Джулия Хилпатрик - Ретт Батлер Страница 26

Скарлетт заметила напряженные лица Уэйда и Бо, которые внимательно прислушивались к каждому слову Скарлетт. Появившаяся из соседней комнаты Кэт неодобрительно взглянула на седовласых дам, направилась к тревожно присмиревшей Салли и повела ее в спальню.

– Не плачь, ты будешь моей сестренкой. Я никому тебя не отдам и Фрэдди тоже. – Она по пути погладила малыша по кудрявой головке, и он радостно заулыбался ей в ответ.

Сердце Скарлетт сжалось: – Извините, – опять проговорила она, – но если не найдутся родные этих детей, я никуда их не отдам. Дети должны быть вместе. Они вместе пережили эту трагедию, и она нас всех сроднила. – Скарлетт говорила и видела, как, довольные, расслабляются Бо и Уэйд, да и у нее самой стало легче на душе, когда она так внезапно решила трудную для себя задачу.

Скарлетт с детьми провела еще одну неделю в Нью-Йорке, они гуляли в парке, ходили на прием к доктору. Джон Морланд сопровождал их повсюду. Они вместе завтракали в «Плазе», ходили по магазинам.

Это было время отдыха и расслабления, время возвращения к жизни. Но к вечеру каждый странным образом умолкал, оставленный на ночь наедине со своими мыслями, чувствами, страхами, навеянными воспоминаниями о катастрофе. Кэт по-прежнему мучили ночные кошмары, она спала вместе с матерью. Салли устроилась в кроватке рядом, а Фрэдди покоился в колыбели, тоже неподалеку.

В последний вечер Батлеры и Джон Морланд ужинали в отеле. Это был спокойный вечер, заполненный разговорами. Бо насмешил всех, удивительно подражая дяде Лестеру.

– Ты несправедлив, – упрекнула его Скарлетт, хотя и сама не могла сдержать смех, – у бедняжки подагра, а ты передразниваешь его. – Но Бо иначе не мог, он постоянно над кем-нибудь подшучивал, и оставалось только завидовать его чувству юмора. И только Кэт не смеялась над ним. Она днями не улыбалась совсем. И даже любой повод для смеха делал ее более сосредоточенной, она молча оплакивала отца.

– Я не хочу домой, – прошептала девочка прошлой ночью, когда она с матерью лежала в кровати.

– Почему? – удивленно спросила Скарлетт дочку. Но та только покачала головой и заплакала, уткнувшись лицом в ее плечо.

– Чего ты боишься, голубка моя? Там никто не обидит тебя, – уже ничто не могло ранить никого из оставшихся в живых настолько, насколько ранили потери, связанные с гибелью «Гермеса». Наступали моменты, когда даже Скарлетт думала, что было бы лучше, если бы и она погибла. Она редко оставалась без дела, наедине со своими мыслями, чтобы подумать о Ретте, просто в мыслях вернуться к счастливым дням прошлого. Мысли о погибших острой болью ранили душу. Но Скарлетт была вынуждена заботиться о близких, поэтому ей приходилось держать себя в руках. Она заставляла себя думать только о них, живых, и ни о ком более.

– Ты будешь в безопасности в своей комнате снова, – уговаривала Скарлетт дочку, – ты будешь снова гулять с подружками, – но Кэт только неистово качала головой, не соглашаясь с матерью, а потом посмотрела на нее, несчастная, жалкая:

– Там не будет папы, – этот скорбный факт знали все, но Скарлетт чувствовала, что в уголке ее души гнездятся наивные детские надежды, что все это только злая шутка, и что не случилось ровным счетом ничего, и все будет иначе, она встретит дома Ретта, Эллу, а с ними и Ричарда. Но Кэт все знала наверняка, и не хотела сталкиваться с этой действительностью, оказавшись дома в Сан-Франциско.

– Да, папы не будет дома, но он всегда будет в наших душах. Все они навсегда останутся с нами: папа, Лорри, Ричард. А вернувшись домой, мы станем ближе к папе. – Дом в Калифорнии был частью Ретта, так много души вложил он в него, устраивая его для своей семьи. Много в доме осталось и от Эллы Лорины, особенно в саду. Скарлетт не любила заниматься садом, и Элла взяла на себя все заботы о нем.

– Разве ты не хочешь посмотреть на наш красивый сад? – но Кэт еще ожесточенней качала головой.

– Не бойся, моя ласточка… не бойся… я с тобой… мы всегда будем вместе. – И прижав дочку к груди, Скарлетт вспомнила, как Ретт любил детей, особенно Кэт. Отходя ко сну и обнимая дочь, Скарлетт вновь и вновь думала об этом удивительном отцовском чувстве. Это было правдой, что Ретт боготворил детей. А сейчас она, Скарлетт, должна была возместить им эту великую любовь. Лицо Ретта стояло перед Скарлетт, когда она улетала в сны. Слезы медленно стекали на подушку, а Скарлетт крепко обнимала Кэт.

Наутро она отправила еще одну телеграмму Эшли, прося его не приезжать к ней в Нью-Йорк. Пока она никого не хотела видеть. А если Бо захочет поехать к отцу, она сообщит ему об этом.

ГЛАВА 14

Скарлетт уехала из Нью-Йорка холодным утром в пятницу, через 11 дней после постигшей «Гермес» катастрофы. Джон Морланд приехал за ними в отель и проводил на станцию. Вещей было немного, все игрушки и подарки были упакованы и отправлены заранее. Теперь ей предстояла жизнь дома, одинокая жизнь, без Ретта. Уэйд тоже начал ощущать особую ответственность за близких, а для юноши, который раньше во всем полагался на сильного и надежного Ретта, это было тяжелое бремя. Изменился и Бо. Он уже не был таким неукротимым, как раньше. Он старался во всем помогать Скарлетт, ведь у нее появилось так много забот. Он отправил отцу телеграмму, что пока останется со Скарлетт и детьми. Салли постоянно плакала, Фрэдди нужно было поминутно переодевать, или он просился на руки. Кэт постоянно пряталась от людей в укромном уголке или скрывалась за шторами. Скарлетт не мешало бы стать осьминогом, а точнее сказать, осьмируком, чтобы все успеть.

– До свидания, Барт. – Скарлетт с благодарностью коснулась руки Джона. – Спасибо тебе, ты мне очень облегчил жизнь. Приезжай к нам в Сан-Франциско. Не забывай нас.

– Об этом не может быть и речи. – Джон коснулся губами щеки Скарлетт. – Я собираюсь бывать у вас так часто, что даже боюсь надоесть.

– Не беспокойся. Этого не случится.

Дети весело распрощались с Джоном и сели в вагон. Скарлетт с облегчением вздохнула. Они ехали домой, в родные места, где им ничто не угрожало, где не могло случиться с ними ничего ужасного. По крайней мере, Скарлетт надеялась на это. Она испытывала странные чувства. Заботы о детях не оставляли ей времени на размышления или воспоминания, которые одолевали ее только по ночам. Только тогда она вспоминала Ретта, его последние поцелуи, прикосновения ласковых рук… последний танец… его спокойное состояние духа, когда Скарлетт видела его в последний раз на палубе «Гермеса». Скарлетт вспомнила, каким замечательным мужем он был. Но это уже не имело никакого значения. Скарлетт терзала себя этими воспоминаниями. И сейчас, в поезде, они снова теснились в душе под звук колес, которые как будто повторяли милое родное имя: «Ретт… Ретт… Ретт…»