Диана Хэвиланд - Наперекор стихии Страница 23

Селена поднялась и притворно зевнула, хотя нервы были предельно напряжены.

— Да, конечно, — сказала она. — Я так хочу спать, что с трудом открываю глаза. Не привыкла так поздно ложиться.

— Ну, так иди, — сказала Эмма. — Завтра можешь спать, сколько душа пожелает. Бекки принесет тебе поднос с завтраком.

Но Селена не могла уснуть всю ночь. Она долго лежала, не шевелясь, на узкой, неудобной постели, вглядываясь в темноту.

Незадолго до восхода солнца девушка встала, зажгла свечу, умылась и уложила волосы, насколько это было возможно в мутном мерцающем свете.

В одном Эмма была права: светло-серый хлопок безнадежно сносился. А Селена не хотела впервые предстать перед Джошуа Родманом замарашкой.

Проглядев содержимое своего саквояжа, девушка нашла лишь лиловое кисейное платье, совершенно не подходившее к ливерпульской погоде в ноябре. Потом она прикоснулась к свернутой накидке, подаренной Брайном. Она пыталась убедить себя, что никогда больше не сможет ее надеть из-за болезненных воспоминаний, связанных с той ночью. Но для сантиментов не оставалось места. Если надеть модную новую накидку поверх старого платья, она, по крайней мере, будет выглядеть представительно. Девушка заставила себя надеть накидку и бархатный чепец на сияющие золотисто-рыжие волосы. Даже не смотрясь в зеркало она знала, что выглядит не просто привлекательно, но даже эффектно, потому что помнила, как отделка чепца оттеняла фиалковый блеск ее глаз.

Подхватив саквояж, она вышла в пустой зал, который был тускло освещен. Девушке хотелось попрощаться с Дейзи, но из осторожности она не стала этого делать.

Спустившись по лестнице, она, затаив дыхание, пересекла темный вестибюль. Только на улице Селена смогла перевести дух. Впервые после своего приезда в Ливерпуль сырой и дымный воздух города показался ей желанным и пахнущим свободой.

Она торопливо пошла по Ватерлоо-роуд, стараясь держаться поближе к домам, миновала продовольственные лавки, где продавцы как раз начинали готовить свои товары к дневной торговле и где в поисках лакомых кусочков шныряли тощие коты. Тут и там сновали оборванные девушки, возвращаясь домой. Никто из них не удостоил Селену даже взглядом.

Селене понадобилось больше двух часов, чтобы добраться пешком до Телфорд-сквер, спрашивая дорогу у одного прохожего за другим. Изрядно проплутав в путанице незнакомых улиц, змеившихся в желтоватом тумане, она наконец вышла на Телфорд-сквер. Ноги ее дрожали от страха и усталости, желудок сводило от голода. Но она не обращала внимания на слабость, увидев первые лучики света, сверкающие на блестящем дверном кольце дома Родмана. «Добрый знак», — сказала она себе.

— Ты что, больше не будешь завтракать? — спросил Джошуа Родман своего брата, сидевшего напротив за длинным массивным столом красного дерева на причудливо изогнутых ножках. На столе были яйца, колбаса, мясо, картофель, рулет и пирожки. Густой кофейный аромат поднимался из массивного серебряного кофейника.

Дональд Родман выглянул из-за номера «Ливерпульского Меркурия».

— Завтрак?.. О нет, спасибо, достаточно. Ну, разве что чашечку кофе.

Служанка в жестко накрахмаленной бело-голубой одежде плавно двинулась вперед, чтобы наполнить чашку Дональда; безразлично улыбнувшись ей, он вернулся к чтению газеты.

Джошуа, расправлявшийся со второй порцией яиц и колбасы, не был озабочен молчанием своего младшего брата. Без сомнений, Дональд размышлял о некоторых делах, связанных с «Ариадной», кораблем, который он тщательно и заботливо проектировал. Джошуа был уверен, что Дональда в последние месяцы мало что интересовало, кроме «Ариадны». Его мысли в основном крутились вокруг нового корабля, и он часто надолго задерживался на верфях Родманов после обеда, чтобы убедиться, что требования его проекта исполняются в точном соответствии с его указаниями.

«Ариадна» была пароходом, полностью оснащенным к тому же парусами. Дональд очень гордился каждой частицей судна: длинным, аккуратным черным корпусом, стройными мачтами, двухлопастными винтовыми двигателями, которые могли постепенно подключаться для обеспечения полного хода под парусами.

Джошуа усмехнулся, взглянув на сидящего напротив брата. Для Джошуа «Ариадна» была не более чем источником прибыли, но он знал, что Дональд чувствовал к кораблю то же, что и мужчина по отношению к красивой возлюбленной.

Дональд вышел в море в восемнадцать лет и заработал звание капитана, но сейчас, в середине третьего десятка, предпочитал проектировать корабли, а не командовать ими. Это вполне устраивало Джошуа, поскольку не надо было нанимать для этой важной работы человека со стороны.

В то же время Джошуа думал, что Дональду уже пора бы оторваться от чертежной доски и подыскать себе жену. Мгновение спустя губы Джошуа сжались, когда он подумал о том, что его собственная неудачная женитьба отвратит брата от мыслей оставить холостяцкую жизнь. Никто ведь не мог отрицать, что Уинифред с самого начала была сплошным разочарованием. Для Джошуа, который всю жизнь видел сквозь призму активов и пассивов, ситуация с Уинифред была источником постоянного раздражения.

Но Джошуа был человеком практичным и не допускал, чтобы семейные дела мешали ему жить в свое удовольствие. Миссис Майтланд, экономка среднего возраста, вела домашнее хозяйство энергично и искусно и присматривала за остальной прислугой.

Что касается плотских запросов, он никогда не был монахом… И сейчас, в середине пятого десятка, Джошуа в полной мере наслаждался жизнью. Дважды в неделю он взял за привычку навещать изысканное заведение Бесс Лори.

Последнее его посещение прошлой ночью прошло особенно восхитительно, потому что Бесс привела к нему пылкую брюнетку.

— Вы не пожалеете, — сказала ему Бесс с усмешкой. — Эта француженка знает такие штучки…

В одной из верхних комнат девчонка доказала правоту слов Бесс. Среди розоватых занавесей и зеркал в позолоченных рамах она медленно, с непринужденной грацией раздевалась, после чего принялась раздевать Джошуа, поглаживая его ласкающими кошачьими движениями.

Через несколько минут он растянулся на широкой, мягкой кровати, а она тем временем возбуждала его поцелуями и мягкими движениями своего язычка. Время от времени он приподнимался, поглаживая черные локоны, ниспадающие ей на спину. Потом, не в силах сдерживаться, он обхватил ее нежные округлые бедра и посадил сверху себя.

Девушка весело, непринужденно рассмеялась.

— Ах, какой нетерпеливый, — шептала она, опускаясь все ниже. Поддавшись ее плавному, искусному движению, он вошел в нее и начал сжимать и двигать ее бедра, сначала медленно, а затем все быстрей и быстрей…