Джоанна Мэйкпис - Королевская пешка Страница 25

— Алиса, поди принеси горячий кирпич, я промерзла до костей.

Алиса на мгновение заколебалась, но все же поспешила выполнить поручение. Крессида постояла, опустив руки и сжав, маленькие кулачки, затем начала медленно раздеваться. Алиса еще до того, как призвать родителей Крессиды, успела расстегнуть крючки на ее платье и бережно снять геннин, со всем же прочим та могла справиться и сама. Но на самом деле ей было просто стыдно, ее всю трясло, и попросила она горячий кирпич в постель лишь затем, чтобы избавиться от Алисы, хотя бы на несколько минут.

Ей мучительно хотелось остаться одной. В сущности, ее совсем не возмутило то, как отнесся отец к ее мольбе. Она и не ждала, что тот поведет себя как-то иначе, но все же ей было важно, чтобы отец и мать поняли ее.

Однако логика подсказывала ей — это невозможно, так как она не в состоянии объяснить им, что именно она чувствует. Да и себе она не способна это объяснить. Знает только, что охвачена паникой и бессильна против нее. С той самой минуты, когда посланец короля приехал в их дом, судьба ее была решена, и ей оставалось только томиться страхом за тех, кого она любит: ведь при этом решалась и их судьба, хотя она и не знала, как и почему.

В зеркале, привезенном с собой, она увидела при свете двух свечей неясные очертания собственного тела. Впервые в жизни она критически оглядела себя, поворачиваясь то так, то эдак. Он сказал, что она еще совсем дитя. Значит, вот какой она ему представлялась? Но чувствовала-то она уже совсем не по-детски. И сомнения ее и страхи были какими угодно, только не детскими.

Крессида разглядывала свою, такую хрупкую, фигуру. Интересно, какой была возлюбленная Рокситера — высокой, статной? Крессида встряхнула головой, золотистые ее волосы, освободившись от шпилек, каскадом рассыпались по плечам, спине, до самой талии и ниже. Она была тоненькая — может быть, такому мужчине, как граф Рокситер с его изощренными придворными вкусами, она показалась слишком тоненькой? У нее были маленькие, но твердые груди, с розовыми сосками, слегка золотившимися при слабом свете свечей. Крессида встала на цыпочки, обеими руками приподнимая свои груди.

Он сказал, что она похожа на фею… но феи хороши в снах да в сказках, которые рассказывают простые люди в ее родном краю и кельтские крестьяне. Такому мужчине, как Рокситер, вероятно, хочется держать в руках нечто более весомое.

Предательский жар, охвативший ее тело во время бурных объяснений с женихом и с отцом, постепенно угасал. Теперь ее била дрожь, она потянулась за отороченным мехом халатом, и, когда Алиса вернулась, разогретый кирпич был ей уже более чем кстати. Наконец она нырнула в постель, под меховое покрывало, радуясь теплу завернутой в тряпицу грелки.

Алиса стояла возле кровати, уперев руки в бока; она все еще выглядела встревоженной и как бы сбитой с толку.

— Вы, мистрис, верно, сердитесь на меня за то, что я послала за вашей матушкой? Мне ведь невдомек было, что и отец ваш придет с ней, но я беспокоилась…

Крессида выпростала руку и приглашающим жестом похлопала по краю кровати.

— Я все понимаю. Просто ты не привыкла видеть меня в истерике, в слезах. Поверь, — добавила она с отвращением, — мне и самой такие сцены… такие выходки не по вкусу.

Алиса села и обеими руками обняла свою воспитанницу.

— Не вини отца, птичка моя. Он поступает так, как считает лучше для тебя. А ты не очень-то понятно толковала ему про то, чего боишься. Может, объяснишь своей старушке Алисе?

Крессида ответила коротким смешком.

— Нечего тебе твои старые трюки на мне испытывать. Никакая ты не старушка, Алиса, и не глупая деревенская гусыня — ты очень даже мудрая и знаешь о мирских делах куда больше, чем моя матушка, которая видела от мужа всегда только обожание и надежную защиту.

— Ну ладно, ладно… Но может, ты мне все-таки скажешь, что тебя на самом деле так беспокоит?

Крессида вздохнула.

— Не уверена, что сама это знаю. Отчасти дело, может быть, в том, что пришлось мне так внезапно повзрослеть и грядет брак этот страшный и все, что затем последует… К тому же, — добавила она, чтобы успокоить Алису и торопясь предупредить ее надоедливые рассуждения о жребии женщины, — вся эта атмосфера здесь, при дворе… Я боюсь, что отец может оказаться в большой беде… И я знаю, что Рокситер предан душой королю, и только одному королю. Ради него он пожертвует всеми нами, если это понадобится.

Она рассказала Алисе, что произошло между нею и женихом, сказала и о том, о чем предупредил ее граф напоследок.

— Я не совсем понимаю, отчего он так рассердился, — проговорила она задумчиво. — Конечно, леди Элизабет поступила бестактно, и я отчасти заслуживаю упреков за то, что разболтала, в каком наряде будет королева… Но все-таки граф как-то слишком уж встревожился — право же, он был вне себя от ярости и считал меня виноватой.

Она на минуту умолкла, вновь вспоминая случившееся.

— Как ты думаешь, принцесса могла поступить так нарочно? Может, она думает, что ее братья, в самом деле, мертвы; и если так, то, как старшая дочь своего отца, она считает себя законной наследницей. Королевой. Потому и оделась так, чтобы дать понять это всей знати, собравшейся по случаю торжественного ношения короны… — Губы Крессиды задрожали. — Если это так, то Рокситер должен считать ее поведение вызовом королю, непризнанием его права на престол, поощрением тех, кто не прочь переметнуться на другую сторону…

Ее вновь затрясло — ведь она знала о симпатиях отца к Ланкастерскому дому. Нет, нет, он не должен открыто примыкать ни к той, ни к другой клике в этом переплетенном интригами, охочем до скандалов дворце.

Алиса слушала молча, потом покачала головой.

— Похоже, скорей, что принцесса просто хотела внимание к себе привлечь, — сказала она, наконец, и тут же, не дав Крессиде времени задать следующий вопрос, нагнулась над своей любимицей, подоткнула одеяло и встала, чтобы вытащить из-под ее ложа свою низенькую кушетку. — А насчет жениха своего не волнуйся. Мужчины ведь почти все такие: пошумят-пошумят, а наутро все позабудут.

Однако, отвернувшись от Крессиды, она помрачнела, потому что заметила синяк на ее запястье. Этот человек, выходит, не так-то добродушен, как ей показалось вначале. И она тяжело вздохнула при мысли о том, что скоро ее питомице придется приспосабливаться к нелегкому нраву мужа.

Крессида со страхом думала о встрече с женихом после их ссоры, однако, как и предсказала Алиса, он, появившись на следующий день в апартаментах королевы, самым любезным образом приветствовал ее, словно между ними и не пробегала кошка.