Лоретта Чейз - Ваш скандальный нрав Страница 26

Именно об этом размышлял Джеймс, пока они с графом Гетцем шли по коридорам Дворца дожей. По пути сюда они обсуждали, как им вести себя с подозреваемым, и Джеймсу удалось убедить Гетца в том, что его план более продуманный. Они пересекли темный узкий коридор, ведущий из зала Большого совета в комнату государственного инквизитора.

Эту комнату смело можно назвать несчастливой для ее узников. Даже люди, лишенные воображения, почувствовали бы здесь тяжесть ее темной истории, словно духи страдавших в комнате людей населяли ее.

Страх был старой, но испытанной веками практикой, как отлично понимали австрийцы. Для того чтобы наполнить сердце узника ужасом, его обычно помещали в pozzi – колодцы. В узких, темных и сырых клетушках когда-то томились те, кто имел глупость провиниться перед Венецианской республикой. Теперь здесь было безлюдно.

Пока Джеймс с Гетцем ждали, когда из глубины тюремных камер к ним приведут задержанного, губернатор рассказывал Кордеру об этой части Дворца дожей.

Наконец узник прибыл – в сопровождении стражников, которые шли сзади и впереди него. В подобной мере предосторожности не было никакой необходимости, потому что лодыжки этого человека были сцеплены тяжелыми цепями.

Как и было договорено, Джеймс занял место в тени. Узник смотрел только на Гетца, воспринимая Джеймса как мелкую сошку. Допрос проходил на итальянском.

Впрочем, далеко дело не пошло. С одной стороны, южный диалект, на котором говорил подозреваемый, был совершенно непонятен губернатору и малопонятен Джеймсу. С другой стороны, узник, назвавший себя Пьеро Салерно, уверял, что ему ничего не известно ни о какой леди. Он собирался половить рыбу, утверждал он. И вовсе не пытался украсть какую-то гондолу. Он забрался в нее лишь потому, что устал плыть.

Это вся его история. Абсолютно незатейливая, но доказательств иного у них не было.

Вздохнув, Гетц посмотрел на Джеймса.

– Сэр, вы знаете этого человека? – спросил он.

Узник опешил – он явно забыл о присутствии в комнате еще кого-то. Но теперь он повернулся в сторону Джеймса и пытался разглядеть его в полутьме.

Несмотря на то что часть комнаты была затемнена, как и посоветовал Кордер, остальная часть помещения, в которое привели узника, оказалась хорошо освещена. Но даже при более скудном освещении Джеймс узнал бы его. Да, он видел его лицо лишь один миг, но в его обязанности входило замечать и запоминать даже мелкие детали.

– Это он, – кивнул Кордер.

С этими словами Джеймс вышел из тени.

Пьеро сразу как-то сник и торопливо отступил назад. Один из стражников подтолкнул его вперед штыком.

– Какая жалость, – промолвил Джеймс, – я надеялся, что вы поймали второго. Этот был всего лишь гребцом.

– Но он соучастник, – сказал Гетц. – А для соучастников наказание такое же.

– А если он будет сотрудничать с нами? – спросил Джеймс. – Возможно, если я потолкую с ним наедине, он будет более разговорчив.

Глаза Пьеро расширись от ужаса.

– Нет! – завопил он.

Прошлой ночью он недалеко уплыл. Судя по его реакции, он видел, что Джеймс сделал с его другом.

Джеймс улыбнулся.

Гетц сделал сигнал стражникам, и они втроем вышли из комнаты, оставив Кордера наедине с узником.

Джеймс заговорил на самом простом и понятном итальянском:

– Знаешь, Пьеро, этой ночью мне что-то не везет. Мне пришлось уйти из оперы, прежде чем закончился спектакль, – я был вынужден покинуть Россини, подумай только! Одна женщина жаловалась мне на проблемы с мужчиной так долго, что у меня заболели уши, а другая довела меня до того, что мои чресла до сих пор ноют. Сюда мне вовсе не хотелось приходить, можешь мне поверить. У меня были дела поинтереснее. А мне придется выслушивать рассказы о содеянных тобой гнусностях и тратить на это драгоценное время, которое вернуть уже не удастся. Так вот: настроение у меня из-за этого неважное, и мне хочется причинить кому-нибудь боль. Конечно, ты не очень-то меня интересуешь, но, боюсь, как бы ты не попался мне под горячую руку, дерьмо ты поганое.

Кордер сделал шаг по направлению к узнику. Пьеро попытался отступить назад, но запутался в кандалах и, споткнувшись, упал.

Джеймс схватил его за одну руку и рывком поднял, постаравшись причинить Пьеро боль, чтобы тот закричал.

– Могу дернуть тебя еще резче, – пригрозил Джеймс. – Рвану так, что твои железки порвутся прямо у тебя на ногах. Хочешь убедиться в этом?

Пьеро закричал:

– Помогите! На помощь! Он убьет меня!

Узник бросился было к двери, но вновь споткнулся и упал. Когда Джеймс наклонился, чтобы поднять его, Пьеро стал сидя отползать от него.

– Да никому из них дела нет до твоих воплей, скотина ты безмозглая, – проговорил он. – И никто не будет возражать, если я прикончу тебя тут. Больше того, губернатор мне за это еще и спасибо скажет, ведь я избавлю его от расходов на суд и казнь. Но хочу тебя предупредить: после истории с той роковой женщиной производимый тобой шум не улучшает моего настроения.

Джеймс снова рывком поднял узника на ноги. На сей раз он удержал Пьеро своей железной хваткой. Тот захныкал.

– Чтобы мое настроение улучшилось, ты должен сказать мне, кто ты такой, кто твой друг – или кем он был – и почему вы напали на ту леди. На размышление даю тебе несколько секунд – я буду считать до трех. Уж ты постарайся привести меня в хорошее настроение, ладно? Итак, раз, два…

– Да, это были мы, – вымолвил Пьеро. – Мы напали на шлюху…

Джеймс сильнее сжал его руку.

Из глаз Пьеро потекли слезы.

– Человека, которого ты бросил в воду, зовут Бруно, – сказал он. – Я спрятался и долго ждал его, но он так и не появился. Тогда я решил, что ты убил его. Поэтому я украл гондолу и попытался вернуться назад.

– Забудь о гондоле, – велел Джеймс. – Почему ты здесь оказался, вот что меня интересует?

– Я воровал. Мы с Бруно именно этим промышляли, – признался Пьеро. – В Вероне у нас возникли неприятности, поэтому мы направились в Миру. Шлюха приехала туда на лето. Все толковали о ее бриллиантах. Но потом она оставила виллу и вернулась в Венецию. Мы направились следом, потому что здесь за ней следить проще, чем в маленьком городке, где все друг друга хорошо знают. В общем, мы приехали в Венецию и стали ждать подходящего момента.

Пьеро говорил и говорил, при этом речь его становилась все более невнятной. Впрочем, ничего интересного он больше не сообщил.

Приехали в Венецию только для того, чтобы воровать? Джеймс ничего не понимал, это было бессмысленно. Да в любом другом месте Италии проще совершать преступления – в папских владениях, например. Там и коррупция царит, и такое творится! Или южнее, в королевстве двух Сицилий. Но приехать сюда, где власть принадлежит австрийцам?! Это не поддается объяснению.