Мэри Бэлоу - Немного опасный Страница 24

Раз… два… три…

Надо было отказаться.

Четыре… пять… шесть… семь…

Он никогда не играет в такие игры.

Восемь… девять…

Он вообще не играл в игры.

Десять.

Вулфрик с мрачным видом двинулся к лабиринту. Кустарник везде был достаточно высокий и густой, так что невозможно было разглядеть ни центр, ни параллельные тропинки. Здесь можно часами ходить по кругу, подумал герцог. Когда он завернул за угол, ему показалось, что он увидел мелькнувшую в кустах полосатую юбку, но вместо этого перед глазами у него пронеслась белая бабочка и перелетела через стену слева от него. Свернув во второй раз, Вулфрик в самом деле увидел Кристину, но она, рассмеявшись, тут же исчезла из виду, так что, когда он добежал до того места, где она перешла на другую линию, невозможно было определить, куда она пошла.

Вулфрик не мог не заметить, что вокруг царит атмосфера уединенности, как будто весь мир остался где-то позади, и не существует больше ничего, кроме деревьев, травы, бабочек, голубого неба — и женщины, которую он преследовал.

Он сделал несколько неправильных поворотов, но, в конце концов, разгадал структуру лабиринта. Каждый раз, когда тропинка раздваивалась, надо было сворачивать либо направо, либо налево. После этого герцогу не понадобилось много времени, чтобы дойти до центра, хотя он не нагнал Кристину по дороге.

— Пятнадцать, — громко произнесла она, когда он вышел на середину лабиринта примерно через десять минут после того, как вошел в него.

Посреди полянки возвышалась статуя какой-то греческой богини, рядом с которой располагалась ажурная скамейка из кованого железа. Кристина стояла, прислонившись к статуе, являя собой живой портрет нимфы. Она раскраснелась, глаза ее блестели, а на лице появилось победное выражение.

Вулфрик не спеша подошел к ней.

— Можем присесть и отдохнуть, если хотите, — сказала она. — Правда, вид здесь не слишком красивый.

— В самом деле, — согласился герцог, оглядевшись. — А какой будет приз? Вы не упомянули приз, когда называли условия игры.

— О, — воскликнула Кристина, — мне достаточно ощущения того, что я победила.

Они стояли на расстоянии фута друг от друга, и им нечего было сказать и некуда смотреть, кроме как друг на друга. Ощущение уединенности усилилось. Где-то неподалеку прожужжала пчела.

Щеки Кристины зарделись, она закусила нижнюю губу.

Герцог взял ее руку и зажал между ладонями. Рука Кристины была теплой и гладкой на ощупь.

— В таком случае я просто признаю свое поражение, — проговорил он и поднес ее руку к губам.

По непонятной причине сердце так сильно билось у него в груди, что герцог почувствовал легкое головокружение. Ее ладонь дрожала в его руке. Он прижимал ее к губам намного дольше, чем следовало.

Но разве ему необходимо держать ее руку хотя бы одну секунду?

Разумно ли это?

Подняв голову, Вулфрик обнаружил, что Кристина смотрит на него расширившимися глазами, слегка приоткрыв губы. И снова он услышал запах солнца и женственности.

Он наклонился и, коснувшись губами ее губ, мгновенно ощутил всплеск близости и желания.

Ее губы были мягкими, теплыми и зовущими. Вулфрик пробовал ее на вкус, касался языком, ласкал мягкую плоть за губами, вдыхал ее тепло, наполнял все свои чувства ароматом ее существа. Продолжая сжимать в ладонях руку молодой женщины, он почувствовал, что ледяной покров, под которым он столько лет надежно прятал свои эмоции, начал таять и тепло заструилось у него по венам.

Герцог не понял, то ли она высвободила ладонь, то ли он сам отпустил ее руку, но руки Кристины обвились вдруг вокруг его шеи, одна его рука легла ей на талию, вторая — на плечи, и они слились в тесном объятии. При этом она прижалась к нему всем своим мягким, теплым, чувственным телом.

Дразнящими движениями Вулфрик заставил Кристину приоткрыть губы и проскользнул языком внутрь. Она коснулась его своим языком и втянула глубже в себя.

Это было длительное жаркое объятие. Но вот оно оборвалось, и герцог, подняв голову, сделал шаг назад.

Ее глаза, огромные и синие, как летнее небо, смотрели на него, такие открытые и глубокие, что он боялся утонуть в них. Ее губы порозовели и увлажнились от поцелуя. Если он когда-либо считал, что это не самая потрясающе красивая женщина из всех, что встречались ему, значит, он был слеп на оба глаза.

— Прошу прощения. — Вулфрик по привычке сцепил руки за спиной. — Тысячу раз прошу прощения, мэм.

Кристина продолжала молча смотреть на него.

— Не знаю, за что вас прощать, — мягко отозвалась она. — Я же не сказала нет, правда? Хотя, как мне кажется, следовало бы. И уж точно я не должна была заставлять вас идти со мной в лабиринт. Я редко думаю, прежде чем что-либо сказать или сделать. Может быть, пойдем в дом и посмотрим, не осталось ли для нас немного чая? — Похоже, она сумела взять себя в руки и широко, пожалуй, даже слишком широко, улыбнулась ему.

— Как давно умер мистер Деррик? — осведомился герцог.

— Оскар? — Улыбка Кристины померкла. — Два года назад.

— Вам, должно быть, было одиноко все эти годы и не хочется возвращаться в деревню, где вы родились, чтобы жить с матерью и сестрой — старой девой…

— У каждого из нас своя судьба. — Кристина спрятала руки за спиной и прислонилась к статуе. — Моя жизнь вполне меня устраивает.

— Но вы могли бы жить лучше, — сказал Вулфрик. — Я мог бы дать вам лучшую жизнь.

Ему показалось, что эти слова произнес не он. Во всяком случае, он точно не собирался ничего такого говорить. Тем не менее, он не мог не произнести этих слов.

Герцогу с трудом удалось снова обрести контроль над собой.

Их взгляды встретились. Повисло долгое молчание, во время которого Вулфрик прислушивался к жужжанию пчелы в кустарнике и раздумывал, та ли эта самая пчела, которая пролетала здесь несколько минут назад.

— И каким же образом? — Кристина наконец обрела дар речи.

— Вы могли бы стать моей любовницей, — пробормотал герцог. — Я обеспечу вам собственные дом и выезд в Лондоне, вы не будете испытывать недостатка в одежде, драгоценностях и деньгах. Я буду обращаться с вами достойно во всех отношениях.

В течение нескольких секунд молодая женщина продолжала молча смотреть на него.

— И за это, — наконец проговорила она, — я буду в вашем распоряжении в любое удобное для вас время? Должна буду спать с вами каждый раз, когда вам этого захочется?

— Вы займете весьма выгодное положение, — торопливо добавил герцог на случай, если миссис Деррик решила, будто он предлагает ей стать обыкновенной куртизанкой. — Вы будете пользоваться всеобщим уважением и сможете вести такую роскошную светскую жизнь, какую захотите.