Волчья мельница - Мари-Бернадетт Дюпюи Страница 23

— Как не хватает нашей дорогой Марианны! — неожиданно подал голос шеф полиции. — Это тяжелая утрата. Я не могу свыкнуться с мыслью, что она не с нами.

Эдуар Жиро покачал головой. Он прекрасно играл роль неутешного вдовца; Дюбрёй и нотариус

— единственные, перед кем он считал нужным разыгрывать эту комедию. И пригласить их за стол, возобновив тем самым связи с бомондом, было частью его плана. Заручиться поддержкой полиции и закона… У полицейского, который еще та ищейка, не должно возникнуть вопросов насчет преждевременной кончины Марианны. Что до нотариуса, в его распоряжении были все документы, связанные с управлением имуществом семьи Жиро.

— Фредерик! — обратился он к сыну, дабы отвлечь всех от ностальгических воспоминаний Дюбрёя. — Ты уже видел новорожденного жеребенка? Он прекрасен! Пущу его в разведение.

— Я еще не был на конюшнях, отец, — отвечал юноша небрежно.

— Наверное, у моего сына мигрень, — сказал Жиро. — Бордоский климат ему не подходит. Расскажи же нам, так ли хороша невеста, как на той фотографии, которую прислал Бертран?

Фредерик криво усмехнулся. В том, что касается женщин, его брат привык довольствоваться малым. Хрупкая девушка, тонувшая в ворохе белого шелка, — худое личико, робкий взгляд…

— Она прелестна, отец! — солгал Фредерик.

Мэтр Керан покосился на собственную супругу — даму дородную, имевшую немалый сексуальный аппетит. Нос у нее был длинноват, но держалась она всегда королевой. Так что нотариус счел себя столь же счастливым в браке, как и младший Жиро.

— А вы, дорогой Аристид, что-нибудь расскажете? — спросил хозяин дома, разрезая кусок мяса, от которого еще шел пар. — Что нового в городе? Кого преследуете?

Шеф полиции принял задумчивый вид. К сорока восьми годам волосы на макушке у него сильно поредели, а вот его черная с проседью бородка была густой. Лицо у него было мясистым, кожа

— желтоватого оттенка. По взгляду серых глаз под кустистыми, чрезвычайно подвижными бровями было ясно: такого не проведешь.

— Занимаюсь ерундой, не стоящей вашего внимания, Эдуар. Никакого сравнения с тем громким делом кюре Готлана. Еще бы: священник убил собственную служанку и спал с очаровательной женой доктора… Дело было в Сен-Жермен-де-Монброн, на границе департамента. Уже и время прошло, но дело не раскрыто. Кюре так и не признался. Что не помешало суду отправить его на каторгу, в Кайенну.

Вино лилось рекой. Фредерик выпивал бокал за бокалом, что вызывало недоумение у отца. Спустя время юноша заплетающимся голосом произнес:

— А разве мало преступлений, которые сошли злодеям с рук? И под суд они уже никогда не попадут… Среди нас тоже может сидеть убийца! Вы согласны со мной, отец?

Бландин, супруга нотариуса, пронзительно засмеялась. Она сидела рядом с Фредериком и находила его очень привлекательным.

— Рано или поздно виновный себя выдаст! — заявил Аристид Дюбрёй, разглядывая кусочки белого гриба перед тем, как отправить их в рот. — Мне сообщили, что молодой бандит недавно бежал из исправительной колонии в Ла-Куронн. Жан Дюмон, рецидивист, дважды судим. Мои ребята его быстро поймают! У этой публики цель одна — прорваться к ближайшему порту и уплыть. И некоторым это удается! Как по мне, пусть плывут. Лишь бы по нашим улицам не слонялись. Этот Дюмон — крепкий орешек. Знал, что по достижении совершеннолетия его переправят в Кайенну. А там каторжане мрут, как мухи.

— И поделом! — заявил Жиро, с некоторых пор ощущавший себя не в своей тарелке.

Он даже расстегнул жесткий, туго накрахмаленный воротничок: на дряблой покрасневшей коже от него остался отпечаток. В голове у него все еще звучали слова сына. Эдуар тоже перебрал белого вина, сладкого, с высоким содержанием алкоголя. Уже несколько недель сын его сторонился. Поэтому он спешно отправил Фредерика в Бордо, когда Бертран пригласил их на свадьбу.

История Катрин, умершей в результате выкидыша, наделала шума в долине. Эдуар был уверен, что это Фредерик ее обрюхатил. Он закрыл глаза, вспоминая…

Однажды утром он услышал шум в кладовой, примыкавшей к конюшням. Женский голос, рыдания… Потом глухие удары, стоны. Из окна сарая, где хранилась конская сбруя, он видел, как Катрин, пошатываясь и плача, шла прочь. Он пошел к сыну.

— Зачем издеваться над девчонкой? Родит — потешишься с ней еще!

— Да я ее чуть не убил! — отвечал Фредерик с безумным взглядом. — Эта тварь просила, чтобы я взял ее к нам в дом, да еще с бастардом!

Эдуар Жиро терялся в догадках. Что означает эта странная реплика сына о безнаказанности убийц? Случайность? Вряд ли. Подозревает, что не все чисто с кончиной матери? Или публично кается, что из-за него умерла Катрин? А может, у него на совести есть и другие грешки? Хозяину поместья Понриан было отчего расстроиться.

Нотариус любезно переменил тему, отмечая высокую рыночную стоимость одной из кобыл. Внезапно Фредерик поднял бокал:

— Отец пообещал мне одну из красивейших кобылок региона — Клер Руа! Он хотел Пастушью мельницу, и он ее получит. У бумажных дел мастера, бедняги, упал доход. Он по глупости занял у нас денег, и залог сделки — его дочь. Так что, господа, мадам Керан, я скоро — на законных основаниях! — лишу невинности девицу, которой всего семнадцать и которая меня ненавидит! Придется жениться, чтобы отец не увел ее у меня из-под носа!

На этот раз Бландин Керан покраснела, смущенная речами своего соседа по столу. Полицейский опустил глаза. Нотариус кашлянул. Повисла неловкая пауза. Эдуар Жиро, лицо у которого внезапно налилось кровью, пробормотал:

— Фредерик, это наши дела. Тебе не стоит… Ты не должен…

Мужчина задыхался. Годами он объедался фуа-гра, мясом дичи и домашней птицы, пил лучшие вина Аквитании, после трапезы обязательно выкуривал сигару… На глазах у сына и гостей лицо его сморщилось и побагровело, после чего стало серым, а потом — мертвенно-бледным. Секунда

— и он рухнул со стула. Сраженный сердечным приступом, хозяин Понриана скончался.

Фредерик и бровью не повел. Опустошил свой бокал, аккуратно сложил салфетку и встал, чтобы позвонить прислуге. Начиналось его царствование.

Глава 4. Жан

— Клер, твой пес ночью выл, как по покойнику! — сказала Ортанс, откладывая рукоделие на кровать. — А утром приходит Колен и говорит, что мсье Жиро умер от сердечного приступа. Звери, они чувствуют такие вещи… Вчера ты на ночь глядя ушла из дома. Чтоб больше этого не было!

— Мамочка, прости! Я разбила стекло в фонаре и поэтому не могла идти быстро. Если б я подвернула ногу, кто бы тогда занимался домашними делами? Этьенетта, которой ты ничего