Барбара Картленд - Свет луны Страница 25

И даже теперь, сидя в роскошном экипаже, Неома беспокоилась, все ли она указала в списке.

— У меня такое ощущение, что вас что-то тревожит. Это так? — спросил маркиз.

— Ну что вы, вам показалось, меня ничто не беспокоит. У меня такое радостное ощущение, такое возвышенное чувство, как будто в этом фаэтоне мы поднялись над всем миром. Я впервые еду в таком экипаже.

— Неужели вы никогда не ездили в фаэтонах? — удивился маркиз.

Неома засмеялась:

— Все мои знакомые либо ходят пешком, либо, если они немного разбогатеют, пользуются наемными экипажами.

Она представила, как бы радовался Перегрин, как бы он был горд, если бы имел собственный фаэтон, хотя он никогда бы не смог содержать лошадей в таком же безупречном порядке, как у маркиза.

Вскоре они выехали за пределы Лондона. Неома с восторгом смотрела по сторонам. Она любовалась живописными группами деревьев, солнечными полянами, веселыми крестьянскими домиками.

— Как же здесь прекрасно, — произнесла Неома. — Не могу понять, почему многие стремятся жить в городе.

— Вы только подумайте, сколько бы приемов вам пришлось пропустить, если бы вы жили сейчас в провинции, — заметил маркиз.

Неома чуть было не ответила, что никогда еще не была ни на одном приеме или званом обеде, кроме как в Сите, но тут же подумала, что покажется маркизу скучной и неинтересной, если скажет подобное.

«Раз он пригласил меня в гости, то надо постараться не наскучить ему», — решила Неома и постаралась перевести разговор на тему о лошадях, ведь в этом вопросе у них было много общего. По ее просьбе маркиз рассказал, как долго и тщательно он занимался поисками подходящих скакунов.

Но вот показался Сит. Неома испытывала сейчас даже большее благоговение, чем тогда, когда уезжала отсюда в последний раз. Фаэтон уже двигался по длинной дороге, ведущей к особняку, и над деревьями появился сверкающий купол, когда у Неомы возникло чувство, что она едет туда, где ее ожидает что-то близкое.

— Какая красота! — вслух произнесла Неома. Это прозвучало настолько искренне, что маркиз повернулся, посмотрел на нее и улыбнулся.

— Мне кажется, — сказала Неома, — что в свой предыдущий визит я цитировала не того поэта, которого следовало бы.

— Мне, наверное, надо подготовиться к очередной вашей колкости в мой адрес, и все же я хочу ее услышать, — заметил маркиз.

— Когда вы смотрите на свой Сит, то, очевидно, мысленно говорите себе: «Я — царь всего, что вижу здесь, и никто не осмелится оспорить мое право».

Маркиз засмеялся, а затем сказал:

— Опять вы забыли конец фразы: «Лучше жить средь тревоги и страха, чем в этом ужасном месте править».

— Ну что вы, последняя фраза совершенно не имеет к Ситу отношения, — возмутилась Неома, — разве кто-то посмеет сказать, что в мире найдется более прекрасный особняк, чем Сит!

Затем Неома добавила:

— Конечно, вы можете возразить, что я… не вправе судить о подобных вещах, ведь я не имею достаточного жизненного опыта и вообще мало что видела в своей жизни.

— Я не хотел говорить ничего подобного, — ответил маркиз. — Наоборот, я весьма польщен столь высокой оценкой моего дома и особенно рад, что вы высказываете такие комплименты.

Удивленно посмотрев на него, Неома сказала:

— А я всегда думала, что вас не интересуют мнения других. Но, наверное, я ошибалась.

— Вы хотите, чтобы я сказал, что все зависит от того, кто высказывает свое мнение. Безусловно, ваше мнение мне интересно и важно.

— Мое?

— Конечно.

От слов маркиза Неома почувствовала неловкость и сразу же посмотрела в сторону особняка, затем тихо сказала:

— Я лишь подумала, что вы необычный, загадочный человек. Но одно я знаю точно: вы не такой, как о вас говорят.

— Что вы имеете в виду? — спросил маркиз.

— Говорят, что вы безжалостный человек, но это не так. Я знаю, что вы добрый, — ответила Неома. — Похоже, вам нравятся люди с дурной славой, но сами вы на них не похожи. Я, конечно, не уверена, но мне кажется, что вы понимаете… переживания других людей и умеете войти в их положение, хотя, возможно, в этом и не признаетесь себе.

Сейчас Неома подумала о Перегрине. Она всегда будет благодарна маркизу, что он аннулировал долг ее брата. Вспомнилось, с какой любовью обнял ее Перегрин, узнав о найденной расписке и о том, что больше ничто не угрожает ему. В ту минуту она внутренне благодарила маркиза за его понимание.

Маркиз ничего не ответил Неоме. Фаэтон, проехав через мост, приближался к парадному входу. Уже был разложен красный ковер, и строй лакеев с нетерпением поджидал их. Когда экипаж остановился, Неоме помогли спуститься на землю, и они вместе с маркизом поднялись по лестнице.

— Добро пожаловать в Сит! — сказал маркиз.

— Я так рада, что опять здесь, в Сите! — ответила девушка.

Войдя в вестибюль, она с восторгом посмотрела на картины Лягера, висевшие на стенах, вспомнив, как, уезжая в последний раз, с грустью расставалась с прекрасными творениями, думая, что никогда больше не увидит их. Затем они прошли в салон, и маркиз настоял на том, чтобы Неома выпила немного шампанского, прежде чем поднимется к себе в комнату.

Наверху ее встретила миссис Элвертон.

— Очень рада, что вы опять здесь, мисс, — сказала она.

Хотя слова миссис Элвертон были сказаны доброжелательно и приветливо, на ее лице, как показалось Неоме, промелькнул неодобрительный взгляд.

«Наверное, она удивлена, что со мной нет компаньонки. Но, к сожалению, я не смогу ей объяснить, почему приехала одна», — подумала Неома.

Она полагала, что остановится в той же комнате, в которой была в последний раз, однако они прошли дальше по коридору. Мысли о миссис Элвертон и о се недоброжелательном взгляде так увлекли Неому, что она сначала не заметила, в, какой находится комнате, пока не сняла капор и не посмотрелась в зеркало, чтобы привести волосы в порядок. Только сейчас она увидела, насколько красива и роскошна была эта комната.

Неома осмотрелась. Бирюзовые стены гармонировали с драпировкой парчового балдахина. Нарядный навес над кроватью был увенчан резным позолоченным куполом и украшен фигурками купидонов и голубей. Эта комната произвела на Неому такое же сильное впечатление, какое производило на нее все, что она видела в особняке.

«Мистер Грейстон почему-то не показал мне этой комнаты», — отметила про себя Неома. Она решила, что у нее еще будет время внимательно рассмотреть картины, висевшие на стенах. Ей показалось, они принадлежали французским мастерам. Теперь же надо поспешить. Нельзя заставлять маркиза ждать.

Быстро вымыв руки, она в прекрасном расположении духа спустилась вниз, радуясь тому, что теперь в салоне ей не придется видеть напыщенных болтунов и ярко разодетых дам или пьяных джентльменов, как лорд Дадчетт. Все вокруг казалось ей еще более прекрасным.

Маркиз стоял у открытого окна и смотрел в сад. Когда Неома подошла к нему, он спросил:

— Может быть, немного шампанского?

— Нет, спасибо.

Неоме не хотелось быть похожей на тех дам, которые, много выпив, вели себя непристойно в тот вечер, когда она впервые приехала в Сит.

Маркиз, видимо, угадал ее мысли и сказал:

— Может быть, забудем о том, что вас так неприятно поразило в моем доме в предыдущий раз? Кроме нас с вами, здесь никого нет. Почему бы нам просто хорошо не провести время?

— Именно этого я и хочу, — улыбнулась Неома. — Мне так многое хочется увидеть, многое узнать.

— И что же вы будете делать со своими знаниями?

— Я все это запомню на всю жизнь, — ответила Неома. — И тогда, когда мне будет плохо, я смогу мысленно обратиться к вашим чудесным картинам либо представить, что я опять в этой прекрасной комнате среди всего этого великолепия.

Она замолчала на мгновение, затем произнесла:

— Возможно, именно так надо изучать историю. Удерживая в своей памяти галерею чудесных воспоминаний и образов, мы можем всегда в нужную минуту воспользоваться ими, почерпнув для себя вдохновение.

— А как же быть с просчетами и ошибками, которых в прошлом немало?

— Безусловно, ошибки прошлого учат нас не повторять их вновь.

— Вы очень искренни и жизнерадостны, — заметил маркиз, — впрочем, это свойственно молодым.

Вскоре их пригласили на обед в небольшую столовую. Комната овальной формы с желто-зелеными стенами была украшена не картинами, а классическими скульптурами в нишах. Неома уже знала, что маркиз был в Греции, поэтому она стала расспрашивать его об этой удивительной стране, которую хотела бы увидеть.

— Я бы с удовольствием показал вам Акрополь, особенно он красив в полнолуние. Тогда бы вы поняли по-настоящему смысл своего имени, представив себя частицей лунного света.

— Это было бы прекрасно, — задумчиво произнесла Неома.

— Наверное, в доме должна быть картина с изображением Акрополя. Многие известные художники рисовали его. Впрочем, спросите об этом у мистера Грейстона.