Маргарет Портер - Таинственная незнакомка Страница 26

– В вашей труппе есть миссис Чэпмен из «Ковент-Гардена», – напомнила Ориана. – И мистер Янг. И комик мистер Найт.

– И тем не менее я нуждаюсь в пополнении труппы. По этой причине я умоляю вас остаться в Ливерпуле.

– На какой срок?

– До августа.

– Простите, но это невозможно. В конце месяца начинается мой ежегодный летний ангажемент в Воксхолле. У меня договор с мистером Симпсоном и мистером Бар-реттом, согласно которому я должна петь раз в две недели.

– Но могли бы вы остаться хотя бы на неделю? Я уплачу вам приличный гонорар.

Ориана уже готова была посоветовать ему потратить эти деньги на ремонт его захудалого театра, но придержала язык.

– Я подумаю, – только и ответила она, отлично понимая, что следует отказаться от этого предложения.

По пути домой она обдумывала письмо Дэру Корлетту.

«Сэру Дэриусу Корлетту, Рамси, остров Мэн. Сэр, я надеюсь, что это письмо найдет вас в добром здравии и расположении духа...»

Нет, это слишком сухо.

«Дорогой сэр Дэриус, приношу вам извинения за свой поспешный отъезд и надеюсь, что вы простит меня за...»

За что? За то, что сняла у него коттедж в долине? Позволила заниматься с ней любовью в Скайхилл-Хаусе? Сбежала от него?

«Мой любимый Дэр, я думаю о тебе постоянно, днем и ночью. Жизнь кажется мне пустой и унылой без тебя. Если бы ты был здесь, говорил со мной, смешил меня, заключил в объятия, целовал до потери сознания, как тогда, когда мы...»

Опомнившись и сообразив, что прошла дом миссис Уодделл, Ориана повернула назад.

Сунув руку в карман за ключом от входной двери, она коснулась камня, который дал ей Дэр. Ориана вошла в дом, поднялась на один пролет лестницы, остановилась на площадке, вынула камень из кармана и начала поворачивать к свету то одной, то другой гранью – такая привычка появилась у нее в последнее время.

Сверху до нее донесся высокий звонкий голос:

– Наконец-то! Я жду целую вечность. Пораженная, Ориана уронила кварц.

– Хэрри! Но ведь ты должна быть в Лондоне! Актриса быстро сбежала по лестнице и, громко смеясь, обняла подругу.

– Мы приехали сегодня в почтовой карете. Маму ужасно растрясло, и теперь она спит.

– Мне не терпится узнать все городские новости, но сначала я должна найти свою драгоценность.

Опустившись на колени, Ориана отыскала камешек у самых перил.

– О, какой красивый! Что это за камень?

– Кристалл кварца. Его нашли на свинцовом руднике сэра Дэриуса Корлетта.

Харриот заметила, как смягчился голос Орианы при упоминании о Корлетте, какая грусть появилась в ее прекрасных ореховых глазах, и пришла к единственно возможному выводу о любовной связи подруги с владельцем рудника.

Харриот последовала за Орианой в ее комнату, самую красивую и удобную в доме. Певица не была стеснена в средствах, и ей не приходилось делить свою комнату с кем-нибудь еще. Она могла позволить себе путешествовать в дилижансе, а не в почтовой карете, не считаясь с затратами.

Интерес Хэрри к последнему увлечению Орианы остался неудовлетворенным, она была вынуждена отвечать на многочисленные вопросы Орианы о событиях в театре «Друри-Лейн».

– «Писарро»[6] привел всех в бешеный восторг, – рассказывала Хэрри. – Кембл лучше исполнил свою роль, чем его сестра миссис Сиддонс свою[7]. Она играет маркитантку в чересчур величественной манере. Шеридан еще раз доказал, что он самый замечательный драматург нашего времени. Пьеса – его величайшее достижение за двадцать лет. Театр по вечерам набит до отказа. Но я боялась застрять в Лондоне на целую вечность, а делать мне там будет особенно нечего, так как роль миссис Джордан дублирует другая актриса. Когда я напомнила старине Шерри, что меня ждут в театре «Ронял» в Ливерпуле, он милостиво отпустил меня.

– Мистер Эйкин будет очень рад. Ты ему нужнее, чем я. Драматическая актриса ему куда полезнее, чем певица.

Харриот было приятно слышать, что она желанная гостья в Ливерпуле, особенно после сделанных ее матерью неприятных сравнений ее со знаменитой подругой. Хэрри не нуждалась в напоминаниях о великолепных способностях Орианы и о ее кузенах-аристократах. По мнению матери Харриот, Ориана была неразборчива в знакомствах и безнравственна, а потому не заслуживала своих успехов. Но Харриот знала, что ее подруга, так сказать, сбилась с пути праведного только потому, что поверила обещанию мистера Теверсала жениться на ней. Хэрри понимала, что блестящая артистическая карьера и наличие кузена-герцога не могут излечить разбитое сердце или восстановить погубленную репутацию.

Глядя на красивое и печальное лицо подруги, Харриот думала о том, какие слова могли бы вызвать на этом лице улыбку.

– Как хорошо, что мы с мамой приехали вовремя и будем свидетельницами твоего успеха в Ливерпуле.

– Я очень рада видеть вас здесь. Нервничаю больше, чем следовало бы.

– Ты нервничаешь?! Абсурд!

– Я выступаю в Ливерпуле впервые. Ожидания публики весьма велики.

Харриот не понимала, как может сомневаться в успехе у ливерпульской публики такая одаренная и прославленная певица, как Ориана. Уж не владелец ли рудника повинен в ее подавленном настроении?

– Ты не собираешься мне рассказать о твоем знакомце с острова Мэн? – спросила она.

Ее вопрос вызвал внезапный румянец на бледных щеках Орианы.

– Я уже это сделала в своем письме.

Харриот была актрисой и вполне могла угадать, что на самом деле скрывается за показным равнодушием подруги.

– Ты писала, что он самонадеянный и неприятный человек. Он сделал тебе непристойное предложение?

Каштановая головка опустилась низко-низко.

– Он получил то, чего хотел, без всяких условий и даже просьб.

Харриот не могла придумать ответ, который не прозвучал бы грубым или осуждающим, как у ее матери.

– Я хотела завоевать его уважение, – продолжала Ориана. – И я этого добилась. Он ничего не знает ни о моей известности, ни о моей испорченной репутации. Я вела себя как чопорная и добродетельная вдова, ведущая тихую жизнь в деревне среди кур и домашних животных. Мы стали друзьями. Он поведал мне свою самую большую тайну и поделился самыми сокровенными мечтами. Это блестящий человек, наделенный острой проницательностью и серьезным умом. Но однажды мы провели слишком много времени наедине, – жалким голоском призналась она. – Не иначе как на меня нашло какое-то помрачение. После этого я просто не могла с ним встретиться еще раз, это было бы невыносимо, поэтому я села на первый же уходящий в Ливерпуль корабль.

– Ориана, если бы ты осталась, возможно, он сделал бы тебе предложение!

– Неужели бы я посмела его принять после того, как скрывала свое истинное лицо в течение четырех недель? Мне предстояло готовиться к здешнему концерту, а потом вернуться в Лондон и репетировать в Воксхолле. Я предполагала, что работа поможет мне все забыть, но этого не случилось. Я ничего не забыла.