Дороти Гарлок - Река вечности Страница 24

– Мисси! Мисси! – Мерси услышала крик старого Джима и увидела, как он бежит к ней через поле. Но она была как будто загипнотизирована видом его сына и не могла даже двинуться.

– Мисси, уходите, – Джим подбежал к ней и осторожно потянул за руку. – Пожалуйста, Мисси, пожалуйста...

– О, Джим, я даже не знала... – И пошла так быстро, что старик не поспевал за ней. Джерри продолжал что-то кричать, но она ничего не могла разобрать.

– Что он говорит? – спросила Мерси, с опаской поглядывая через плечо.

– Он говорит... Мисси, он не хотел обидеть вас. Он же не в своем уме.

– Я знаю это. Каким огромным вырос твой сын! Мне все время казалось, что он еще мальчик. Последний раз, когда мы виделись, Джерри не был таким высоким, как сейчас.

– Да, мисси. Он вырос.

– Мне жаль, что так разволновала его.

– Он же никого не видит из людей. А когда видит, то возбуждается и говорит, говорит, говорит.

– Как же ты справляешься с ним?

– Это очень трудно, мисси. Миста Дэн сказал, что поможет отделить ему угол.

– О, Джим, мне жаль, что так получилось.

– Но он живой, мисси. И он мой сын. – Морщинистое лицо Джима растянулось в улыбке.

– Я пришла сказать тебе, чтобы ты забрал молоко и бекон. Когда будешь собирать яйца, возьми и себе тоже. Мы все равно столько не съедаем.

– Джерри любит кислое молоко. Спасибо, мисси.

– Теперь я дойду сама, – сказала Мерси, когда они подошли к реке. – Будь осторожен, Джим.

– Я стараюсь, мисси. – Старик покачал головой и повернул назад.

Дрозд вышел из амбара и уселся, поджидая Мерси. Кот замяукал, подошел к ней и потерся о ноги.

Он посмотрел на нее своими раскосыми глазами и опять мяукнул. Мерси погладила зверька по спине.

– Ты, кажется, хорошо пообедал.

– Мяу!

– Кто-то, наверное, угостил тебя молочком, – сказала она, заметив стоявшую рядом с дверью в амбар миску. – Тебе хорошо здесь живется, Дрозд.

По пути на кухню девушка еще раз повторила про себя эти слова: «Тебе хорошо здесь живется, Мерси». Она сняла шаль и повесила ее на крючок у двери. На кухне было тепло и уютно. Аромат приготовленной курицы смешивался с запахом корицы, положенной в испеченный утром яблочный пирог.

«Есть ли у миссис Бакстер – даже в мыслях она не могла назвать ее матерью – кто-нибудь, кто смог бы приготовить ей курицу и клецки?» Этот вопрос мучил Мерси. Любит ли эта женщина ее так же, как Джим своего безумного сына? Или как Дэви своего ребенка? Все, что она делала и говорила, имело теперь для нее другое значение. Обхватив голову руками, девушка стояла посередине кухни.

Даниэль сказал, что она должна к ужину решить, ехать ли ей в Кентукки. «В любом случае, – сказал он, – нужно подготовиться». Даниэль, дорогой Даниэль, он готов оставить свою ферму, мельницу, обязательства перед Леви Коффином. Ему нужно все это уладить, чтобы поехать с ней в Кентукки навестить семью.

Мерси села в кресло-качалку у кухонной плиты. Она знала, что глупо сидеть здесь и думать, ехать или не ехать посмотреть на свою настоящую мать. Ей пришло на ум, что миссис Бакстер должна точно помнить, когда родилась дочь. Ведь день, когда Фаруэй нашел ее, и считался в семействе Куил днем рождения Мерси.

Девушка слегка покачивалась в кресле, положа руки на подлокотники. Она вспомнила, как доброжелательно приняли ее Куилы и какое счастливое детство было у нее и Даниэля.

Мерси наклонилась вперед и посмотрела в окно. Уже смеркалось, хотя только что было светло. Солнце зашло, и скоро она увидит знакомую высокую фигуру Даниэля, идущего по тропинке к дому.

Покачиваясь в кресле-качалке, крепко сцепив руки. Она подумала, как ей повезло, что Фарруэй Куил нашел ее и воспитал в семье, в которой так ценилась доброта, честность и уважение. Мысли Мерси путались, но, наконец, они прояснились, и теперь она знала, что будет делать.

Еще на подходе к дому Даниэль увидел свет в окне и прибавил шаг. Войдя, он сразу поздоровался с Мерси и остановился у двери на кухню. Мерси повернулась, на губах играла улыбка, лицо было спокойным и приветливым, а в глазах уже не было беспокойства. Даниэль сразу же понял, что она приняла решение и сообщит ему при первом удобном случае. Он снял короткую кожаную куртку и повесил на крючок у двери.

– Чем-то вкусно пахнет.

– Чем-то? Ты даже знаешь чем. Этого так много, что тебе лучше поторопиться.

– Я так и сделаю. Но сначала умоюсь.

Мерси принесла чайник горячей воды и вылила ее в умывальник, а Даниэль подлил туда холодной из ведра.

– Спасибо, – сказал он и взял кусок мыла. – Горячая вода и яблочный пирог, о чем еще может мечтать мужчина?

– Как ты узнал, что яблочный? – вопросительно приподняв брови, спросила Мерси.

– Я чувствую запах корицы.

– Это тыквенный пирог.

– Яблочный. Тыквы уже все съели. – Он ухмыльнулся.

Они оба знали, что болтают ерунду, чтобы оттянуть время, когда им придется обсудить то, что было действительно на уме.

Пока он мылся, Мерси накрыла на стол. Даниэль наблюдал за ней в маленькое зеркальце над умывальником. Изящная и стройная, с золотистыми волосами, уложенными в высокую прическу, она, казалось, не шла, а плыла. Мерси сновала от плиты к столу и обратно, то чтобы заварить чай, то взять крышку и накрыть чайник, чтобы он хорошо заварился. Именно это ему и хотелось видеть, приходя домой, всю оставшуюся жизнь – теплая кухня и эта прекрасная женщина, которая ждет его.

Даниэль взял расческу из специальной подставки, которая висела у зеркала, окунул ее в воду и причесался. Непослушный локон отказывался подчиняться ей и падал на лоб. Он несколько раз пригладил его, но потом сдался и засунул расческу обратно.

– Тебе нужно постричься, – сказала Мерси, когда он подошел к столу.

– Они и так короткие. Я подрезал их ножом, теперь они хоть не торчат в разные стороны.

– Я постригу тебя после ужина и, ты сможешь зачесывать их назад. Девушка села за стол, а Даниэль уселся напротив нее. Он потянулся к лампе, стоящей посередине стола, и отодвинул ее в сторону, чтобы лучше видеть Мерси. Его глаза с нежностью смотрели на нее.

– Ты не возражаешь, если я прочитаю молитву? – спокойно спросила она, подняв на него глаза. Под этим безмятежным взглядом Даниэль забыл обо всех своих проблемах. Он кивнул.

Мерси сложила вместе руки и склонила голову.

– Боже, спасибо тебе, что привел меня в это место. Спасибо, что позволил стать членом этой семьи, которая одевала и кормила меня, заботилась обо мне, когда я болела, дала мне образование и научила любить и уважать людей. Спасибо тебе за Фаруэя Куила: он мне как отец. Благодарю тебя за Либерти Куил: ни у одной девочки не было такой любящей и понимающей матери. А особое спасибо тебе за Даниэля. Он занимает такое место в моей жизни, что я не могу без него. Благослови и помоги ему во время нашей поездки в Кентукки. Аминь.