Аманда Маккейб - Зимняя королева Страница 23

Розамунда смеялась, глядя на них, хорошо понимая, что они чувствуют. Почти то же, что чувствовала она с тех пор, как попала в Уайтхолл и начала открывать в себе что-то новое, пугающее. Обнаруживать, что она не тихая застенчивая девочка, как думали родители, что ей нужен мужчина, который мог бы избавить ее от этого «что-то».

Она повзрослела и поняла, что стала женщиной! Розамунда обернулась взглянуть на шведскую партию. Энтон был в середине ее, в черном костюме для верховой езды из шерстяной ткани и кожи. На своем тоже черном, лоснящемся скакуне он смотрелся как кентавр, как могучий воин, посланный в битву. Его задумчивое лицо прорезали морщинки, плечи напряглись под короткой накидкой, будто он разрабатывал свою военную стратегию. Она рассматривала его и думала, каким же бесконечно интересным он был. Лицо его постоянно открывалось новыми гранями, новыми сочетаниями света и тени. Он смеялся и шутил, будто у него не было никаких проблем в этом мире, поддразнивал и флиртовал, притворяясь придворным волокитой. Но за его смехом она могла видеть всплески решимости гранитной твердости. Где-то там он скрывал свои тайны, в этом она была уверена. Как он жил в Швеции? Чего он собирался добиться здесь, в Англии? Оспорить поместье? Или еще что-то большее? Розамунде очень бы хотелось разузнать все.

Энтон поймал ее пристальный взгляд, улыбнулся, и сразу таинственная важность исчезла, как облако под горячим солнцем. Она улыбнулась в ответ и отвернулась, потому что песня детей закончилась и вперед выступила одна девочка, чтобы передать королеве букет трав.

По другую сторону моста Розамунда увидела другие лица, отвратительный контраст музыке и счастливому веселью. Пустые дыры глаз на этих лицах безмолвно говорили, что не всем весело во владениях королевы даже в Рождество.

Они поехали дальше, их кавалькада проползла по мосту и выехала за пределы города. Скопление узких улочек сменилось прибрежной полосой, а потом полями и фермами. Здесь люди тоже приветствовали королеву, но их было меньше, и движение процессии ускорилось. А потом они выехали на дорогу к Гринвичу. Строгий порядок процессии сломался, впереди все так же ехала королева с Лестером, но остальные рассыпались веером. Заговорщики и парочки нашли друг друга, чтобы спокойно поговорить перед горячкой охоты. Как только Анна неосторожно покинула свое место, подскакав к Катерине Книветт, на ее месте оказался Энтон. Розамунда осторожно улыбнулась ему, не зная, чего ждать после того, как он днем раньше так резко оборвал их урок танцев.

— Добрый день, мистер Густавсен, — сказала она.

— И вам, леди Розамунда. Как прошло утро?

— Спасибо, хорошо. К счастью для меня, Мэри Хауард уронила ожерелье королевы и получила все, а мне не досталось.

Она тут же закрыла себе рот рукой, оттого что осмелилась пошутить насчет нрава королевы, но Энтон рассмеялся.

— Может, у вас каждый день проходит так удачно?

Розамунда грустно улыбнулась:

— Нет. Мы получаем все по очереди.

— Вы больше не встречались с тем мерзавцем в маске? — озабоченно спросил он.

— Нет, слава богу! — Розамунду бросало в дрожь от одного воспоминания о лорде Мисруле, как от внезапного порыва пронизывающего ветра. — Я не видела ничего подозрительного, хотя, боюсь, не такая наблюдательная, какой надо быть при дворе.

— Да, нам всем надо быть бдительными, — сказал Энтон. — Хотя, кажется, его величество ничто не беспокоит. — Он жестом показал во главу процессии, где королева чем-то поддразнивала лорда Лестера. Она наклонялась в его сторону и заразительно смеялась, а он через силу улыбался.

— Лорд Бергли настаивал, чтобы ее величество сократила программу рождественских праздников, — сказала Розамунда, — но она отказалась.

— Возможно, королева поступает мудро. Те, кто строит в тени заговоры, преуспевают на страхе и разрушении.

— Значит, чтобы победить все злодейство, мы должны смеяться и веселиться. Это я могу.

Энтон засмеялся:

— Надеюсь, так будет всегда, леди Розамунда. Даже зимний день становится ярче, когда вы улыбаетесь.

Розамунда прикусила губу, до смешного довольная его комплиментом.

— Я еще больше буду улыбаться, если мы выиграем пари. Мы будем завтра учиться танцевать?

— У меня есть идея лучше. Нам надо пойти кататься.

— Кататься?! Уже?! — Розамунда даже испугалась. Она помнила, что по условиям пари ей придется привязать к ногам коньки и выползти на лед. Но не сейчас же!

— Лучшего времени не будет, — сказал он. — Кое-кто из нас идет завтра на пруд. Если бы вы смогли присоединиться к нам, когда не понадобитесь королеве?

Кое-кто? Розамунда вспомнила, как она увидела его в первый раз на пруду и как тогда держала его за руку леди Эссекс. А еще были дамы в саду, и опять леди Эссекс, вчера, когда он бесцеремонно оставил ее одну. Что, они тоже все пойдут на пруд?!

— Я уверен, что с нами будет и ваша подруга, мисс Перси, — продолжил он, будто угадав ее сомнения. — Можно отвлечься от двора. А я буду осторожным учителем. Обещаю, я не дам вам упасть.

Перспектива отдохнуть от двора хотя бы на время, пусть на пару часов, была более чем заманчивой! У нее не было времени спокойно подумать, да и эта охотничья экскурсия разожгла ее аппетит. Не то чтобы она крепко задумалась, если пригласил Энтон. Рядом с ним все рациональное из нее улетучивалось. Она вела себя точно так же, как одурманенные страстью придворные, которые закончили в Тауэре, хотя и не хотела быть одной из них. Но какие могут быть неприятности, если идет большая компания.

— Хорошо, — ответила она. — У королевы во второй половине дня Тайный совет, и она в нас не нуждается.

Они ехали по сельской аллее, и между ними установилось молчание взаимного понимания. Грязь и шум города остались позади. Полная взаимная гармония.

— Я должен попросить у вас прощения, леди Розамунда, за свое поведение на уроке танца, — медленно сказал он. — Вы, должно быть, подумали, что у меня дурные манеры?

— Возможно, в Стокгольме другие манеры? Он тоже криво усмехнулся:

— Мы, шведы, грубее, я полагаю, но, надеюсь, не настолько, чтобы быть неучтивыми.

— Я думаю, никто не должен извиняться за недостаток учтивости, мистер Густавсен, — ответила она. Разве что Сесилия Саттон?! Но Розамунда еще не смогла проникнуть в природу их фамильной ссоры. Это еще одна грань Энтона, нечто такое, что влекло ее к нему, не считая всего другого.

Ворота дворца в Гринвиче были распахнуты для них, когда они повернули в новую аллею. Они поскакали в придворный Большой парк. Волнистые холмы и склоны, несомненно, зеленые и красивые летом, были бурыми и черными, с белыми прожилками снега. Голые деревья стояли как скелеты с ледышечками на кончиках ветвей.