Пэм Розенталь - Служанка и виконт Страница 25

Но идеи, высказанные в труде, все же интересны, и стоит их обсудить. Да, сегодня он ограничит темы разговора книгами и идеями. Тихий вечер с умной беседой — самое лучшее.

Единственной проблемой в этом плане оказалось то, что Мари-Лор не была настроена на тихие умные разговоры. Он заметил это, как только девушка переступила порог. Нарочито выпрямленная спина, вздернутый подбородок, румянец на щеках и затуманенный взгляд обычно ясных глаз сразу же выдали ее. Она выглядела, как тогда зимой, когда он сказал, что она должна читать только то, что написано на странице.

— Вы устали? — с надеждой спросил Жозеф. — На кухне было много работы?

Она покачала головой.

— Я привыкла к работе, — ответила Мари-Лор. — Сегодня работа была даже приятной. Мы учились делать печенье «мадлен», — добавила она. — Модные маленькие кексики к чаю. Месье Коле говорит, что они в большой моде у дворянства. Вы, наверное, попробовали их сегодня.

Виконт ничего не ел.

— Отцу очень понравилось представление, — начал он. Девушка кивнула:

— Луиза мне рассказала. Это горничная, которая подавала чай и печенье, — с подчеркнуто терпеливым видом объяснила она. — Девушка с заячьей губой.

— Я знаю, кто такая Луиза, — спокойно заметил он. Жозеф сжал челюсти. Конечно, Мари-Лор знала, как прошло его представление. Жизнь аристократа всегда представление, разыгранное перед той же безжалостной публикой, которая стирает его грязное белье. Однако разве у слуг есть другие развлечения?

Он тоже всегда ощущал на себе этот всевидящий взгляд. Но ему каким-то образом удалось заставить себя забыть, что и его ночная гостья была из когорты этих зрителей. И что, совершенно очевидно, она знала, что семья выставила его на брачный рынок. Может быть, даже об их угрозе посадить его в тюрьму.

Виконт почувствовал тошноту. В кухне обсуждали его женитьбу и отпускали такие же скабрезные шутки, как и о матери, отце Антуане. Мари-Лор, без сомнения, смеялась над ними. Возможно, хорошо зная его, она даже внесла свою долю острот в эти разговоры.

Мари-Лор откинулась на подушки, ее дыхание становилось ровнее, по мере того как расслаблялись мышцы. Она смотрела на тени, падавшие от горящей свечи на его щеку. Неожиданно одна свеча ярко вспыхнула, и запах горелого фитиля защекотал ноздри.

Жозеф выглядел печальным, усталым и даже немного рассерженным. Мари-Лор пожалела, что не сказала ему чего-нибудь приятного.

А он все эти недели был почтительным сыном, внимательным и изобретательным, заботливым и преданным. Даже Жиль, считавший всех аристократов бессердечными паразитами, одобрил бы искреннюю заботу Жозефа о своем отце.

Она должна что-то сказать сейчас. Это успокоило бы и ободрило его.

Но как только она заговорила, то почувствовала, что говорит совсем не то.

— А ваша суженая, — услышала она свой резкий, раздраженный голос, — маркиза де Машери, она любит театр?

«Даже если бы я готовилась к разговору весь день, — подумала Мари-Лор, — то и тогда не смогла бы выбрать более неудачного вопроса». Она с ужасом смотрела, как его губы сжались в тонкую линию и насмешливо изогнулись. Лицо выражало аристократическое высокомерие, черные глаза неожиданно блеснули холодом.

— Да, она действительно любит актеров. — Его голос звучал ровно и бесстрастно. — Она своего рода поклонница театра, и у нее есть близкие друзья в «Комеди Франсез».

Он пожал плечами:

— Да, она знает актеров и актрис. Что мне в некоторой степени поможет, когда я буду выбирать подходящую любовницу. Потому что я смогу позволить себе иметь самую лучшую…

— Я тоже так думаю, — сказала Мари-Лор.

— Не перебивайте! Это дерзость для служанки. Девушка с изумлением смотрела на него.

— Да, я куплю самую дорогую любовницу, какую только сумею найти. Конечно, вам и всем остальным на кухне уже известно, какую сказочную сумму денег я получу только на одежду. Почти столько же, сколько брат короля. И если мы подождем еще немного, подождем лучшего предложения, то кто знает, какое богатство свалится на меня и мою семью? Все это впечатляет, не правда ли?

«Он сражается со своей тенью», — подумала Мари-Лор. Она попыталась что-то сказать, но не смогла произнести ни звука.

— И это тоже дерзость, — сказал он ей, — не отвечать, когда вас спрашивает хозяин.

— А что вы сделаете в Париже со своей жизнью? Виконт поднял брови.

— Аристократ не делает ничего, Мари-Лор. Но я думал, вы это уже знаете. Аристократ просто живет, роскошно и элегантно, растрачивая впустую свое время и деньги Франции. Вы мне сами это говорили — как эгоистичны, как пусты.

— Довольно! — воскликнула девушка. — Вы же знаете, что я жалею об этом. Просто так говорил папа, таково общее впечатление от аристократов, посещавших нашу лавку. Но папа не знал вас. Вы не такой.

— Наоборот, — резко сказал Жозеф. — Ваш уважаемый батюшка не ошибался во мне. Потому что именно я — эгоист и пустой человек. Даже хуже, если рассказать правду. Впрочем, это я оставлю при себе.

И я останусь таким. Мне это нравится. Я куплю самую дорогую любовницу в Париже, а когда она обманет меня, окунусь в более эзотерические наслаждения, но только чтобы развлечься. А затем найду следующую, еще более шикарную. Я буду есть вкусную пищу, пить дорогие вина, спать с красивыми женщинами на прекрасно выглаженных простынях. Никаких блох в моей постели, уж извините.

Мари-Лор ахнула.

«Вот вы и сделали это, Жозеф». Зря он упомянул этих блох. Всем известно, что тифом заражаются через укусы блох. И тиф убил ее отца.

Девушку затрясло.

Жозеф взглянул на свои руки и увидел, что они тоже тряслись. Он сжал их в кулаки.

Следует ли ему извиниться?

Нет, он еще был слишком зол. Стыд был слишком силен. Бурные эмоции, охватившие его, лишали сил.

Но то, что он сейчас чувствовал, по крайней мере не было вожделением.

«Ты лжешь, Жозеф». Вместе с другими неподвластными чувствами им владело желание, не испытанное никогда прежде ни к одной женщине.

Она сидела выпрямившись, и ее потухшие глаза казались серыми, как свинец. Веснушки ярко выступали на побледневших щеках.

Он смотрел на нее, чувствуя, как искажается его лицо, а тело каменеет от гнева.

Нет, причиной был не столько гнев, а то, что происходило с его телом там, между ног.

Это было унизительно. Бог мой, это было невероятно. А она находилась так близко, всего в двух шагах от него. Ему стоило только схватить ее за плечи… Мари-Лор заговорила так тихо, что виконт подался вперед, чтобы расслышать слова.

— Да, возможно, он в вас не ошибался. Ошибалась я. Ошибалась, когда симпатизировала вам и надеялась, что вы завоюете себе место в этом мире. Как сделал мой отец. Как Жиль или Огюстен. Как любой обычный достойный человек, которого я могла бы полюбить.