Барбара Картленд - Шторм любви Страница 24

Его несли на специальном кресле, сделанном Барнеттом, с твердой опорой для ног – сейчас они были накрыты пледом.

Он был одет в свой парадный мундир, шарф китайского шелка безукоризненно облегал его шею, и золотой кант треуголки изысканно контрастировал с его темными волосами.

Он выглядел бы прекрасно, если бы загар не сошел с его щек, а лицо не было бы таким похудевшим от потери крови и постоянных болей.

Те, кто знал его так, как Делора и Эбигейл, понимали, каких громадных усилий стоила ему подготовка к встрече с человеком, которого он ненавидел и презирал.

Дензил поднялся на борт, моряки отдали ему честь залпом из винтовок, офицеры приветствовали его, и Делора сделала перед ним реверанс, прежде чем Дензил поцеловал ее в щеку.

– Итак – ты здесь!

Ей показалось, что она услышала злорадство в его голосе, когда он произносил эти слова, и вслед за этим Делора поняла, что глаза его, окруженные глубокими морщинами разврата, бесцеремонно исследуют каждую деталь ее внешности, словно она – лошадь, выставленная для продажи.

С усилием она ответила:

– Да, я здесь… но это было весьма… отчаянное путешествие.

– Вчера мы получили известие, что вы участвовали в сражении, – сказал граф.

– Капитан расскажет тебе об этом, – быстро произнесла Делора. – Я не знаю, сообщили ли тебе, но он – наш кузен, Конрад Хорн.

– Я понял это из письма, посланного Адмиралтейством, в котором мне сообщалось, на каком корабле ты следуешь.

По тону его голоса Делора поняла, что эта информация его не обрадовала.

Он пересек палубу, чтобы подойти к Конраду, ожидающему его.

– Вот мы и встретились после многих лет вражды, кузен, – сказал Дензил, – И я смотрю, вы немного поизносились за это время.

Делору привел в ужас его издевательский тон, но Конрад протянул ему руку.

– Добро пожаловать на борт «Непобедимого»! Я очень сожалею, что не могу оказать вам большего гостеприимства.

– В этом нет никакой необходимости, – ответил граф, – Вы доставили мне то, что я просил, и, я полагаю, будете рады вернуться к месту боевых действий – к берегам Франции.

– Очевидно, поиски наших врагов не должны ограничиваться европейскими водами.

Сказав это, Конрад заметил, что лоб графа все больше и больше хмурится, а его глаза так и светятся подозрительностью.

Он знал, что когда Нельсон был в Антигуа, ему стало известно о почти дружеских отношениях губернатора с американцами, которые после провозглашения Декларации Независимости больше не считались подданными Британской Империи.

Будучи колонистами, они вели удачную торговлю с Вест-Индией и не могли понять, почему при этом они должны подчиняться другому государству.

Нельсона это возмутило и он стал действовать так, как считал нужным: начал захватывать американские торговые суда, Его преследовало общественное недовольство, и сам он говорил по этому поводу: «Меня гнали от одного острова к другому, и я даже не мог покинуть свой корабль».

Конрад часто думал, когда все прославляли необыкновенную физическую силу Нельсона, что именно моральная сила, которую он проявил в Вест-Индии, показала его с лучшей стороны.

Нельсон победил, и губернатор, все внимание которого было направлено на Навигационный Акт, был вынужден принять меры против американцев.

Однако теперь Конрад, вспомнив слова первого лорда Адмиралтейства о том, что каперы набирают силу, заподозрил, что губернатор закрывает глаза на их действия.

Это глубоко возмутило его, но он не стал показывать этого и лишь вежливо сказал:

– Боюсь, некоторый ремонт необходим не только «Непобедимому», но и мне.

– Тогда конечно вы не должны расходовать силы, пока окончательно не поправитесь, – ответил граф.

Слушая его, Конрад подумал, что графу пришлась по душе мысль о том, что лежа в постели, кузен не сможет совать нос в дела, его не касающиеся.

– Кузен Конрад действительно был очень болен, – сказала Делора, – и я думаю, мы должны найти место на берегу, где он сможет остановиться, пока не починят корабль.

– Да, конечно, – согласился Дензил, как будто он сам только что подумал об этом. – Я думаю, что Дом Адмирала, который пустует в настоящее время, больше всего подходит для этого.

– Я был бы чрезвычайно рад поселиться там, – сказал Конрад, потому что все ждали от него ответа.

– Я знаю, что лорд Граммель, находящийся сейчас в Сент-Джоне, – сказал Дензил, – захочет, чтобы я устроил вас надлежащим образом, поэтому сейчас я возьму с собой на берег Делору и пошлю сообщение в Дом Адмирала, чтобы они готовились к вашему приезду.

– Чрезвычайно любезно с вашей стороны, – ответил Конрад, – а вы оба поедете в Сент-Джон?

Он знал, что у Делоры перехватило дыхание от его слов.

– Так получилось, – ответил граф, – что губернатор отдал в мое распоряжение Кларенс-Хаус, и я полагаю, мы с сестрой остановимся там, пока будет устраиваться ее брак.

Не глядя на Делору, Конрад знал, какое облегчение сейчас читалось в ее глазах. Граф, которому больше нечего было сказать ненавистному кузену, обратился к сестре:

– Сейчас нам лучше всего отправиться на берег. Следом можно отправить твой багаж.

– Да, конечно, – ответила Делора, – следует ли Эбигейл поехать сейчас вместе с нами?

– Эбигейл? – переспросил ее брат.

Затем, как будто впервые заметив, что на борту не хватает еще одной женщины, он спросил:

– А где миссис Мельхиш? Я приказал ей сопровождать тебя.

– Я не успела сказать, – ответила Делора. – Миссис Мельхиш умерла во время первого сражения, и теперь покоится на океанском дне.

Было очевидно, что граф не ожидал подобного ответа, поэтому возникла минутная пауза, прежде чем он сказал:

– Она всегда была надоедливой женщиной; и даже для смерти ока не могла найти более подходящего момента.

– Это… не от нее зависело, – пробормотала Делора.

Она четко сознавала, что офицеры и матросы, стоящие вокруг них, слышали их разговор, и теперь представила, как, должно быть, шокирует их бесчувственность ее брата, говорящего так об умершей, которая исполняла его распоряжение.

Очевидно, его мысли были заняты не смертью миссис Мельхиш, а чем-то другим, поскольку граф произнес, словно говоря с самим собой:

– Полагаю, если с тобой была Эбигейл, о тебе заботились должным образом?

Говоря это, он кинул подозрительный взгляд на Конрада, который, точно угадав его мысли, страстно захотел ударить графа.

Как он смел вообразить, что если бы Делора была на корабле одна, кто-то из экипажа мог воспользоваться этой ситуацией?!

Почувствовав закипающий в нем гнев, Конрад понял, что возможно именно этой вспышки и ожидал от него Дензил, и поэтому предпочел и дальше играть роль галантного, любезного человека.