Елена Арсеньева - Любовные чары Страница 24

– Миледи! – послышался голос, и в оранжерею заглянула… Агнесс, при виде которой Марина невольно вздрогнула. – Леди Джессика, меня послал милорд… Он ждет вас в кабинете для каких-то срочных дел.

– Хорошо, Агнесс. Можешь идти!

Стрельнув любопытным взором в сторону «русской кузины», девушка прикрыла дверь, и сквозь стекло было видно, что она со всех ног бежит к дому, высоко – на взгляд Марины, слишком высоко! – подбирая юбки.

– Что с вами? – спросила Джессика, взглянув на Марину. – У вас вдруг так изменилось лицо… Неужели вы обижены на Десмонда, что он оказывает вам мало внимания? Хотите, я напомню ему о его обязанностях хозяина?

– Нет! – испуганно вскрикнула Марина, вообразив, что прежде может прийти в голову Десмонду после минувшей ночи. – Дело не в нем, а в Агнесс…

– Похоже, вам не нравится эта красотка? – Улыбка скользнула по губам Джессики.

– Красотка! – фыркнула Марина. – И совсем она не хороша… Глазки маленькие.

Собеседница поджала губы, словно удерживая готовые сорваться слова.

Нет, до чего все-таки осторожны и сдержанны английские девушки! Даже такого удовольствия, как поточить язычок о свою соперницу, не понимают. Но Марина не собиралась отказывать себе в милом развлечении.

– Нынче ночью мне не спалось, – начала она осторожно. – Решив развеяться, я выглянула в коридор. И кого я там увидела? Агнесс, в одной ночной рубашке направлявшуюся куда-то… – Марина запнулась, удивляясь своему волнению.

– Не куда-то, а… – усмехнулась Джессика. – Вы прекрасно знаете куда.

– Что вы имеете в виду? – попыталась принять безразличный вид Марина. – Я ведь не следила за ней, просто случайно взглянула и…

– Сколько разных случайностей происходит от того, что люди не могут спать по ночам! – Джессика покачала головой. – Вам в первую же ночь открылась одна из маленьких семейных тайн. Впрочем, настолько прозрачная, что ее и слепой разглядел бы. Десмонд от младых ногтей был великий гуляка, причем предпочитал темноволосых, юных девушек. Разумеется, и более зрелыми, пышнотелыми блондинками тоже не брезговал, однако Агнесс считалась признанной фавориткой. А о том, что она бегала к нему по ночам, всем известно. Значит, взялась за старое…

Марина почувствовала, что бледнеет. У нее еще была надежда, что Агнесс провела ночь не в спальне Десмонда, но слова Джессики разбили иллюзию вдребезги. «Господи, ну зачем я затеяла этот разговор! – подумала она с отчаянием. – Теперь Джессика подумает, что…» Марина постаралась принять небрежный вид и заметила, что та и впрямь не без интереса наблюдает за ее лицом.

– Вы удивлены? – продолжила Джессика. – Неужели вы не подозревали, дорогая Марион, что ваши английские родственники во многом подобны великому королю Ричарду Львиное Сердце? Тот не пропускал ни одного замка, чтобы там не остановиться, ну а Макколы не пропускают ни одной особы женского пола, чтобы не затащить ее в постель!

Сердце Марины на миг перестало биться. Нескончаемая череда красавиц и дурнушек, разодетых дам и простушек-крестьянок, удостоенных внимания Десмонда, вообразилась ей, и где-то в ее конце была она сама…

– Надеюсь, я не шокировала вас своей прямотой? – Джессика поднялась и начала отряхивать платье от прилипших комочков земли. – Прадед Десмонда был чуть ли не первый, кто женился. Прежние Макколы не затрудняли себя браком. Брали себе девушку из народа, а если у нее рождался мальчик, он становился наследником своего отца, только и всего. Кстати, у Джаспера тоже есть в деревне любовница. Ее зовут Флора, она молочная сестра Алистера, так что здесь все по-семейному. От Джаспера у нее двухгодовалая дочь, и говорят, что Флора так трясется над ней, что даже соседкам не позволяет подержать ее на руках!

– И что, все о ребенке знают? – ужаснулась Марина.

– Конечно! Такие вот милые вольности, и воспринимаются они так же естественно, как… как ночь и день. Только Сименс осмеливается воевать против господских любовниц. Флору выжил из замка именно он.

– А что с Агнесс? – ревниво спросила Марина.

– Агнесс? Но ведь Десмонд только вернулся. Надо же дать время ему потешиться! Но не сомневаюсь: рано или поздно Сименс примется и за нее.

– Рано или поздно… – угрюмо повторила Марина. «Поздно» ее не устраивало!

Джессика снова понимающе улыбнулась, однако лицо ее тут же померкло:

– Сказать по правде, даже Алистер… У него был роман с одной из девушек в замке. Ее звали Гвендолин. Я не видела ее, но она была, говорят, необычайно хороша.

– И где она теперь?

– Ушла в монастырь.

– После смерти Алистера?

– Нет, накануне нашей помолвки, – сухо сказала Джессика. – Алистер дал ей понять, что скоро женится, а значит, прежние отношения с любовницей не могут продолжаться. Мой Алистер был настоящим джентльменом…

Джессика опустила голову. На тонком пальце блеснул бриллиант.

«Если судить по Десмонду, то благородство свойственно не всем Макколам, – Марина прикусила губу. – Алистер, лишь собрался жениться, дал отставку любовнице. Но Десмонд уже женат! А что, если… Вдруг у него тоже есть ребенок?»

Она уже приоткрыла рот, чтобы спросить об этом Джессику, как вдруг ее посетила мысль весьма коварного свойства…

– А старый лорд? – спросила Марина, хотя это ее нимало не интересовало. – Неужто и у него были побочные дети?

– О господи, Марион! – Джессика всплеснула руками. – Оказывается, вам палец в рот не клади. Увы, не могу удовлетворить ваше любопытство: ничего не знаю. Хотя и не исключено, что в какой-нибудь окрестной деревне подрастает его побочный сын. И если, не дай бог, что-то случится с Десмондом, бастард может заявить о своих правах. Такое бывало. Но меня ждет Десмонд. Простите, должна спешить. Вы идете?

– Нет, я еще посижу, попытаюсь представить, какого цвета будут нарциссы, – криво улыбнулась Марина.

Поистине героические усилия понадобились ей, чтобы хоть как-то улыбнуться – губы дрожали от сдерживаемых слез. Разумеется, не бредовое предположение Джессики о незаконнорожденном лорде Макколе подкосило ее. Просто Марина вдруг осознала, что вполне может носить будущего лорда в своем чреве.

Несостоявшаяся прогулка верхом

Прошло несколько дней, прежде чем Марина убедилась, что ее предположения неверны, и это были чуть ли не самые черные дни в ее жизни.

Десмонд уехал в Лондон, Джессика беспрестанно хлопотала по хозяйству, Урсула вообще не показывалась, а Джаспер выходил к столу желтый, дрожащий и, едва шевеля губами, объяснял, что за него взялась застарелая малярия. Потом он и вовсе слег, и Сименс, который по случаю отъезда лорда оказался не у дел, принялся ухаживать за больным, сохраняя все тот же важный вид. По облику достойного камердинера невозможно было представить, что он способен на какие-то сильные побуждения, тем более предавать казни женщин по одному предположению, что они ведьмы, и Марина никак не могла решиться подступить к нему и утолить свое любопытство, вы-спросив о брауни. Разумеется, вспомнила она о мохнатом ночном проказнике уже потом, а первые-то дни ей было не до брауни, думала лишь о себе.