Барбара Смит - Покоренное сердце Страница 23

Здесь же была и леди Эстер. На лице ее сияла радушная улыбка, в руках она, как обычно, сжимала платочек.

– Розабел, дорогая, – проворковала она, взмахнув платком. – Ты чудо как хороша сегодня.

– Спасибо, мама, – сказала Розабел, приседая перед лордом Рокфордом в реверансе. Затем она наклонилась к лорду Уоррингтону и поцеловала его морщинистую щеку. – Ты хорошо выглядишь, дедушка. Этот синий фрак очень идет к твоим глазам.

Его губы изогнулись в подобии улыбки.

– Я уже слишком стар для комплиментов, – ворчливо сказал он. – Прибереги их для молодого человека.

– Она у нас просто красавица, – продолжала нахваливать дочь леди Эстер. – Вы согласны со мной, лорд Рокфорд?

Граф встал и заложил руки за спину.

– Ну, разумеется.

Однако взгляд его был прикован к Клер в обтягивающем платье с низким вырезом.

Под этим пристальным взглядом ее сердце забилось сильнее. По коже у нее пробежали мурашки, щеки вспыхнули ярким румянцем. Сладкое томление внизу живота заглушало суровый голос разума.

Его пристальный взгляд одновременно смущал и злил ее. Как он смеет глазеть на других женщин и одновременно ухаживать за леди Розабел!

– Миссис Браунли, – грозно вопросила ее леди Эстер, – вы надели платье моей дочери?

Клер приготовилась защищаться.

– Это подарок, миледи.

– Не наседай на нее, мама, – заступилась за компаньонку Розабел. – Согласись, этот оттенок слишком невыразительный для меня. Я бы никогда не заказала себе такое платье.

– Но оно стоило таких денег… – заметила леди Эстер.

– Восхищаюсь щедростью вашей дочери, – сказал лорд Рокфорд. – И вашей снисходительностью к миссис Браунли.

Леди Эстер на мгновение растерялась, затем горделиво выпятила грудь.

– Благодарю, милорд. Да, я взяла эту бедную вдову в наш дом исключительно из милосердия. – Она повернулась к Клер и изобразила добродушную улыбку. – Поблагодари нашего гостя. Внимание такого человека – большая честь для тебя.

Клер застыла. Поклониться вельможе, тем более лорду Рокфорду, означало предать принципы, на которых ее воспитывали родители. Но воспоминание об отце заставило ее переступить через свою гордость.

Клер присела в глубоком реверансе и, поднимаясь, встретила насмешливый взгляд его темных глаз. Она ответила графу холодным равнодушным взглядом. Без сомнения, ему нравится, когда перед ним пресмыкаются. Это возвеличивает его в собственных глазах. Но если бы он был простым смертным, он никогда не достиг бы тех высот, которых достиг ее отец.

– Ну, сядьте уже все, – ворчливо велел лорд Уоррингтон. – Я устал задирать голову, чтобы смотреть на вас.

Розабел потащила Клер за собой и усадила на кушетку прямо напротив лорда Рокфорда. Клер села на самый край кушетки и сложила руки на коленях. Она была твердо намерена игнорировать графа, но все равно продолжала наблюдать за ним сквозь ресницы. Едва уловимый терпковатый запах его духов кружил ей голову. «Я должна следить за своим дедом», – говорила она себе, но ничего не могла с собой поделать. Она была не в силах думать, о ком бы то ни было, кроме графа.

Лорд Уоррингтон, расположившийся в темно-зеленом кресле, распрямил спину. Суровое лицо старика смягчилось; по всему было видно, что, несмотря на ворчливый тон, он пребывает в благодушном расположении духа.

– Ну, моя девочка, – сказал он, обращаясь к Розабел, – граф открыл мне много нового.

– Рада это слышать, – ответила девушка, бросив тревожный взгляд на графа. – Он рассказал тебе о нашей прогулке по парку?

Но лорд Уоррингтон оставался в блаженном неведении относительно неподобающего поведения своей внучки.

– Да, и я рад, что среди твоих поклонников наконец появился благородный человек. Похоже, твой вкус начинает улучшаться.

– Милорд, я вынуждена вам возразить! – Леди Эстер прижала к щеке платочек. – К чему эти странные намеки? Репутация Розабел безупречна.

– Это ненадолго, если вы будете поощрять ее знакомства со всяким отребьем. – Он постучал по подлокотнику кресла газетой. – В колонке светских сплетен я прочитал, что на балу у Стэнфилда она танцевала с этим Ньюби.

– Его зовут Ньюком, – ничуть не смутившись, поправила деда Розабел. – Я поступила бы невежливо, отказав достопочтенному Льюису Ньюкому. К тому же, не забывайте, он друг Фредерика, а я с ним едва знакома.

Клер с сомнением смотрела на кузину. Вчера ее лицо вспыхнуло радостью, когда она увидела мистера Ньюкома. А потом она открыто признала, что ее привлекает риск. Что, если она тайно встречается с беспутным повесой?

– Фредерик давно порвал с этим игроком, – обиженно возразила леди Эстер. – Но я и в самом деле считаю, что Розабел должна быть приветлива со всеми мужчинами. В конце концов, это ее первый сезон, и что плохого, если девочка получает удовольствие от танцев и развлечений…

Уоррингтон молча слушал ее.

– Я больше не потерплю, чтобы возле нее отиралась всякая шваль, – сказал он, когда леди Эстер закончила свою тираду. – Они охотятся за ее приданым, чтобы заплатить карточные долги. Я этого не допущу.

– О Боже, – сказала Розабел, – зачем думать о людях так плохо? Я не думаю, чтобы их интересовали только мои деньги.

Похоже, она смеется над ним, подумала Клер. А может, и нет. С Розабел ни в чем нельзя быть уверенной. Это лишний раз доказывает, как плохо она знает свою кузину. Бог знает, что у нее на уме.

Губы Уоррингтона изогнулись в некоем подобии улыбки.

– Я не хотел обидеть тебя, девочка. Но тебе нужен серьезный надежный парень, который сумеет держать тебя на коротком поводке. Рокфорд попросил у меня разрешения ухаживать за тобой, и я дал ему свое согласие.

– Благодарю, – сказал граф.

Лорд Рокфорд повернул голову к Розабел, но на долю секунды его взгляд снова задержался на Клер. Этого было достаточно, чтобы она вновь потеряла голову. Ей вдруг стало нечем дышать, сердце забилось в бешеном ритме, груди напряглись, и все тело охватила истома. Воздействие на нее этого человека непостижимо. Как бы глубоко она его ни презирала, ее тело, похоже, живет отдельной жизнью.

Клер была вынуждена признаться себе, что еще не встречала мужчины, столь привлекательного физически. Пока она росла, ее окружали коллеги отца, которые были намного старше ее, а по соседству жили в основном сыновья простых рабочих и торговцев, не имевшие тяги к наукам и книгам. В Кэнфилдской академии ее общение с мужчинами ограничивалось преподавателем математики мистером Джозефсоном с бледным отечным лицом и вечно потными холодными руками. Ее передергивало от одной мысли об этом человеке. Был еще местный викарий, который при встречах сверлил Клер глазками-бусинками и во время занятий с хором старался встать к ней поближе. Чтобы отучить его от этой привычки, ей даже пришлось несколько раз ткнуть его локтем в бок.