Шейла Бишоп - Невесты и куртизанки Страница 23

Каролина села в кабриолет, и тут вперед вышел Фрэнсис с корзиной в руке.

– Доброе утро, миссис Рид, – вежливо поздоровался он.

– Доброе утро, сэр, – томным голосом ответила Лавиния. – А… это что?

– Ваши библиотечные книги, мадам. – Он поставил к ее ногам промокшую корзину.

«Шут!» – подумала Каролина. Когда они отъехали, она заметила, что возмущенная миссис Уитерби прицепилась к лорду Фрэнсису, и задумалась, какой сказочной историей он угостит ее на этот раз?

Глава 12

Фрэнсис Обри приехал в Лондон примерно в два часа в понедельник двадцать пятого июня, проведя в пути полтора дня. (Он не стеснялся путешествовать в воскресенье.) Он поехал прямо в Олбани, переоделся и пешком прошелся по скверам Мейфера до бесстыдно-благопристойного дома на Маунт-стрит. Перед самым домом дорога была устлана толстым слоем соломы, чтобы заглушить звуки проезжающих экипажей. Это говорило о том, что в доме кто-то серьезно болен. Фрэнсис постучал в дверь, но на стук никто не вышел. Он постучал снова, на этот раз громче.

Дверь открыл не чопорный лакей, как обычно, а женщина в мятом фартуке.

– Они никого не принимают, – сообщила она.

– Меня они примут! – заявил Фрэнсис, просунув ногу в дверь прежде, чем женщина в фартуке успела ее захлопнуть. – Пожалуйста, сообщите мисс Аде Гейни, что лорд Фрэнсис Обри желает безотлагательно поговорить с ней!

Горничная вскрикнула от ужаса, отпрянула к стене и опрометью бросилась по лестнице, оставив дверь открытой.

Фрэнсис прошел в холл и сразу заметил непривычный беспорядок: пол не подметен, серебряные канделябры на маленьком приставном столике потускнели от застывших ручейков воска. Дверь справа вела в столовую. Фрэнсис заглянул туда. Человек с рассеянным, меланхоличным лицом пил бренди из горлышка бутылки. Он глупо заморгал.

– Вы доктор?

– Я похож на доктора? – огрызнулся Фрэнсис.

– Откуда мне знать? Они все темнят, мне не говорят…

По лестнице спускались несколько человек. Златовласая мегера в цветастом муслиновом платье громко орала:

– Дай мне увидеть это чудовище, вот и все! Пришел сюда позлорадствовать над нами…

– Бетси, ради бога, постарайся не распаляться! – взмолился один из ее спутников, высокий мужчина в форме гусарского полковника.

К этому времени Бетси уже заметила Фрэнсиса:

– Как вы смеете появляться здесь, гадкий человек? Посылаете дерзкие письма…

– Никаких писем я вам не посылал, мадам. Дело касается вашей младшей сестры. Мне очень жаль, если у вас в доме кто-то болен…

– Ах жаль, да? Когда вы убили мою сестру и сделали все возможное, чтобы убить мою мать…

– Бетси, у тебя нет никаких доказательств, – остановил ее полковник Корбет.

– Дайте мне поговорить с лордом Фрэнсисом! – Салли Гейни спустилась по нескольким последним ступенькам и проскочила мимо сестры. – Я уверена, сэр, служанка вас не поняла. Вероятно, у вас есть новости об Аде?

– Разве она не у вас?

– Нет, как она может быть у нас? Вы, должно быть, знаете, что ваш племянник написал нам в среду утром и сообщил, что Ада пропала… Все остальное мы знаем только из статей в газете. Почему вы приехали искать ее сюда?

– Я предполагал, что она, наверное, уже вернулась в Лондон!

– Никогда не слышала такого хладнокровного вранья! – выпалила Бетси.

– Умоляю, не шутите с нами, милорд! – Салли смотрела на него большими красивыми глазами. – Пожалуйста, расскажите, что вы сделали с Адой? Я не могу поверить, что вы действительно убили ее, что бы там ни писали газеты! Освободите ее, и я обещаю, она больше не будет претендовать на вашего племянника!

– Дорогая мисс Салли, уверяю вас…

– Это очень срочно из-за моей бедной матушки! Она была потрясена письмом лорда Элтема… хотя поначалу считала, что Ада всю ночь пропадала в лесу… но когда мы увидели заметку в «Сент-Джеймс кроникл», с ней случился апоплексический удар, и сейчас она серьезно больна!

– Мне очень жаль, но если вы полагаете, что я имею какое-либо отношение к исчезновению вашей сестры, то вы глубоко ошибаетесь. Я не знаю, на каких фактах основывается пресса…

– Говорят, что вы убийца и что все это знают! – заявила Бетси.

– Это две мои дочери, – заметил пожиратель бренди, шаркающей походкой выйдя из комнаты. – И обе шлюхи. Все мои пять дочерей шлюхи. Вам это известно, сэр?

Фрэнсис открыл рот и снова закрыл. Впервые за многие годы он отказал себе в удовольствии сказать именно то, что пришло ему в голову.

– А теперь какой-то негодяй похитил мою дорогую малышку Аду, единственную, которая не опозорила своего старого отца.

– Придержи язык, папа! – огрызнулась Бетси.

Полковник Корбет, стараясь разрядить обстановку, предположил, что лорд Фрэнсис хочет рассказать, какие меры предприняты для поисков Ады.

– Да, конечно. И мне бы также хотелось знать, в чем меня обвиняют?

Мистер Гейни снова принялся за бренди. Остальное общество прошло в гостиную, где Фрэнсису предъявили газету, датированную пятницей, двадцать вторым июня.

Заметка была написана обычным елейным языком, с пародией на скрытность, сквозь которую легко узнавались место действия и участники событий.

«Недавно в девонширском имении одного благородного маркиза произошло ужасное событие. Его светлость удалился из города, чтобы насладиться обществом красавицы мисс… (младшей из сестер, известных в окрестностях Маунт-стрит своей моральной неустойчивостью). За счастливой парой последовал дядя маркиза, лорд… который так заинтересован в наследстве своего племянника, что даже не может помыслить о том, чтобы отказаться от условий опеки. В тот же день, когда маркиз сообщил о своем намерении жениться на своей прекрасной жрице любви, она исчезла при самых таинственных обстоятельствах. Поскольку исчезновение имело место в пределах… Хойл-Парка и поскольку ни одна живая душа не может покинуть имение незамеченной, все боятся, что молодая женщина могла в расцвете юности стать жертвой безжалостной алчности близкого родственника и опекуна своего любовника».

– Никогда не читал такой бессовестной лжи! – ознакомившись с этим словесным излиянием, воскликнул Фрэнсис.

Никто не произнес ни слова. Все лишь стояли и смотрели на него. И он поочередно оглядывал каждого, словно не понимая причины их объединенной враждебности.

В комнату вошли еще две сестры: Эстер Гейни и Селия Пейдж. Селия была замужем и почти не общалась с семьей. Ее привлекательность портила беременность. Красавица Эстер выглядела на свои тридцать четыре года. Лицо осунулось от недосыпания, свежая кожа поблекла от слез. Плечи устало опустились, а тело потеряло былую упругость и грацию.