил взгляд, серьезно обдумывая ее слова.

— Что заставляет тебя так думать? — спросил он наконец.

Кэролайн отерла лоб тыльной стороной руки.

— Она не произнесла при мне ни слова, а три дня назад, когда я нашла ее на конюшне, она не слышала, как я вошла. Она спала, но даже глубоко заснувший человек услышал бы меня, лошадей или дождь с ветром, когда я открыла дверь. Она же не услышала ничего.

Брент недоверчиво покачал головой.

— Если задуматься, это непонятно, — продолжала настаивать на своем Кэролайн. — Если ребенок развивается гармонично, он должен говорить. Я заключила, что она гармонично развита и все-таки не разговаривает. Практически во всех случаях, когда люди не говорят, они также не слышат.

Граф посидел, разглядывая ковер у себя под ногами, а потом тихо признался:

— Мне никогда не приходило это в голову. — Он поднял взгляд на Кэролайн. — Но Недда бы такого не пропустила, как думаешь? Ведь она фактически воспитала Розалин.

Кэролайн покачала головой.

— Я думаю, что Недда скорее заботилась о ее потребностях, а не воспитывала. Я уверена, что она кормила девочку, меняла ей пеленки, ласкала, но она ей не мать, а тебя так долго не было рядом, верно?

Брент едва заметно кивнул.

— Думаю, что единственным человеком, способным заметить глухоту ребенка, может быть только мать, и только она способна остро осознать проблему. Вы с Неддой заметили, что Розалин не такая, как все, когда она подросла и не научилась разговорной речи. К тому времени она общалась единственным способом, которым пользуется и сейчас, а вы воспринимаете это как проблему с психикой.

Кэролайн опустилась на канапе.

— Думаю, она либо родилась глухой, либо потеряла слух от лихорадки, которой страдала, когда ее привезли сюда. Насколько я знаю, такое иногда бывает с детьми, пережившими сильный жар.

Граф подскочил на ноги и принялся ходить по комнате.

— Детей, которые не могут слышать, обычно определяют в интернаты, не так ли?

Кэролайн не пожелала отвести взгляд.

— Иногда. Я бы сказала, почти всегда, если речь идет о малоимущих. Что до аристократии, тут решение принимают исключительно сами родители.

— Понятно.

Брент остановился, скрестив на груди руки и широко расставив ноги, как солдат перед битвой, и посмотрел прямо в глаза жене. У него был грозный, пугающий вид. Кэролайн знала, что сейчас последует.

— Так вот, я решительно отказываюсь помещать свою дочь в интернат. Это разорвет между нами связь. Я предпочитаю, чтобы она оставалась здесь и жила под моей опекой.

Кэролайн растаяла.

— Я надеялась, что ты это скажешь.

Его брови взлетели вверх.

— Неужели?

Она потерла друг о друга сложенные на коленях ладони и заговорила, осторожно подбирая слова.

— Брент, Розалин не глупая и не сумасшедшая, она глухая. Я хочу, чтобы ты позволил мне научить ее общаться.

Ее слова ошеломили графа, Кэролайн прочла это в его глазах. Потом он прищурился и стал неспешно приближаться к ней.

— Если она не может ни говорить, ни слышать, Кэролайн, — подозрительно спросил он, — как ты намереваешься добиться этого?

Ее лицо посуровело.

— Она может научиться понимать связь между предметами, формулировать слова, шевеля губами, использовать жесты, чтобы передать их значение. Может научиться писать. Надо думать, возможностей много.

Брент молчал. Тогда Кэролайн поднялась, взяла в руки его широкую теплую ладонь и нежно сжала ее.

— Я думаю, что Розалин такая же сообразительная, как любой другой ребенок в ее возрасте, — с чувством сказала она. — И если ты позволишь ей вести себя, как раньше, то есть будешь только кормить, одевать и позволять бегать без присмотра, то окажешь ей медвежью услугу. Она чудесная девочка и заслуживает лучшей жизни.

Брент долго смотрел на нее. Потом он медленно поднял ее руку к губам и принялся мучительно неспешно целовать тыльную часть запястья. Ее колени подогнулись, а дыхание участилось. Кэролайн попыталась вырваться, но граф не позволил. Уголки его рта приподнялись в улыбке.

— Ты сделаешь это для нас, малышка? — тихо спросил он.

Его интимность завораживала ее.

— Я сделаю это для Розалин.

Брент продолжал смотреть на жену, сжимая ее ладонь, и глаза его зеленели от силы чувств. Потом он наклонился к Кэролайн и легонько коснулся губами ее виска. Нежность, помноженная на внезапность прикосновения мужа, лишила Кэролайн сил.

— Если твоя идея сработает, — поцелуй Брента был легким, как перышко, — я должен буду отблагодарить тебя, — снова поцелуй, — лично, — опять поцелуй, — и по всем правилам.

Он провел языком по ее щеке, поднялся к уху и принялся нежно покусывать мочку.

Кэролайн вздрогнула и инстинктивно подалась ближе, забыв обо всем, кроме его губ на своей коже.

Потом Брент властно овладел ее губами в поцелуе, в котором не было и намека на страсть, — только нежность и теплота. Спустя несколько секунд он поднял голову и заглянул ей в глаза.

— И еще кое-что, Кэролайн, — прошептал он.

Она остановила на муже затуманенный взгляд.

Брент усмехнулся и обхватил ее лицо ладонями.

— Розалин не цветок. Никаких экспериментов над ней без моего одобрения, хорошо?

Кэролайн кивнула и закрыла глаза, ожидая снова ощутить его губы. Напрасно, ибо в тот же миг Брент отпустил ее пылающие щеки и быстро пошел к двери кабинета.

— Увидимся за ужином, Кэролайн, и надень что-нибудь другое, — небрежно посоветовал он. — Розовый цвет — для блондинок.

Кэролайн потянулась за чем-нибудь, чтобы запустить в невыносимого мужа, но тот уже покинул комнату.

Глава восьмая

Две недели Кэролайн старалась научить новообретенную дочь хотя бы спокойно сидеть какое-то время, но раз за разом терпела поражение.

Розалин проводила большую часть времени с Неддой или же бегала, где вздумается, иногда даже спала в людской, где чувствовала себя уютнее. Кэролайн, однако, хотела положить конец этому, потому что Розалин, хоть и рожденная вне брака, все же была дочерью графа и заслуживала собственной комнаты в господском доме.

Но это, равно как и многое другое, придет со временем. Кэролайн признавала сложность задачи, но чувствовала, что рано или поздно добьется положительного результата, и наконец на семнадцатый день тяжелой работы ей удалось установить контакт с ребенком.