Трагикомедия бродяги любви - Людмила Вячеславовна Федорова Страница 23

– Ой, Джовано, я сразу тебя и не узнал! Ты так сильно изменился за каких-то полгода! Ты такой красивый стал!

Сказать, что Джовано испугался, это значит, ничего не сказать. Молодой человек сразу побелел от ужаса, светло-табачные глаза расширились от переполнявшего Джовано тихого ужаса и ощущения неминуемой катастрофы и еле слышно шепнул, приставив палец к губам:

– Умоляю, не выдавай меня! О моём прошлом в борделе тут не знают, мне нельзя попасться! Объясню всё потом, только не здесь!

А старый знакомый франт из борделя, словно нарочно сказал во весь голос:

– Ой, Джовано, как же ты сейчас роскошно живёшь, какой стал известный куртизан! Кто бы мог подумать три года назад в борделе, когда ты появился там мальчишечкой шестнадцати лет пришёл заработать в подворотню, как куртизан, что из тебя такой мужчина вырастет!

Все гости посмотрели на молодого Казанову с таким разочарованием и ненавистью, а дамы – явной брезгливостью, что юноша в ужасе только за напудренный модный парик схватился и подумал с перекошенным от испуга лицом: «Всё!!! Полное фиаско!!! Надо быстро рвать отсюда когти, пока не случилось скандала!!! Ох, и свернёт же мне мою непутёвую головку за такой позорный инцидент на балу у самой кузины сенатора, леди Терезы, господин Маттео!».

После этого Джовано скорее подошёл к одному слуге, что разносил мороженое и с жалким униженным видом попросил:

– Парень, прошу тебя, выручи! У меня сейчас такой неприятный промах вышел, мне нужно сбежать с бала быстро и незаметно для всех гостей! Пожалуйста, подскажи, где тут чёрный вход для прислуги на улицу, чтобы я быстрей ретировался и не опозорился ещё сильней…

Молодой человек, что разносил шампанское гостям, посмотрел на молодое и напуганное лицо Джовано, на этот умоляющий о помощи растерянный взгляд, и что-то шевельнулось в душе у слуги, он ответил:

– Эм…, хорошо, молодой господин, я подскажу: запасной чёрный вход для прислуги на улицу скрыт за той синей парчовой шторкой, не волнуйтесь, я никому ничего не скажу…

Джовано радостно шепнул:

– Спасибо!

После этого молодой авантюрист – куртизан поспешил сбежать через вход для прислуги и скорее оказаться в своей квартире в бельэтаже…

…Джовано лежал на тахте в белой рубашке, сиреневых кюлотах и белоснежных чулках, не переодеваясь в ночное, потому что сразу понял, что Маттео такого конфуза просто так не оставит. И, скорее всего сейчас приедет со скандалом выяснять причины случившегося смущения. Джовано уставший, как выжатая тряпочка, но расстроенный и без тени сна лежал и судорожно продумывал, как будет оправдываться перед сенатором Маттео. Сил терпеть всё это уже не было, Джованни хотелось отдыха от постоянных нервов, побегов…

И, правда, в двенадцатом часу на пороге появился нарядный и разгневанный сенатор с криком:

– Так, «любезный друг», быстро поднялся с дивана, я сейчас поговорю с тобой, да так, чтобы ты на всю жизнь запомнил, как меня, своего благодетеля, подводить!!!

Джовано с трудом встал с грустной мыслью: «Да я уже и так запомнил на всю жизнь, что никому на этом свете доверять нельзя, кроме Ромео! У вас, знатных и богатых я всегда буду виноват, как у Гоцци, как у Бруни. Правильно Ромео песочит меня, что я доверчивый, давно пора остерегаться неравной по сословию дружбы! Воистину нет ничего хуже и ненадёжней благосклонности знатных господ, потому что быстро она сменяется у них презрением…».

– Эм, господин Маттео, тысячу раз прошу прощения за неловкую ситуацию на балу у леди Терезы, но поверьте мне, что это всего лишь досадная случайность, что на балу оказался человек, куртизан, который узнал меня, я вовсе не хотел вас так подводить… – трудом выдавил из себя уставший юноша.

Маттео, красный от гнева, как варёный рак, резким голосом ответил:

– «Просит он прощения», «досадная случайность»! А как ей, этой досадной случайности не произойти рано или поздно, если пол-Венеции знает тебя, как главного куртизана и волокиту, и что ты уже с юных лет так ловко по рукам ходишь в этих подворотнях и борделях, как самый настоящий бродяга?!! Просто я надеялся на то, что я твой внешний вид облагородил, но после того, как о тебе узнали правду, да ещё на балу у моей кузины, я ж точно терпеть не буду! Из тебя благородного человека не сделаешь: нищий он и есть нищий, хоть одевай его, как лорда! Так, Джовано Казанова, я завтра после обеда приеду сюда, и чтобы все твои вещи уже были разложены по дорожным сундукам, бери отсюда всё, что хочешь, и всё, уедешь с квартиры. И чтобы больше в моём обществе не появлялся, общайся, с кем хочешь, живи, как хочешь!!!

Джовано, как кипятком ошпарили слова сенатора: «Из тебя благородного человека не сделаешь: нищий он и есть нищий, хоть одевай его, как лорда!», предательский комок подступил к горлу молодого человека, он закрыл свои большие карие глаза, чтобы не показать слёз и боли Маттео, хотя сам с большим разочарованием подумал: «Ха, ничего другого я сейчас не ждал! Ну, и Бог вам судья, горе-сенатор вечно пьяный, я соберу вещи! Всё равно вам никогда не понять, что у безродного бродяги и простолюдина может быть благородной душа! Когда-то много лет назад это понял простой артист в театре господина Бруни, Бенволио Фатум, потому что он сам был при отсутствии благородного титула благородный душой, он простил меня за мой низкий поступок, выслушал причину, не осудил, а подержал всячески. И тем меня и восхищает великое милосердие Бенволио, что он тогда проявил своё милосердие искренно и бескорыстно, не ожидая от меня чего-то в ответ, в отличие от всех остальных! Ничего, не пропаду уже точно без вас, Маттео, надутый индюк!».

– Как прикажете, господин Маттео! – сквозь зубы дерзко прошипел юноша, и Маттео, удивлённый такой реакцией, поспешил уехать.

… Ему было удивительно и непонятно такое поведение Джовано, будто бы его оскорбили, и он так мужественно дерзко по-мужски ответил оппоненту. Сенатор не понял, какими унизительными и страшными были для Джовано эти слова: «Из тебя благородного человека не сделаешь: нищий он и есть нищий, хоть одевай его, как лорда!», такая явная насмешка была для Джовано хуже любой физической боли…

… Каким бы уставшим Джовано сейчас не был, но с трудом всё же достал сундуки и стал медленно и тихо собирать свои вещи, которых за эти полгода жизни «элитного» куртизана стало теперь намного больше. В два больших сундука были красиво уложены модные наряды Джовано, что были приобретены для появления в высшем свете, треуголка, парик, помимо одежды ещё личные вещи, в том числе и те накопленные деньги, на которые теперь питал такие надежды молодой человек.